Аманда снова взглянула на Тристана, пытаясь поймать хоть какое-то проявление чувств на его лице, но ее постигло разочарование. Похоже, она плохо понимала жизнь.
Впрочем, Аманда не слишком переживала, что ее попытка потерпела поражение. Она не смогла прочесть ничего на лице Тристана, зато отношение к нему явственно читалось на ее лице, и это выводило его из себя. Это была открытая неприязнь. Тысяча чертей — это бесило его! Не хватало того, чтобы он влюбился! Вздрогнув, он отвернулся. Ровным спокойным голосом он немедленно начал расспросы сгрудившихся вокруг него танцоров. Через несколько минут он уже знал имена всех членов труппы.
Аманда осталась в одиночестве, краем глаза наблюдая за двумя полицейскими. Она не желала ни с кем ни о чем говорить, но, опустившись на пол, почувствовала изоляцию, заметив, что мимолетные взгляды ее товарищей по труппе как бы определяют ей сейчас особое место. Она полагала, что каждый из них радовался, что избежал опознания трупа Марианны, а сейчас желал отстраниться от нее. За прошедшие три года труппа стала для нее почти семьей, стала значить для нее больше, чем ее собственная семья. Поэтому сейчас она почувствовала себя брошенным ребенком.
* * *
Лейтенант Маклофлин стал спрашивать, знал ли кто-нибудь из присутствующих что-то о предыдущих жертвах. Аманда переглянулась с Рондой.
В это время чья-то рука погладила плечо Аманды, и она вздрогнула и оглянулась. Вскинув голову, Джун, новенькая танцовщица в труппе, стояла рядом с нею, дружески мило улыбаясь:
— Мне жаль, что тебе одной пришлось пережить столько страшных минут, — прошептала она, наклонившись. — Ты всегда была так добра ко мне, ты мне так помогла, когда я была такой неуклюжей…
Слезы благодарности навернулись Аманде на глаза, она смущенно заулыбалась, с нежностью ощущая руку Джун на своем плече.
— Спасибо тебе, — прошептала она с нежностью, глядя на уходящую танцовщицу.
Джун была очень милая. Родом из Джорджии, и данные прекрасные. Она, конечно, была не столь великолепной танцовщицей, как ей самой бы хотелось, но она упорно работала над собой. Джун очень легко усвоила советы Аманды, которая несколько раз приглашала ее к себе в дом, и они двигали мебель, сооружая импровизированную студию. Джун танцевала удивительно легко. У нее было великолепное чувство ритма. Техника — дело наживное. Только когда Чарли начинал на нее орать, она пугалась и делала ошибки. Слова Джун смягчили и успокоили Аманду, почти избавили ее от ощущения одиночества.
Несколько танцоров вслед за ней подошли к Аманде, ободряюще улыбаясь. Даже Ренди, которого она недолюбливала, остановился на минуту, чтобы сказать ей что-то ободряющее. Какие все же они хорошие и чуткие…
Она чувствовала себя совершенно спокойной, когда вновь встретилась с глазами Маклофлина.
Не было ничего такого уж страшного в них, только ледяной холод повеял на нее снова. Затем он поднял свою большую руку и кивнул в ее сторону, как бы устанавливая факт ее присутствия. Накинув полотенце на плечи, Аманда поднялась.
Когда она пересекала сцену, возникшая словно из ниоткуда рука ласково коснулась ее. От неожиданности глаза Аманды удивленно расширились. Вплотную за ее спиной стоял танцор.
— О, Дэвид, — выдохнула она. — Ты меня так напугал!
— Извини, милочка, — проворковал парень. — Я только хотел сказать тебе, что ты самая замечательная леди на свете.
— Ну ты и скажешь! — Аманда передернула плечами и потупила взор. Затем снова подняла глаза и слабо улыбнулась. — Спасибо тебе…
Дэвид наклонился и поцеловал ее в лоб, поглаживая ей руку от плеча до запястья. Затем взял ее ладони в свои и дружески пожал, прежде чем отойти и оставить ее одну.
Тристан не сводил взгляда с Аманды, с силой сжимая в руке спинку стула, оказавшегося рядом, когда атлетически сложенный танцор гладил Аманду по плечу. Мужчина этот, решил Тристан, безусловно, один из любовников мисс Чарльз. Вероятнее всего, один из многих.
Он не знал, почему его так задела эта мысль. Но он ничего не мог с собой поделать.
Нежная улыбка, заигравшая на устах Аманды после слов Дэвида, все еще озаряла ее лицо, когда она подошла к стулу, за которым он стоял. Она смотрела на него с безразличием и в ее голосе читалась ирония, когда она произнесла:
— Вы, кажется, позвали меня?
— Н-да, — ответил Маклофлин почти таким же бесстрастным голосом. — Вон тот человек за столом — сержант Джонсон. Он должен снять отпечатки ваших пальцев.
Тристан ткнул пальцем в направлении сержанта Джонсона и уткнулся в бумаги, которые держал в руках.
Он слышал голос Джо Кэша, объяснявшего, для чего необходимо провести эту формальную процедуру. Они обследовали квартиру мисс Фаррел и теперь должны исключить шанс, что преступник находится среди ее друзей и знакомых, хотя тело Марианны и было найдено на поле для гольфа за много миль отсюда. Так что предстоит отделить отпечатки пальцев всех знакомых мисс Фаррел от отпечатков убийцы. Жившие в одном с ней доме мисс Чарльз и мисс Смит — первые кандидаты на исключение.
Тристан вдруг услышал рядом с собой полный ужаса шепот Аманды:
— Ну это уж слишком!
Он вскинул голову. Она стояла перед ним. Она стояла перед ним и ее фиалковые глаза горели огнем ненависти.
— Вы не имеете права подозревать меня в том, что я хоть каким-то образом повинна в смерти Марианны, — прошептала она хриплым от волнения голосом. — Вы не имеете права…
Тристан смачно выругался и вскочил на ноги. Затем развернул стул и насильно усадил на него Аманду. Коснувшись ее затылка, он почувствовал, что он холоден как лед. Тогда, сорвав со своих плеч теплый твидовый пиджак, он накинул его на плечи Аманды, а затем взял ее запястье в свои ладони, инстинктивно стремясь согреть ее теплом своего тела. Он злился на себя за то, что не догадался должным образом подготовить эту ставшую столь дорогой для него девушку к такой неприятной процедуре, и теперь терпеливо, как испуганному ребенку объяснял ей, что отпечатки пальцев — всего лишь пустая формальность.
Тепло его больших рук постепенно передалось Аманде, и она начала успокаиваться. В каком-то уголке ее сознания промелькнуло удивление. Странно, подумалось ей, откуда столько тепла и нежности у человека, которого она считала роботом. Но голос его, звучавший над самым ее ухом, по-прежнему казался ей холодным и бесстрастным. Через некоторое время, откинув упавшие ей на глаза волосы, она осознала, что ее лицо находится совсем рядом с лицом Тристана.
Она отпрянула от него:
— Будь вы настоящим мужчиной, мистер Маклофлин, вы бы избавили меня от этой процедуры, — она сжала кулачки. — И знаете, что я еще думаю о вас, лейтенант Маклофлин? Я думаю, что мучая меня, вы испытываете настоящее наслаждение.
