– Откуда возьмутся на аренде миллионы? – сердилась и недоумевала одновременно «почти счастливая» Ермолина.
– Станешь торговать недвижимостью, в ход пойдут коттеджи, особняки, апартаменты. Глядишь, так ты и в миллионерши выбьешься, – засмеялась Алина, ей в лад вторили остальные женщины.
Галина удивленно посматривала на смеющиеся лица. Совсем не видно зависти в глазах, даже скрытой. Неужели эти души настолько чисты и невинны? Она вспомнила московских коллег, их ядовитые ухмылки при первом намеке на чужой успех, злобные взгляды, подобные выстрелам, брошенные украдкой в спину, в затылок, куда придется. Лишь бы выстрел оказался удачным. И столичная жизнь вмиг потускнела, покрылась пленкой, смутной, матовой, шершавой на ощупь.
– Галина, есть клиенты, хорошие, платежеспособные, берите, – сказала Наталья Юрьевна.
– Наталь Юрьна, не могу, отдайте девочкам, и Андрея пусть забирают, а я тороплюсь, – сказала Галина, безнадежно краснея.
– А куда мы спешим? – удивилась Наталья Юрьевна.
– Да она на свидание торопится, Галя жениха себе завела, – сообщила во всеуслышание Алина.
Галина резко повернулась к Алине, сжала кулаки, дескать, кто позволил вмешиваться во внутренний мир человека? И вдруг встретилась взглядом с наивными глазами Алины, они были радостными, чистыми, открытыми. И Ермолина дала себе отбой. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Здесь так принято. Коллектив – семья. Все на виду. Галина мягко улыбнулась добросердечной Алине.
– Что ты, Алина, какой жених? Так себе, кавалер – штаны прогорел, – отшутилась Галина. Ермолина набросила куртку, обмотала шею пестрым шарфиком.
От зеркала она отвернулась, ну его к ладану, там нет ничего интересного. Попрощалась с сотрудницами, понимая, что видит их в последний раз, и вышла на набережную. Кажется, начинался новый этап в жизни, в житейских кущах неожиданно для Галины появилась потайная тропинка, выводящая на другой путь, интересный, манящий, увлекательный. Ермолину не пугало отсутствие каких-либо чувств к Виктору, ведь он тоже не испытывал любви к Галине. Его страшит одиночество, а кого оно не пугает? Пугало из пугал. Но Ермолина знала, что дело не в одиночестве, она пыталась скрыть правду от самой себя. Галина понимала, что Виктор изо всех сил старается казаться простым и безыскусным, но в действительности все обстоит гораздо сложнее, ведь он сделал предложение не из-за того, что устал быть один. Его влечение – не искусственное чувство. Виктор увлечен серьезно. В его взгляде можно прочитать, что он чувствует на самом деле. Но страшно заглянуть в чужие глаза. Чужие ли?
Виктор уже ждал Галину на остановке.
– Я без руля, хочу отпраздновать твое решение, точнее сказать, наше общее решение, – сказал он.
– А что мы будем пить без руля? – Галина улыбнулась.
Ермолина чувствовала себя прекрасно. Горло не болело, связки работали, как прежде. Простуда прошла стороной. Можно праздновать.
– Шампанское, – сказал Виктор, – ненавижу шампанское, честно признаться. Но без него нет праздника. Нет, и все тут. Согласна?
– Даже очень! – воскликнула Галина.
Она понимала Виктора с полуслова, соглашалась с ним, ощущала проникновение в его внутренний мир. Раньше Ермолина считала, что подобные чувства могут проявиться лишь у влюбленной пары. Оказалось, что она ошибалась. А собственные ошибки нужно признавать, чтобы не повторять их.
Они перешли донельзя разбитую дорогу и медленно побрели по городу. Петербург был прекрасен в своей сумрачности. Чернильное небо почти задевало головы, так низко оно висело, на лица падали капли мороси, крупные, холодные, тяжелые. Галина не вытирала капли, ей все казалось, что это слезы «почти счастья».
– Виктор, а я почти счастлива! – воскликнула Ермолина, перепрыгивая через потоки воды на асфальте.
– Скоро ты станешь совсем счастливой, совсем, а не почти, слышишь? – крикнул Виктор, догоняя невесту.
– Так не бывает! – прокричала Галина и устремилась в темноту, туда, где не было фонарей.
– На свете и не такое бывает, – кричал, догоняя ускользающую тень, Виктор.
Они долго бродили по осеннему городу, поскальзываясь на мокрых листьях, наступая в лужи, поеживаясь от пронизывающего ветра. Наконец оба устали. Встали под козырек дома и громко засмеялись.
– Я давно не бегал по городу, как мальчишка, – сказал Виктор, стирая жестковатой ладонью капли дождя на лице Галины.
– Все на машин-на машин, да? – поддразнила его Галина, переиначивая фразу с кавказским говорком из известного комедийного фильма.
– Машина отнимает много времени и сил, половина рабочего дня уходит на пробки, если не больше, – в голосе Виктора прозвучали жалобные нотки.
– А на велосипеде не пробовали, господин жених? – засмеялась Галина и едва увернулась от серьезного тычка.
– Госпожа невеста, призываю к ответственности, мы опаздываем на праздник, – сказал Виктор и увлек Галину за собой.
Они ускорили шаги, почти побежали, пытаясь укрыться от дождя, и скоро уже стояли перед рестораном в центре города.
– Почему именно этот ресторан, что, другого не было поблизости? Мы же через весь город топали, – спросила Галина.
– Это самое лучшее заведение в городе. Называется «Личное счастье». А к личному счастью человека ведет долгая дорога, иногда даже не через весь город, а через всю жизнь. Этот ресторан принадлежит моему другу. Я здесь как дома. Уютно, тепло, комфортно, в общем, настоящее личное счастье.
Виктор чувствовал себя на седьмом небе от восторга. Рядом с ним симпатичная девушка, он больше не одинок. А Галина понимала его и мысленно соглашалась с ним: да, в одиночестве плохо живется, лучше быть вдвоем. Но она уже точно знала, что Виктор любит. Любит по-настоящему. А вот любит ли Виктора она? На этот вопрос Галина пока не могла ответить.
В ресторане было малолюдно. Хозяин заведения радостно приветствовал приятеля. Он появился в зале с распростертыми объятиями.
– Виктор, рад тебя видеть, – сказал хозяин, причем несколько громогласно сказал, и мужчины шумно расцеловались.
Галина отвернулась. Ей нужно было привыкнуть к мужской компании, к громким словам, крепким объятиям, резким высказываниям.
– Алексей, познакомься, Галина, – сказал Виктор, горделиво выставляя на середину зала зардевшуюся Ермолину.
Галину передернуло. Алексей слегка отпрянул назад, он заметил состояние девушки. А Галина нервно отреагировала на это имя. Приятели замешкались, резкая реакция Галины насторожила обоих. Она почувствовала общее замешательство.
– Приятно познакомиться, – выдавила из себя Галина, протягивая лодочкой руку для приветствия. Ермолина справилась с внутренним состоянием, но так и не смогла произнести ненавистное имя.
