Были, — спокойно ответил Жозеф. — И у тебя, я уверен, были. И ты что, всем говорила «я тебя очень люблю»?
— Не-е-т, — протянула Элен. — Никому не говорила. А мне говорили, — запальчиво сказала она. — Мужчинам легче это сказать, чем женщине. Если наш роман закончится, зачем затевать совместную жизнь с переездами с континента на континент, делать несчастными наших близких?
Жозеф вместо ответа стал целовать ее губы, лицо, глаза, шею… Ее грудь затрепетала под его нежной и сильной рукой. Он долго ласкал ее, потом опять прижал к себе и очень серьезно сказал:
— Девочка моя любимая, поверь мне. Я старше тебя на двенадцать лет. Я очень занятой человек, люблю свою работу, которая до сего времени была для меня всем. Иногда я расслабляюсь, в работе хирурга без этого нельзя. Способы расслабления — либо спирт, либо спорт. Я предпочитаю спорт. Иногда рядом оказывались женщины… Но поверь моему жизненному опыту: встреча с тобой — это дар свыше.
Он посмотрел на небо„ Элен тоже подняла взгляд. Звезды становились все ярче, небо из фиолетового становилось сиреневым. Молочно-белые клубы облаков под ними постепенно превратились в туманные разрывы, которые, рассеиваясь, опускались все ниже, наверное, в долину Альбервиля.
— Но откуда ты знаешь, что все, что между нами происходит, будет длиться долго? — продолжала настаивать Элен.
Жозеф смотрел на горы. Элен любовалась его четким профилем, похожим на профиль римского гладиатора из голливудского фильма. На-, конец он промолвил:
— Есть разные знания: из книг, из опыта собственной жизни, из опыта родителей и друзей. А есть Знание. Оно приходит оттуда. — Он опять кивнул в небо. — И его дает то, что люди подразумевают под понятием Высший разум или, если хочешь, Бог. Это знание просто приходит к тебе, и уже нет места никаким сомнениям.
Он наклонился к Элен и потерся щекой о ее щеку.
— Да… — кивнула она. — И я чувствую то же самое. Но только у меня иногда возникает сомнение.
— Значит, не то же самое, — убежденно сказал Жозеф. — Или ты просто боишься своего чувства. Потому, что у тебя было что-то похожее…
— Нет, не было! — воскликнула она. — У меня все контролировалось разумом. А сейчас разум сопротивляется мне.
— Моя радость, — рассмеялся Жозеф. — Это ты сопротивляешься своему мудрому разуму. Он давно все понял.
И тут Элен встрепенулась, как будто вспомнила что-то:
— Ой! Уже третий день молчит мой внутренний голос. Это мой главный оппонент и воспитатель. Значит, он во всем согласен с моим разумом. Как это интересно!
— Ну вот видишь. Все будет чудесно, поверь мне. Будут, конечно, и трудности, но мы с тобой все преодолеем и будем вместе. А теперь надо поспать, а не то завтра заснем прямо на горе… Раз-два, встали! — скомандовал Жозеф.
Взглянув последний раз на горы, оба поняли, что скоро рассвет.
— Шесть часов утра! — удивилась Элен.
— И это называется, мы провели ночь вместе, — хмыкнул Жозеф.
Они еще раз поцеловались и, размотав уютный кокон верблюжьего одеяла, почувствовали февральский холод высокогорья. Жозеф одним движением отодвинул стол с крышки чердака и легко поднял ее.
На темной лестнице они опять прильнули друг к другу. Потом спустились на свой этаж и, слегка соприкоснувшись губами, разошлись в разные стороны.
На завтрак Элен спустилась около одиннадцати. За окном виднелись ближние горы, дальние были скрыты густыми облаками. Солнце тоже пряталось, но видимость позволяла различать несколько опор подъемников на горе и даже рощицу дружных худосочных елок. Подошедший к столику официант сообщил ей, что вчера поздно вечером в гостиницу приехала одна дама. Именно ее автомобиль попал в лавину. Так вот, если мадам не возражает, эта дама будет сидеть за этим же столом.
— Не возражаю, — ответила Элен. — Напротив, мне интересно познакомиться с дамой, которая целый час просидела в лавине. Но где же она?
— Она уже позавтракала и пошла кататься, — сказал официант. — Все уже позавтракали, мадам. Завтрак в нашей гостинице обычно продолжается с половины девятого до десяти. Хотя мы всегда готовы обслужить наших постояльцев.
Он принес Элен яичницу с беконом и тертым сыром, апельсиновый сок, круассаны с йогуртом и чашку крепкого чая.
Где Жозеф? Наверное, еще спит, подумала она.
Но в этот момент он вошел в зал и направился к столу Элен.
— Доброе утро, радость моя! Я с трудом проснулся. Хорошо, во сне вспомнил, что нас с тобой ждет катание по целине.
Не дожидаясь, пока подойдет официант, он взял вилку Элен и начал с аппетитом поедать ее яичницу, пока она пила сок.
— Ешь, ешь, мой милый, ты ужасно проголодался, я знаю, — улыбнулась она, гладя его по светлой, коротко стриженой голове.
Опытный официант уже шел к столику с подносом.
— Я повторил заказ, мадам не возражает? — со скрытой улыбкой он понимающе смотрел на них.
— Большое спасибо, вы очень проницательны, месье! — Элен лучезарно улыбнулась доброму человеку.
— Когда ты должен заехать за Софи? — поинтересовалась она.
— Мы договорились, что она сама в два часа поднимется на главном подъемнике наверх и там я ее встречу. Так что у нас с тобой около двух часов. А мы еще не одеты…
В двенадцать часов Элен и Жозеф уже поднимались по канатной дороге. На этот раз, кроме них, в кабинке было еще три человека — муж с женой и мальчик лет десяти, видимо, только что спустившиеся по трассе и снова ехавшие наверх. Пока они ехали на подъемнике, муж и сын объясняли даме ее ошибки, убеждая, что при катании в глубоком снегу надо сильнее сгибать колени и чуть больше отклоняться назад, чтобы лыжи не зарывались в снег. Та весело смеялась и говорила, что не умеет кататься в таком глубоком снегу. Муж и сын уговаривали ее учиться, но она сказала, отмахиваясь от них:
— Вы катайтесь, а я посижу в кафе наверху, выпью кофе. Когда накатаетесь, заходите за мной.
Элен и Жозеф молча смотрели друг на друга, улыбаясь и слушая милую семейную перепалку.
Объявление на верхней станции подъемника гласило, что открыты только нижние трассы. Канатные дороги, поднимающие на самый верх, вследствие сложной снежной обстановки, сегодня работать не будут.
— Через день-два снег слежится, подморозит, наверх доберутся ратраки, которые сейчас утюжат нижние склоны, и трассы откроют, — пояснил Жозеф.
— Ну и ладно, сегодня нам хватит и нижних трасс, — согласилась Элен.
Готовясь к спуску, она натянула маленькую светло-зеленую шерстяную шапочку, которую вытащила из кармана куртки. Темные очки решила не надевать. Жозеф всегда катался без шапки, хотя таскал ее в кармане. Небольшие темные очки он, как и Элен, носил в кармане на случай яркого солнца. Щелкнув застежками креплений и надев палки на руки, они подмигнули друг другу. Оба были готовы к новым испытаниям.
