Высоко подняв голову, с рассыпанными по плечам волосами, нахмурив брови за темными стеклами очков и глядя прямо перед собой, Кори Виатт шла прямо к аду, где в нескольких емкостях на огромном столе — о Боже, это видение все время стояло у нее перед глазами — лежало разорванное на мелкие кусочки тело Дэнни, которое ей предстояло опознать и забрать. Кори с трудом сдерживала рыдания.
— Мне не надо было посылать тебя в Кордову, это была плохая затея, — повторил Палмер Виатт.
— Ужасная идея, — согласилась Кори. По щекам ее снова побежали слезы. Остановившись, она положила голову на плечо отца.
У дверей морга лаяли собаки. Несколько мужчин поздоровались друг с другом с совершенно беззаботным видом, словно они находились не перед моргом, а где-нибудь в ресторане на Авенида Корриентас в Буэнос-Айресе. К Кори и Палмеру направился сутулый мужчина в сером костюме с профессионально-соболезнующим выражением на лице.
— Буэнос диас, сеньора Видал, — сказал он, подойдя поближе. — Я — Энрике Санчес, владелец похоронного бюро Чилпанцинго.
Санчес протянул Кори костлявую руку, которую она предпочла не пожимать. Стараясь загладить нелюбезность дочери, Палмер Виатт энергично потряс руку Санчеса своей холеной рукой, привыкшей за многие годы дипломатической карьеры отвечать на ничего не значащие и никому, в сущности, не нужные рукопожатия.
— Я — Палмер Виатт, отец сеньоры, — объяснил он владельцу похоронного бюро. — Думаю, вы понимаете, каким шоком стала для нас всех эта катастрофа. Я прошу вас, насколько это возможно, свести к минимуму все бюрократические процедуры.
— Я уже говорила с кем-то из ваших служащих, — словно очнувшись, произнесла Кори.
— Да, с вами говорил Анунцио, наш клерк.
— Он сказал, что опознавать, в общем-то, почти нечего, — сказала Кори, невольно содрогнувшись от собственных слов.
Санчес взглянул на Палмера и снова повернулся к Кори.
— Это правда, действительно почти нечего, — грустно сказал он.
Кори опять начала дрожать. Дрожь от кончиков пальцев распространялась по всему телу. Кори было холодно. Невыносимо, чудовищно холодно. Ей страстно хотелось одного — чтобы сильные руки Дэнни обняли ее за плечи и прогнали, навсегда прогнали этот холод.
— Я очень прошу вас, сеньор Санчес, пожалуйста, — глубоко вздохнув, сказала Кори. — Вы должны мне объяснить.
Санчес заговорил удивительно быстро, словно ему хотелось побыстрее избавиться от имеющейся у него информации и перейти к следующей стадии процедуры.
— Видите ли, катастрофа произошла ночью, а в этом районе бродят волки… И, конечно, местные крестьяне… — Мужчина пожал плечами. — Обломки самолета были разбросаны в радиусе пятидесяти миль, так что, сами понимаете, что касается бумаг и багажа, их было практически невозможно обнаружить.
Кори казалось, что она медленно, но верно, шаг за шагом погружается в безумие.
— Так что же тогда осталось, что я должна опознать? — дрожащим голосом спросила она.
Палмер крепко прижал Кори к себе.
— Дорогая, прошу тебя, не надо…
Но Кори не обратила ни малейшего внимания на слова отца.
— Ответьте же, мистер Санчес, — потребовала она.
Владельцу похоронного бюро было явно не по себе под взглядом Палмера Виатта.
— Нельзя начинать детальное расследование до тех пор, пока не будут установлены личности погибших.
Чуть замявшись, Санчес продолжал:
— Видите ли, сеньор Жорж Видал уже опознал некоторые фрагменты тела, но нам нужен еще один человек, чтобы… — Он снова замялся. — Мы надеялись, что сеньора Видал могла бы… — Санчес беспомощно поднял глаза к небу.
Все это страшный сон. Однако все происходило именно так, как предполагала Кори.
— Мой голос решит исход голосования, да? — В голосе Кори зазвучала горькая ирония. Действительно, как просто: белый шар — черный шар.
— Если бы вы могли, — с облегчением воскликнул Санчес.
Палмер попытался что-то сказать, но Кори снова прервала отца.
— Кому принадлежит эта идея, сеньор Санчес? — вежливо спросила она.
— Это идея Жоржа Видала. Видите ли, сеньора Виатт, у нас там семьдесят пять фунтов останков, которые мы разделили на три части и поместили в три отдельные емкости. В подобных случаях единственный способ опознать жертву — это действовать методом исключения.
Если бы Кори могла посмотреть на всю эту ситуацию со стороны, то она, пожалуй, показалась ей достаточно интересной с профессиональной точки зрения. Весьма оригинальная идея — разделить перемешавшиеся останки трех человек на три части — два пилота и один пассажир, ее муж. А если их случайно поделили на неравные части, то всегда можно сослаться на то, что при жизни все они тоже имели разный вес. Кори слушала и двигалась почти машинально.
— Сеньор Санчес, я ведь врач, — сообщила она, хотя сейчас это не имело особого значения: Кори все равно была абсолютно неспособна взглянуть на ситуацию со стороны, как обычный врач. — Так как же все-таки я пойму, что в этой катастрофе погиб именно мой муж, если нет ни фрагментов скелета, ни зубов, ни отпечатков пальцев?
С силой втянув в себя щеки, Кори прикусила их зубами. Через несколько секунд она почувствовала вкус крови во рту. И тут же вспомнила, как однажды они с Дэнни целовались так долго и исступленно, что наконец почувствовали вкус крови друг друга.
— У нас есть одна довольно целая часть тела, — почти прошептал Санчес.
Кори захотелось крикнуть в лицо этому человеку: «И что же это за часть тела? Какие именно части тела нужны для того, чтобы с твоей противной рожи никогда не слезла эта высокомерная сочувственность человека, у которого всегда есть то, что требуется клиенту, — будь то глазетовый гроб или части тела, необходимые для опознания?!»
— И какая же это часть тела? — с трудом выговорила она.
Палмер снова открыл было рот, все еще надеясь взять ситуацию под свой контроль, но Кори опять не дала ему произнести ни слова.
— Так что же это за часть тела? — В голосе ее явственно зазвучали истерические нотки.
— Торс, — запинаясь, промямлил Санчес. — Единственное, что не было разорвано на куски…
«Хочу тебя, люблю тебя, ты нужна мне…» Как же, черт побери, так получилось, что Дэнни улетел в Акапулько на частном самолете, а оказался в частном морге?
— Так, значит, я должна опознать его по торсу? — переспросила она.
— Да… м-м-м… да, — бормотал незадачливый похоронщик. — Насколько мне известно, сеньор Жорж Видал договорился о кремации, так что, как только вы подтвердите опознание…
