— Не надеясь на что? На отношения? Терпеть не могу это слово! — Тон его был холодным, почти насмешливым. — Любовный роман? Звучит не лучше. На что конкретно ты «не рассчитывала»?
— Я тоже не люблю это слово — «отношения». — Она не знала, что еще сказать.
Алекс молчал, лицо его было непроницаемым, и вдруг Серина почувствовала, как рука его сжала ее запястье, а большой палец прижался к чувствительной ямке, где бился пульс.
— Что бы ты мне ни говорила, — произнес он, — твоя реакция свидетельствует о том, что у нас уже есть отношения. — Он произнес это слово так подчеркнуто, что мурашки пробежали по ее коже.
Я не…
Алекс резко и безжалостно прервал ее:
— Как тебе поступать — решай сама, но отрицать это невозможно. — Он отпустил ее. — И тебе не угрожает никакая опасность. Я контролирую себя, и ты себя тоже, не сомневаюсь в этом.
Его холодный тон и ироничный взгляд мгновенно отдалили их друг от друга, и Серине стало больно.
Взглянув на свои наручные часы, Алекс сказал:
— Скоро обед. Я зайду за тобой через двадцать минут.
Алекс ушел, но воспоминание о его поцелуе продолжало витать в комнате, как запах розы, которую Серина так небрежно и так глупо засунула в свою сумку. Открыв ее и достав цветок — уже поникший и помятый, — Серина хотела выбросить его в мусорное ведро. Но что-то остановило ее. Печально улыбнувшись своей слабости, она положила розу обратно в сумку.
— Душ, — сказала она самой себе.
Будто водой можно смыть воспоминания об их поцелуях! У нее было чувство, что они останутся с ней навсегда. Впервые в жизни Серина испытывала такую глубокую страсть, что утратила контроль над всеми своими эмоциями.
Ванная комната, примыкавшая к спальне, была роскошной и изысканно отделанной, и снова Серина подумала о том, сколько же женщин бывало в этой комнате, в этом доме и… в объятиях Алекса!
Он, конечно, не слыл плейбоем, но имя его связывали с несколькими женщинами-красавицами — уверенными, богатыми, успешными.
«Я совершенно не похожа на них», — грустно подумала Серина, открывая кран.
Разве она могла вести такую светскую и роскошную жизнь? Когда погибли родители, ей пришлось отказаться от всяких надежд на какую-либо карьеру. Доставшееся ей в наследство имущество находилось в полном беспорядке. Серина спасла, что смогла, и стала продавать все, что было более-менее ценным, лишь бы Доран мог окончить свою престижную и дорогую школу. Да и потом ей приходилось экономить буквально на всем, чтобы оплачивать учебу Дорана в университете.
Именно поэтому его увлечение игрой, грозившее перерасти в зависимость, так тревожило Серину. Однажды, когда она застала его за этим занятием, Доран заверил ее в том, что когда-нибудь он будет заботиться о ней и содержать ее. Но, по ее убеждению, на этом поприще преуспевали лишь большие компании, а не отдельные любители-дилетанты.
Впрочем, в настоящее время Доран наслаждался жизнью в Вануату, поэтому хотя бы сейчас можно было не беспокоиться о нем.
Серина прошлась по комнате, любуясь изящными картинами, украшавшими стены.
Кто-то постучал в дверь. Это был Алекс. Лицо его было невозмутимым, когда он окинул быстрым взглядом ее обнаженные руки и шею.
— Тебе, наверное, надо надеть накидку или кардиган.
— Я надену что-нибудь, — сказала Серина, пожалев, что не догадалась об этом сама.
Взяв легкую накидку, Серина с негодованием подумала: поцелуй Алекса превратил ее в совсем другую женщину — возмутительно чувствительную к каждому его взгляду, к каждой модуляции его низкого голоса.
Ни она, ни Алекс не захотели выпить перед обедом, поэтому сразу приступили к еде. Обед им накрыла экономка Каролина Саммерс — тридцатилетняя женщина с приятной улыбкой. Она была прекрасным кулинаром. Неожиданно почувствовав голод, Серина с вожделением взглянула на блюдо из мидий и миндаля.
— Это мое любимое, — сказал Алекс. — Я еще на свадьбе заметил: тебе понравились блюда из морепродуктов.
Попробовав, Серина воскликнула с энтузиазмом:
— Как вкусно! Это национальное блюдо?
Я не знаю, где Каролина нашла рецепт. Возможно, она сама его придумала. Спросим ее, когда она вернется.
Серина стала расспрашивать Алекса о местной жизни. Пока он рассказывал, она наслаждалась звуком его голоса, видом его сильных загорелых рук, положенных на стол, живым теплом, исходящим от камина, и тишиной темнеющих полей….
Харуру оказалось наследством, доставшимся Алексу от отца. Герд и его брат Кельт были его родственниками по матери. И еще Серина узнала: хотя Алекс и называл это место домом, работа отнимала у него так много времени, что он не часто бывал здесь.
Она узнала и о том, что Харуру на местном языке означает «грохот».
— В горах есть водопад, который гремит так, что его слышно на очень большом расстоянии. Звук передается по земле.
— Как это?
— Здесь вулканическая почва, и, наверное, это особенность акустики.
Кроме всего прочего, Серина узнала и самое главное: ее влечение к Алексу все усиливалось, постепенно превращаясь в нечто угрожающее.
И это могло разбить ее сердце…
Следующим утром Алекс показал Серине свой сад. Впервые за всю свою жизнь она не смогла в полной мере сосредоточиться на красоте садовых форм — гармоничном сочетании деревьев, цветочных клумб и газонов. Сейчас Серина была способна видеть лишь мужчину, находившегося рядом с ней…
Но ведь это… не любовь?..
Она не могла позволить себе любить Алекса. Он четко дал понять, как к ней относится. Неудовлетворенное желание, пульсирующее между ними, свидетельствовало о том, что у них лишь физическое притяжение, и не более того.
С облегчением Серина нырнула в «лендровер» для небольшого путешествия по окрестностям. Извилистая дорога вела вверх, открывая потрясающий вид на зеленые холмы и поросшие лесом ущелья. Был виден и Тихий океан — голубая блестящая полоса под ярким зимним небом.
— Завтра мы поедем на ближайший пляж, — сказал ей Алекс, когда они уже ехали домой. — Надеюсь, у тебя есть теплые вещи?
— Конечно есть, — сухо ответила она. — Но тебе не надо развлекать меня. Завтра я арендую автомобиль и поеду сама осматривать сады, о которых прочитала в путеводителе.
Алекс взглянул на нее, прищурив глаза:
— Ты когда-нибудь ездила по улицам с левосторонним движением?
— О да, — невозмутимо ответила она, стараясь не смотреть вниз.
На дороге не было ограждений, и с той стороны, где сидела Серина, зияла глубокая пропасть. Серина жутко боялась высоты, но не хотела показывать Алексу, как сильно она нервничает.
