На миг показалось лицо Гранта Фэрфакса, потом пропало. Откуда-то издалека снова донеслось:
— Кто вы?
Вики лежала неподвижно, мало-помалу привыкая к незнакомой обстановке и вглядываясь в лицо человека, который все это время выжидательно на нее смотрел. Высвободив руку из-под одеяла, она коснулась лба, потом осторожно ощупала влажный компресс.
— Где я? — слова выходили с трудом, отдаваясь тупой болью в висках. — Что случилось?
— Не надо говорить, если это причиняет вам боль. Удар в голову, может быть, легкое сотрясение. Поранена кожа черепа, правда, рана неглубокая — если бы не волосы, могло быть хуже.
— Можно воды?
Он принес стакан тепловатой жидкости, и она мгновенно осушила его. Она почти пришла в себя и теперь пыталась сесть.
— Вначале я наткнулся на желобок, потом… — она застыла, едва дыша, — в висках застучало — и снова сползла на подушки.
Когда ей стало немного лучше, она спросила:
— Кто принес меня сюда?
— Я.
— Но я не понимаю — как вы…
— Я пошел посмотреть трещину. Слишком поздно. Я видел, как это случилось. — Он встал и подошел ближе к кровати, скрестив руки на груди и мрачно глядя на нее.
— Поскольку вы, судя по всему, чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы задавать вопросы, я думаю, отвечать вы тоже сможете.
— Что вы имеете в виду? — сердце у нее бешено заколотилось, а дрогнувшие губы и расширенные глаза выдали ее смятение.
— Думаю, вы знаете, что я имею в виду.
Спокойная решимость, с которой он произнес последние слова, вовсе не препятствовала пониманию того, что катастрофа неотвратима. Взгляд Вики упал на кучу заляпанной грязью и кровью одежды, и она все поняла.
Дрожащими пальцами она вцепилась в край одеяла, но от холодного стального взгляда было уже не спастись.
— Многое теперь становится понятным, — сказал он медленно. — Факты, которые казались мне странными по отдельности, так легко объяснить, если рассматривать их как целое.
Его губы сжались.
— Похоже, я был идиотом.
— Так вы все знаете, — тупо сказала она.
— Я понял в тот момент, когда поднял вас на руки. Самый тощий парень весил бы в два раза больше. — Он не выдержал. — Зачем, в конце концов, весь этот маскарад? И я третий раз спрашиваю: кто вы?!
Она не успела ответить.
— Кто-то совершил большую ошибку. Или намеренно помог вам, — его глаза сузились, выдавая ход его мыслей. — Чья вы… любовница? Финча Лесли? Или Лоренса Терля?
Она в ужасе уставилась на него и этим как будто подстегнула его воображение — лицо его озарила догадка:
— Ну конечно! Бесценный доктор Харвинг.
Вики удалось наконец перевести дух, и она попыталась отрицательно покачать головой.
— Я с самого начала заметил, что между вами что-то есть. Конечно, он достаточно красив, чтобы свести с ума девушку, но опуститься до такого! Кстати, он ведь вам в отцы годится.
Это было слишком. Вики не знала, что она сделает в следующую секунду — разрыдается или зайдется в истерическом смехе.
— Я вас ненавижу! — выкрикнула она, когда пришла в себя. — Убирайтесь! Я не собираюсь больше слушать ваши грязные намеки. А теперь уходите. Я хочу встать.
Он силой заставил ее снова лечь и спокойно сказал:
— Вы останетесь здесь до утра, хотите вы этого или нет. А чтобы быть в этом уверенным, я запру вас на ключ.
— Да как вы смеете? — ее щеки запылали от гнева. — А потом что?
— Вы уедете туда, откуда приехали, как только поправитесь.
Почувствовав вдруг свое полное бессилие, она лежала неподвижно и, закусив губу, искала слова, которые помогли бы предотвратить полное крушение ее надежд. Боясь встретиться с ним взглядом, она тихо спросила:
— А если попытаться убедить вас не прогонять меня?
— Не стоит, — был ответ. — Я не люблю, когда из меня делают дурака.
Она уткнулась лицом в подушку. Разве можно убедить его в чем-то? Тем более уговорить, тронуть мольбами. Она проговорила упавшим голосом:
— Да, я, наверное, была плохим винтиком.
Он сделал несколько шагов по комнате и устало опустился на край кровати.
— Нет, — ответ вырвался сам собой. — Вы очень смелы, я не могу не признать этого. Но вы сами должны понимать, что вам нельзя больше здесь оставаться.
— Я проработала здесь почти шесть недель, — напомнила она. — Почему же это невозможно теперь? Я остаюсь тем же самым человеком.
— По причине болезни, а также несчастного случая, — ответил он официальным тоном. — Вы еще нуждаетесь в уходе, ведь могут быть нежелательные последствия. Смиритесь. Вас нужно мыть, менять вам белье, а это не мужская работа.
— Доктор Харвинг знает?
— Нет, и до утра я не собираюсь его информировать, — он снова помрачнел. — Да, если вы думаете, что какая-нибудь трогательная сцена или любое его вмешательство изменит мое решение, вы ошибаетесь.
— Я хочу его видеть, — она решила сыграть на его неведении, — вы не имеете права запретить мне видеть его.
— Имею. И, боюсь, именно в этом вы сейчас нуждаетесь. Никто не придет сюда, пока я не решу, что с вами делать.
— Я думала, вы уже решили, — заметила она едко, не без удовольствия наблюдая за его реакцией; в ее голосе появились повелительные нотки. — Будьте любезны, подайте мне куртку. Она на полу.
Он подал ей куртку; она тщательно обследовала все карманы и вернула ее с разочарованной миной.
— Что вы ищете? — спросил он нетерпеливо, и она посмотрела на него так, как будто только что заметила.
— Так как вы, судя по всему, собираетесь держать меня здесь, — ответила она, — мне понадобятся многие вещи: чистый носовой платок, полотенце, мыло, зубная паста и щетка, немного пищи и воды, смена белья. А сейчас самое необходимое — сигарета.
— Я дам вам сигарету, — он бросил ей пачку, — но не все остальное. Где я это возьму?
Вид у него был уже не такой уверенный.
— В чемодане, в моей палатке. Можете еще захватить упаковку песочного печенья и пару книг.
Она проводила его взглядом, пряча улыбку.
Силы быстро возвращались к Вики. Теперь она докажет этому Гранту Фэрфаксу, что если и можно отправить ее домой, то только не «по причине болезни». Для начала она села на кровати и осторожно повернула голову вправо, потом влево. Затем она опустила ноги на пол и встала. Все вокруг осталось как было. Довольная результатом, она снова легла, укрылась одеялом и стала ждать его возвращения.
Время шло; его не было уже полчаса. Вики начинала беспокоиться. Почему он задерживается? Черепаха, и та бы уже вернулась. Десяти минут более чем достаточно, чтобы добраться до ее палатки, собрать все необходимое и, если она правильно понимала человеческую природу, сделать открытие, в котором она была так заинтересована.
