— Нет! — перекрикивая грохот, ответила я. — Но в термосах есть чай и кофе.
— Чай — это хорошо! Пойдемте. Надо ехать. — Он решительно направился к машине.
— Подождите! А как же рассвет?
Он замер и обернулся.
— Рассвет? — переспросил он неожиданно рассеянно, словно возвращаясь из другого измерения, и я вдруг поняла, что он ужасно устал, но на его лице уже была лукавая улыбка. — А вы уверены, что снимать рассвет лучше именно телефоном?
— Лучше всего — устроить привал и вам попить чаю. А потом машину могу повести я.
— Даже так? — Он наклонил голову.
— Но я же вижу, что вы едва стоите на ногах.
— Не преувеличивайте! — Он распахнул заднюю дверцу. — Устраивайтесь поудобнее. И поедем.
— А чай?
— Садитесь-садитесь! Нечего кондиционировать пустыню.
Я полезла в машину и, не удержавшись, как бы невзначай коснулась его руки. Он молниеносно перехватил мои пальцы и задержал в своих.
— Нальете мне стаканчик по дороге. Кажется, я угощал вас айвой. Теперь ваша очередь. — Его рука, крепкая и пленительно энергичная, разжалась, хлопнула задняя дверца. — Часа через два, думаю, мы будем на месте, — сказал он, уже садясь за руль, закрыл свою дверцу и повернулся ко мне. — Должен вас предупредить, что женщина — гость для кочевников не самый привычный, поэтому, прошу вас, проявите снисходительность к их любопытству.
— Хорошо. — Я вытащила из корзины термос и пластиковые стаканчики, протянула ему один из них. — Держите.
— Нет. Не так. Нельзя предлагать пустой. — Он смотрел мне в глаза. — Сначала наполните.
Я пристроила термос на сиденье, подставила стаканчик под его носик и нажала на крышку. Потекла янтарная жидкость, заструился пар. Стаканчик моментально сделался очень горячим.
— Осторожнее, Эльза. Не обожгитесь. Достаточно. Давайте его сюда. — Он забрал чай и выпил его залпом. — Спасибо. — Бросил стаканчик на соседнее сиденье. — Теперь можно ехать.
Заработал мотор, и машина тронулась с места.
— И это все? — растерянно спросила я.
— В смысле?
— Я ожидала чего-то вроде правильного поедания айвы.
— Вот как? — Он внимательно посмотрел на меня в зеркало над ветровым стеклом, но тут заработала рация, засвистела, завизжала, забасила. — Простите, я должен ответить. Пейте чай. Очень хороший. Потом нальете мне еще.
Под новую порцию радиоспектакля я попила чаю и стала смотреть в окно. Совершенно необычный, завораживающий пейзаж. Песчаные барханы пастельных тонов на фоне неба, стремительно меняющего черноту на голубизну. Цвет песка тоже все время преображался. Все такое мощное и огромное, что полное ощущение, будто это иной мир.
— Можно еще чаю! — громко напомнил о себе эмир.
Я налила стаканчик и протянула ему. И вдруг от соприкосновения наших пальцев опять произошел разряд! Мой принц так выразительно посмотрел на меня, что мне просто до дрожи захотелось почувствовать его губы на своих губах.
— Может быть, все-таки сделать привал? — сказала я.
— Не стоит. — Он отвернулся и пил чай, придерживая руль одной рукой, потом опять швырнул стаканчик на соседнее сиденье, шумно выдохнул. — Солнце уже взошло, и очень скоро сделается невыносимо жарко. Особенно для вас. Кстати, как вы себя чувствуете? Акклиматизация прошла?
— Похоже. Я даже забыла про нее. — Я старательно смотрела в окно, чтобы не видеть на руле его рук с гибким запястьем. — Какая же все-таки невероятная здесь красота!
