— «Макгиннис и Смит», — благоговейно прошептал он. — Невероятно!
— Да, черт возьми, невероятно!
Джозеф стиснул младшего брата в объятиях, и они начали хохотать, хлопать друг друга по плечам л прыгать на шерстяном ковре, как мальчишки, чья бейсбольная команда выиграла свой первый официальный матч.
Пока желтое такси мчалось по Шестой авеню, пролетая мимо пешеходов, велосипедистов и обгоняя другие машины, Джесс рассеянно смотрела в пыльное окно и благодарила небо за то, что неделя закончилась. Это была одна из тех недель, когда всякая неприятность, которая может случиться, случается, и происходит то, чего никто не ожидал.
Все началось сразу после того, как она вернулась из Кейпа. Ей позвонил Уэнделл, менеджер ресторана шикарного клуба «Лисьи горы Гринвича» и предложил заказ на пошив новых штор и прочих аксессуаров для бального и банкетного залов.
В первую минуту она была ошарашена и польщена.
— В клубе только и разговоров, что про столовую Селии Бойнтон. Мне нужен специалист, на которого можно положиться. Уверен, вы справитесь.
Еще бы он не был уверен! Сколько лет Уэнделл наблюдал, как Джесс выполняла самые сложные заказы, посвящая весь свой досуг тому, чтобы достойным образом одеть Чарльза.
Но времена меняются, и она уже не знала, наверняка, угодит ли теперь тем, кто прежде неизменно оставался доволен ее работой. Возможно, Селия обращалась к Джесс из чистого тщеславия. К тому же одно дело — обслуживать одну Селию Бойнтон, и совсем другое — целый клуб, где ее работу будут постоянно изучать и критиковать все. О Джесс и ее шторах станут судачить не меньше, чем о том, с кем она была в связи, и о том, что теперь в ее жизни нет Мужчин.
«Насколько мне известно, она ни с кем не встречается». «Верно. После развода она совсем одна».
«Видно, у нее финансовые проблемы — иначе ради чего она работает?»
Такие разговоры велись и о других бывших членах клуба, например, о Кики Ларсон и Мэгги Браун, бросившихся (или брошенных?) в черную пучину развода. Кроме того, Джесс подозревала, что не одна женщина ее круга сохраняет только видимость брака, желая избежать перемывания костей.
Поэтому ей захотелось отказать Уэнделлу, с гордостью заявив, что она слишком занята и не сможет исполнить работу так тщательно, как клуб того заслуживает. Возможно, подобный ответ благоприятно сказался бы на ее репутации. С другой стороны, столь крупный и престижный заказ обеспечил бы Джесс швейной работой на несколько недель вперед, а соответствующая запись смотрелась бы весьма солидно в деловой истории «Дизайна от Джессики».
Решив принять предложение, Джесс отправила Грейс, свою самую надежную помощницу, в клуб, велев провести необходимые измерения, а затем представила Уэнделлу колоссальный счет, отчасти надеясь, что руководство клуба не пойдет на такие непомерные траты. Три дня спустя деньги поступили на счет, а Грейс объявила, что переезжает в Таксон, куда начальство перебросило ее мужа.
Потом позвонила Мора и известила Джесс, что путешествие срывается, едва начавшись: Лиз решила вернуться домой вместе со своим парнем, а Хетер не захотела с ней расставаться. Что же оставалось Море? Джесс не знала, как ответить, поэтому сказала: «Приезжай. Поработаешь над дипломом». Конечно, для студентки последнего курса колледжа эти слова прозвучали глупо. «Мамочка, ты ничего не понимаешь!» — завопила она и швырнула трубку.
Даже Тревис в эту неделю был на удивление мрачен, поскольку из-за гриппа не сдал экзамен по математике.
И только одна неприятность с Джесс, к счастью, не случилась: таинственные анонимные письма не приходили, странные голоса не говорили по телефону ничего жуткого.
Когда такси подъезжало к стоянке возле «Зеленой таверны», Джесс даже подумала: «Может, Мора права и стоит выбросить из головы ничтожно малую надежду на то, что дочь жива?» А потом, вспомнив Джинни и ее рассуждения насчет пятидесяти тысяч долларов, поняла, что отступать поздно.
Она с облегчением вздохнула, что осталась цела и невредима после поездки на умопомрачительной скорости, не в первый раз поклялась себе никогда больше не садиться в такси, расплатилась с водителем и вышла. Голова у нее болела, и на сердце было тяжело. Но настроение сразу же улучшилось, как только Джесс заметила Филипа Аршамбо.
Он совсем не изменился. Все те же полные розовые щеки, радостная улыбка и ослепительно изумрудные глаза — глаза Пи-Джей. Джесс ощутила внезапную тоску по своей утраченной подруге и слегка обняла Филипа. Неужели этот высокий красивый мужчина — один из их малюток?
— Джесс! — воскликнул Филип. — Как же вы молодо выглядите!
Она рассмеялась и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку:
— Лесть, молодой человек, далеко вас заведет.
Метрдотель провел их вдоль богато украшенных стен, вдоль витража, отделяющего один зал от другого, мимо горшков с растениями к маленькому столику в углу, где они могли спокойно, без помех побеседовать.
Усевшись, Филип обратился к Джесс:
— Очень надеюсь, что вам здесь понравится. Я специально заказал столик в углу.
— Да-да, спасибо.
Радость встречи постепенно сменилась беспокойством перед предстоящим разговором. Оставалось только надеяться, что сын Пи-Джей поддержит ее, поймет, почему Джесс понадобился именно он. Ей не нужны советы, подобные тем, что она получила от Моры. Если Филип отреагирует так же, придется смириться с очевидным: она никогда не узнает правды.
— Так что случилось, Джесс?
Она покачала головой:
— Нет, Филип, расскажите сначала о себе. Как живете? Вы счастливы? Обо всем, обо всем расскажите.
Он засмеялся:
— Я был бы куда счастливее, если бы вы не сказали, что у вас ко мне дело. Из всех юридических наук я лучше всего усвоил простую истину: если человеку понадобился юрист, значит, у него неприятности.
— Не то чтобы неприятности — просто я в некотором затруднении. — Джесс повернула на пальце кольцо и вдруг подумала, что Филип унаследовал от матери не только глаза, но и манеру говорить обо всем прямо, без недомолвок. — Мне в самом деле хочется узнать про вашу жизнь. Работаете вы в Манхэттене, а где живете? По-прежнему в Ферфилде?
Этот маленький городок в штате Коннектикут, в котором она отыскала Филипа, готовя встречу, был недалеко от Гринвича, где Джесс воспитывала троих детей и изображала счастливую жену Чарльза.
— Нет, — отозвался Филип. — Терпеть не могу мотаться на работу в другой город. Но каждую среду бываю у мамы. И по воскресеньям, если только не застряну в юридической библиотеке.
— Вы много работаете. Как и ваша мать… Я имею в виду Пи-Джей.
Он весело улыбнулся, и его круглое лицо стало совсем мальчишеским.
