— Пожалуйста, Филип, не надо, — умоляла Дори, но он не собирался останавливаться.
— Неужели ты думаешь, что мне нравится говорить все это? Я пригласил твоего отца в расчете на то, что после этого ты окончательно разочаруешься в предмете своих девичьих грез и исчезнешь из моей жизни. — Филип говорил тихим, срывающимся голосом. — Я не мог даже представить себе, что мне тоже будет больно вместе с тобой.
Дори вдруг почувствовала, как что-то словно прорвалось внутри ее, и слезы сами собой хлынули из глаз.
— Я знала, что отец не любит меня. Наверное, он вообще не способен любить кого бы то ни было. Думаю, женитьба на моей матери была для него чем-то вроде эксперимента. Неудивительно, что она развелась с ним. Остаться с таким человеком означало похоронить себя заживо.
— Пойми, Дори, некоторые люди рождаются слепыми или хромыми. А другие — не способны испытывать определенные чувства. Они тоже калеки. И не твоя вина в том, что доктор Мадхен не способен ответить на твою привязанность.
— Думаю, что поняла это в какой-то момент. Но на это ушло много времени. Мы ведь всегда жили вдвоем, переезжали с места на место. Мне было одиноко. И я не могла понять, почему отец равнодушен ко мне. Я любила его так сильно. Ну что ему стоило полюбить меня хотя бы чуть-чуть?
Филип почувствовал, как сердце болезненно сжалось в груди.
— Но я переросла это. — Дори нервно рассмеялась. — Наверное, в это трудно поверить после истерики, которую я только что устроила. Это от неожиданности. Отец был со мной весьма вежлив. Он сказал, что глупо было бы изображать любовь, которой никогда не существовало, но мы могли бы наладить дипломатические отношения. Наверное, мне надо было пригласить его на чашку чая. Он не возражает, чтобы я была твоей любовницей, если только я не прибегу к нему жаловаться, когда ты выставишь меня вон.
— Какая широта взглядов! — отстранив от себя Дори, он взял в ладони ее лицо. — И везет же тебе в жизни с мужчинами! Казалось бы, после стольких лет жизни с Карлом Мадхеном, ты должна была научиться понимать, кто хочет любить и быть любимым, а кто — нет.
— С тобой у меня не было выбора, Филип. — Дори беспомощно махнула рукой. — Я всегда любила тебя.
Шейх закрыл глаза и поморщился.
— О господи! Но я не хочу этого. Ты не сможешь сделать это со мной. Я не полюблю тебя, Пандора. Ты всегда будешь для меня лишь телом, согревающим мою постель. Почему бы тебе не уехать и не избавить себя от множества неприятностей? Ты не заслуживаешь такой жизни.
— Я не могу уехать, — прошептала Дори. Слезы блестели в ее глазах. — Я должна попытаться.
— И превратить в ад свою и мою жизнь? Дори вдруг почувствовала, как сильно устала за сегодняшний день.
— Тебе не удастся отговорить меня, Филип. А сейчас я хочу спать. Я очень устала. Если, конечно, ты не решил все же заняться со мной любовью.
На губах Филипа играла улыбка, но в глазах застыла боль.
— Какая темпераментная у меня наложница. — Он потрепал Дори по щеке. — Спи, дорогая, я не хочу тебя сегодня.
На самом деле он хотел ее так же страстно, как и всегда, когда она была рядом. Филип нежно погладил темные круги под глазами девушки.
— Наверное, старею…
Дори улыбнулась так искренне и лучезарно, что у Филипа перехватило дыхание.
— Нет, только не ты! — Теплые губы коснулись его ладони. — Только не ты, Филип!
— Пандора… — Филип вдруг осекся, подбирая слова. — Дело вовсе не в том, что ты не стоишь любви. Ты лучше любой из женщин, которых я знал. Все дело во мне. Может быть, я чем-то похож на Карла Мадхена?
— Я ни за что не поверю в это! — Дори потерлась щекой о ладонь Филипа. — Знаешь, в детстве я любила читать древние мифы. Кстати, мне никогда не нравился миф о Пандоре. Но меня всегда очень трогала история Персефоны. Она была дочерью Деметры, богини природы. Плутон, бог подземного царства, похитил Персефону. И мать ее сказала, что ни одно зернышко за земле не даст всходов, пока ей не вернут дочь. Люди умерли бы от голода, если бы Зевс не уговорил Плутона отпустить Персефону. Они договорились, что три четверти года Персефона будет жить на земле, и тогда земля будет цвести и приносить плоды. А на три месяца она должна возвращаться к Плутону, в подземный мир. В это время на земле будет царствовать зима. Мне всегда было немного жаль Плутона. Может быть, он просто хотел своей доли весны? И я верила, что Персефона приносит с собой в подземное царство свежесть и красоту цветущей земли. Всем нам нужна весна. — Она поцеловала ладонь Филипа. — Когда я впервые увидела тебя, ты напоминал Плутона, запертого в пустынном подземном мире. Мне всегда хотелось принести тебе весну. И я могу сделать это, Филип. Ты совсем не такой, как мой отец. Пожалуйста, разреши мне попробовать.
— Я не могу сделать этого, Дори, — произнес он после долгой паузы, словно выдавливая из себя каждое слово. — Неужели ты не видишь этого?
— Нет, не вижу, — тяжело вздохнув, она закрыла глаза. — Кажется, я хочу спать.
Положив голову Дори себе на плечо, Филип нежно поцеловал ее в кончик носа.
— Да, Дори, спи спокойно. На сегодня война закончена, — нежно сказал он.
— Но я вовсе не воюю с тобой. Я никогда не смогла бы стать твоим врагом. Это ты борешься со мной и с собой, Филип. Кстати, ты же любишь спать один. Можешь идти. Со мной все в порядке.
— Не сомневаюсь. — Филип лишь крепче сжал Дори в объятиях. — Но мне почему-то не хочется покидать тебя. Причуда капризного, избалованного мужчины. Мы со стариком Плутоном известны всему миру своими причудами. А теперь спи.
Дори устроилась поудобнее в его объятиях.
— Спокойной ночи, Филип. Увидимся утром.
— Спокойной ночи, Дори.
Рауль ждал его возле конюшни. За последние две недели дворецкий уже четвертый раз беспокоил шейха в связи с неотложностью возникших проблем. Глядя на встревоженное лицо Рауля, Филип невольно почувствовал беспокойство. Наверняка все дело в Пандоре. Очередная ее проделка.
Спрыгнув с лошади, он бросил вожжи конюху.
— Ну? Что на этот раз?
— Мисс Мадхен… — Рауль явно не знал, с чего начать.
— Я догадался, — резко прервал его шейх. — И что же она натворила сегодня?
— У нее ребенок…
Филип застыл на месте, словно пораженный громом.
— Ты не мог бы повторить? И как можно медленнее.
— Она была на базаре и вернулась с младенцем на руках, — с несчастным видом произнес Рауль. — Все домашние в шоке.
— Она купила ребенка на базаре?
— Нет, я думаю, мисс Мадхен нашла его. — Рауль нахмурился. — По крайней мере, так она сказала. Но трудно утверждать наверняка.
Только Пандора Мадхен могла довести до такого состояния его невозмутимого дворецкого. Филип понял, что он чего-то недоговаривает.
