— Вовсе не потому, что выпила много шампанского. Когда я устраиваю банкет, я никогда не пью алкогольных напитков. — Она выпрямилась. — Мне снился ужасный кошмар — и все из-за этих фотографий, а вдруг они испорчены?
— Вот какова благодарность за то, что я помог тебе выпутаться из всей этой переделки. Есть еще кофе?
— А что?
— Если ты запрещаешь мне работать, то разреши по крайней мере попить кофе.
— Почему же ты хочешь работать? Ведь едва рассвело.
— Привык заниматься делом спозаранку.
— Да? Отчего бы это? Ты был в каких-то странах третьего мира, где даже нет электричества? Кофе — на кухне.
Он отнял у собаки свою лодыжку и пошел в дом. Шнудель с недовольным видом развалился у опустевшего стула.
Едва Пенн вернулся с чашкой в одной руке и кофейником в другой, Кэтлин сказала:
— Послушай, меня неотвязно преследует ужасная мысль: а вдруг ты неправильно наводил объектив и на снимках получатся только тела, без голов?
Пенн налил себе кофе и, вдохнув его аромат, удовлетворенно причмокнул.
— С чего это ты взяла, будто я не сумею точно навести объектив?
— Насколько мне известно, у тебя больше опыта в обращении с автоматом, чем с фотоаппаратом.
Пенн отрицательно покачал головой:
— Ну уж нет. Конечно, у Сабрины нет такого великолепного тела. Худа как щепка. Не на что посмотреть. — Он остановился с поднятой было к губам чашкой и с лукавством глянул на нее. — Плохой пример ты подаешь Шнуделю, Котенок. А Маркус знает, что ты рычишь по утрам?
— Я рычу только на тебя.
— Ну, тогда я не стану его предупреждать. Не могу понять, отчего ты так беспокоишься. Какими бы хорошими эти снимки ни были, им суждено когда-нибудь оказаться разорванными в клочки в гостиной Сабрины.
— Ты считаешь, это замужество ненадолго?
— Если Сабрину занимает только подготовка к свадьбе, думаю, само замужество не имеет для нее особого значения.
— Ну уж, это преувеличение, — произнесла задумчиво Кэтлин. — У Пенна Колдуэлла это звучит почти романтично. Правда, нередко бывает, когда уляжется страсть, может наступить разочарование, но это вовсе не…
Пенн опять покачал головой.
— Тут больше, чем разочарование. С Карлом и Сабриной все ясно. Ну а мы не в ответе за исход их свадьбы, а, слава Богу, только за фотографии. В твой контракт ведь не входят такие гарантии. Вот если, к примеру, торнадо сорвет крышу с церкви в тот момент, когда невеста появится там в проходе… Ты тут ни при чем, не твоя вина, так что…
Она вздрогнула.
— Пенн, пожалуйста, не продолжай. На следующей неделе у меня еще одно венчание, и в самый разгар сезона торнадо.
— Ну, извини. — Ему не хотелось ее расстраивать.
— Как бы то ни было, моя работа мне по душе. Почти всегда. Не все невесты таковы, как Сабрина; да и матери, как миссис Харт. К тому же свадьбы, подобные вчерашней, редки.
— Слишком многолюдна.
— Верно. С такими свадьбами больше хлопот. Зато они лучше оплачиваются.
Он опять налил себе кофе и откинулся на стуле.
— А не собираешься ли ты нанять себе в помощь координатора на такое большое шоу, или опять возьмешь все организационные хлопоты на себя?
— Все придется делать самой. Не могу никому доверить. А может, скоро я вообще перестану работать.
Он пожал плечами.
— Просто я спросил, как ты собираешься управиться со своим венчанием. Думаю, вряд ли ты сможешь бегать туда-суда, как старший сержант в фильме Гилберта и Саливана. К тому же тебе придется еще и выбрать время, чтоб подумать о торжественных клятвах верности, Котенок.
— Если ты опять намекаешь на брак с Маркусом…
Пенн, казалось, был поражен.
— Упаси Бог! Такое никогда бы не пришло мне в голову.
— Ну тогда можешь успокоиться. Мне не придется долго раздумывать над клятвами в такой день, я точно знаю, что делаю. Маркус замечательный человек, и…
— И ты его очень любишь, — не без уважения произнес Пенн, поднося ко рту чашку с кофе.
На миг Кэтлин испытала безотчетное желание выплеснуть содержимое чашки прямо ему в физиономию. Потом она опомнилась: ничто не заставляет ее сидеть тут и выслушивать все это. Отодвинув стул, она взяла чашку и кофейник.
— Пойду спать! — сказала она и направилась к двери. — Занимайся калиткой. Надеюсь, получишь удовольствие.
— Собираешься проспать лучшее время дня? — насмешливо спросил Пенн. — О, ты даешь понять, что все еще не пришла в себя после вчерашней нервотрепки? — Он печально покачал головой. — Может, следовало предупредить Маркуса?
Кэтлин прикусила губу, но напрасно. Она повернулась, посмотрела на него, и непроизвольно у нее сорвалось:
— Предупредить его? О чем же?
Пенн улыбнулся.
— Если ты совсем выдохлась вчера, что с тобой будет после твоего собственного большого шоу? Котенок, дорогая, допустим, ты выдержишь еще один такой день, подобный прошедшему, который сама организовывала, но у тебя, конечно же, вряд ли останутся силы для брачной ночи. — И по-прежнему с улыбкой он добавил: — Бедный Маркус!
Она вошла в дом и изо всех сил хлопнула дверью, уже не думая о соседях. Это помогло ей немного успокоиться.
В тот день на поле для гольфа она чувствовала себя ужасно: нервы ни к черту, движения вялые, несобранные, и на десятой лунке она взяла свой мяч и объявила, что пропускает остальные лунки. Это не произвело впечатления. Коллеги Маркуса — два члена правления материнской фирмы «Тёф мастер» — обращали на нее не больше внимания, чем на обычную, небольшого роста женщину, разговаривали через ее голову, не брали ее в расчет, будто она была совсем бестолковой и не умела играть.
Однако и комната отдыха не оказалась для нее местом отступления, на что она так рассчитывала. Около двух дюжин людей собрались вокруг мужа Джил. Увидев Кэтлин, он принялся размахивать перед нею какими-то моментальными снимками. Извинившись перед остальными, она пошла их смотреть.
— Две очаровательные малышки. Они родились вскоре после полуночи, — сообщил он. — Стоило ради них пропустить свадьбу.
Она взяла фотографии.
— Как хорошо, что вовремя, — сказала она, облегченно вздохнув, что роды случились не в церкви. У младенцев были красные сморщенные мордашки и на головках — пушок темных волос. Одна малышка вышла на снимке зажмуренной.
— Совсем не испугались щелчка фотоаппарата, — тихо проговорила Кэтлин. — Как они очаровательны!
— Возьми жевательной резинки, чтобы отметить это событие. Или предпочтешь сигару? Вообще тебе причитается две. Обе — девочки, я тебе говорил?
Она не могла больше скрыть широкой улыбки.