— Да… Знаете, Эльза, я хотел вам сказать… — Рация, словно ревнуя, опять потребовала его внимания. — Простите…
Он еще несколько раз виновато просил чаю, не прекращая радиобесед, осушал стаканчик залпом и швырял его на соседнее кресло. Вдруг, словно из небытия, возникли пальмы маленького оазиса с живописными шатрами кочевников.
— Вот мы почти и прибыли, Эльза.
Рация онемела, и стало слышно, как шуршат пустые стаканчики, перекатываясь на переднем сиденье.
— Надо понимать, что теперь вы действительно в отпуске?
Он молча кивнул, ловя в зеркале мой взгляд.
— Кажется, вы собирались мне что-то сказать.
— Вот как?.. Ах да! Хотел предупредить, чтобы вы не шутили здесь с солнцем и не ходили с непокрытой головой.
— Иными словами, я должна надеть ваш шарф?
— Лучше даже что-нибудь более плотное. Вы себе не представляете, какая там уже жарища. — Он мотнул головой в сторону окна. — А к полудню будет и вовсе пекло!
— Не волнуйтесь, я умею уважать традиции.
— Кстати о традициях. Сейчас нас встретят и по обычаю гостеприимства будут угощать.
— Я запомнила эту традицию, когда мы с вами пили чай в сандаловой комнате.
— В сандаловой комнате?.. Где это? Когда?
— Вчера. Вы угощали меня чаем. А в той комнате пахло сандаловым деревом. Поэтому для меня она — сандаловая.
— Вчера?.. Неужели только вчера?
— Мне тоже очень трудно в это поверить. Но действительно — вчера.
— А кажется, будто в другой жизни? — Он обернулся, быстро взглянул на меня и продолжил совсем другим тоном: — Так вот, во время угощения нам, как гостям, надо будет вести беседу со всеми. Подумайте заранее, что вы расскажете.
— Тогда вам придется немного поработать переводчиком.
— Сочту за честь. Причем вы должны говорить громко и обращаться ко всем.
— Но разве имеет значение, что я скажу? Вы ведь легко можете «перевести» все, как надо.
— Нет, Эльза. — Он чуть заметно усмехнулся. — Так не пойдет. От гостьи самого эмира все будут ждать чего-нибудь приятного и, разумеется, нейтрального. И, между прочим, я тоже жду.
— То есть про сломанную охранную систему и ларцы с подарками среди ночи — ни гугу, а просто что есть силы восхвалять ваше высочество?
— Да. Например, за то, что оно, бросив государственные дела, устроило вам эту замечательную экскурсию.
— Бросило? А кто по рации всю ночь руководил страной?
Он громко рассмеялся и сказал сквозь смех:
— Ладно. Хватит препираться. Подсказываю. Я сразу же начинаю рассуждать о наших обычаях, кто-нибудь поддерживает сей предмет, я вам перевожу его слова, а дальше выпутывайтесь сами. Насчет обычаев вы точно много знаете.
— Тогда рассуждайте про гостеприимство: мол, неизменно оказывая его тем, кто стучится в наш дом, мы можем быть уверены, что и нас тоже везде и всегда примут радушно.
— Замечательно! Уверен, вы справитесь.
Глава 12, которая уже в оазисе
К нашему джипу сразу набежала целая толпа. У всех широкие просторные одежды, на головах — тюрбаны, куфьи, покрывала. Вообще, много развевающихся больших тряпок, выгоревших и выцветших в разной степени. И, к моему удивлению, ни одной женщины в полноценной парандже или маске-бурке. Просто платки и покрывала, которые женщины скорее кокетливо придерживали рукой у лица или для простоты и свободы рук закусывали концы платков зубами. И абсолютно у всех жирно — сверху и снизу — черным подведены глаза, что на мужских и детских лицах выглядело крайне театрально, и от этого происходящее напоминало репетицию массовки, хотя я знала, что кочевники делают такой макияж не красоты ради, а чтобы защитить глаза от пыли и насекомых.
