— Что еще? — поинтересовался хмуро.
Черт возьми, не собирается же она сказать, что передумала?
— Мы не слишком торопимся? — произнесла Тамара, подтверждая мои опасения.
— Мы уже обо всем договорились, разве не так? — отрезал жестко. — По-моему, моя милая, мы с тобой уже стали ближе некуда! Ты видела всю мою сумасшедшую родню, ты нравишься моим детям и, наконец, мы разделили на двоих чудесные туалетные приключения!
— Я не видела твоих родителей.
Я мрачно усмехнулся в ответ:
— И не увидишь.
— Почему? Они не приедут на свадьбу?
— Если они приедут — это будет событие сродни второму пришествию, — оскалился цинично. — Мы давно не поддерживаем связь.
— Как это возможно?
— Легко, — передернул я плечами. — Я никогда не был им нужен. Случайно доползший до цели сперматозоид, которого вскоре после рождения сбросили на бабушку!
Дерьмо. Столько лет прошло, а я все никак не мог этого забыть. В памяти намертво отпечаталась картина — родители уезжают. Мне всего пять лет, но я уже понимаю, что это — навсегда. Понимаю, что меня выбрасывают из жизни, как ненужный груз. И не помогут никакие жалкие слезы и крики.
Наверно, это и определило всю мою дальнейшую жизнь. Заставило строго придерживаться правила — ни к кому не привязываться. Только холодный расчет с заранее известными обязанностями сторон.
— Ты идешь или нет? — поинтересовался у неподвижно замершей Тамары.
Она смотрела на меня с каким-то молчаливым пониманием, от которого тошнило.
— Не смотри так! — не сдержался я. — Мне не надо этой сраной жалости, ясно?!
— Это не жалость, — спокойно возразила Тамара. — Просто теперь мне ясно, почему ты такой.
— Такой — это, надеюсь, неотразимый? — ухмыльнулся я привычно.
— Самовлюбленный!
— Ну, кто-то же должен меня любить, — хмыкнул в ответ. — Приходится справляться с этим самому. Пошли уже, — скомандовал решительно, отбрасывая прочь все мысли.
Но все равно не мог отделаться от ощущения, что Тамара незаметно пролезла мне под кожу так глубоко, как никому еще этого не позволял.
Часть 23. Тамара
— Ох, Вик… мне так страшно! — призналась я другу, с которым мы встретились сразу, стоило только осознать, что скоро я стану женой Разумовского.
— Перестань, — покачал головой Виктор. — К этому вы шли все это время.
Я воззрилась на него с искренним удивление. Уж куда мы и шли с Игорем, так вовсе не к семейной жизни.
— Я не о том, — закатив глаза, сказал Вик. — Просто был уверен в том, что рано или поздно этот день настанет.
— День, когда я буду трястись от ужаса, зная, что совсем скоро стану женой Игоря Разумовского? — не поверила я.
— День, когда вы станете мужем и женой, — подернул плечами Виктор.
— Это все понарошку, — пробурчала в ответ.
Вик мгновенно отреагировал, громко фыркнув.
— Ага. Вешай эту лапшу на уши кому-нибудь другому.
У меня все слова куда-то растерялись. Я ведь взаправду не понимала, по-настоящему ли у нас все с Разумовским. Вернее, осознавала, что это все неправда, но… не знала ровным счетом ничего относительно того, как мы станем действовать дальше. Просто поженимся… и?
Что стояло после этого самого «и», знать я не могла.
— Напомни, куда ты поедешь уже через час? — спросил Виктор, и теперь уже настала моя очередь переспрашивать его.
— Ты не запомнил? — в этот вопрос я вложила все свое удивление.
— Запомнил, Тома! — закатил друг глаза. — Я о другом.
— А!
Вздохнув, я поняла, на что именно намекает Виктор. Я собиралась отправиться на встречу с родственниками Разумовского, где мы и должны были объявить о том, что подали заявление в загс. И мне совсем не была ясна одна вещь. Уж если Игорь настолько не хотел жениться на ком бы то ни было, как он планировал вести себя, объявляя, что я — его невеста? На этот раз самая, что ни на есть, настоящая.
— Поеду признаваться всем, что выйду замуж за Разумовского в ближайшем будущем.
Я произнесла эти слова, и внутри все перевернулось. Нельзя поддаваться эмоциям и идти на поводу у своих чувств. Нельзя!
— Ну вот и славно, — сказал Вик, выдыхая с заметным облегчением. — Поезжай и уже дай понять, что в жизни твоего Игоря ты занимаешь далеко не последнее место.
Я воззрилась на друга. Он смотрел в ответ уверенно. Неужели и впрямь настаивал на том, что было для него совершенно нормальным, но не было таковым для меня?
— Пфффф… как все просто, Вик… — начала я, и Виктор тут же откликнулся.
— Все просто. Или хочешь усложнить?
Он подмигнул мне, я же в ответ поджала губы. Уж чего никак не хотелось — так это усложнения и без того сложно ситуации. Поэтому я просто кивнула, соглашаясь с тем, во что так или иначе уже вписалась.
Мы прибыли на встречу с родственниками Разумовского. Когда Игорь собрался выйти из машины, я поддалась внезапному порыву. Положила руку на ладонь Игоря и прошептала:
— А если кто-то скажет, что наш с тобой брак не должен состояться?
Мой «жених» посмотрел на меня, хмуря брови. Скользнул взглядом вниз — сначала к губам, потом — к декольте.
— Они мечтали меня женить, — совершенно резонно парировал Разумовский. — С чего бы им это говорить?
Он пожал плечами. Выглядел при этом совершенно уверенно. Но не успела я выказать и сотой доли того, что чувствовала, когда Игорь заявил:
— Все они только и ждут, что я женюсь. Тебе не о чем беспокоиться.
После чего попросту вышел из машины.
— А я против… — сказала тетя Разумовского, когда мы объявили о будущей свадьбе.
Ее губы превратились в тонкую полоску, после чего изрекли снова:
— Если тебе важно мое мнение — я против.
Я физически ощутила, как вскипает Игорь. По правде говоря, в данный момент, вскипела и я.
Да, наш союз был фарсом! Но знали об этом только мы и никто другой.
— И почему вы против? — уточнила у Маргариты Ивановны. — Уж не потому ли, что я привезла вам двух кошек на пристройство?
Слова прозвучали в некотором роде обличительно. Тетя Рита стушевалась, но лишь на время.
— Я против потому, что вы вообще ничего не знаете друг о друге! — выдала она.
Прекрасно. То есть, в семье Разумовского и впрямь царствовали нравы, при которых даже самые дальние родственники могли выказать свою точку зрения, и она должна была быть учтена?
— Я знаю о вашем племяннике многое, — сказала я, натягивая на лицо улыбку. — И уж позвольте нам решать…
Я не договорила, когда в беседу вклинился Игорь.
— Да, тетя. Позволь уж мне решать, на ком жениться, когда и при каких обстоятельствах, — сказал Разумовский.
Взял бокал со стола и поднял тост.
— За мою будущую жену! — провозгласил он.
Я увидела, как кто-то из собравшихся родственников подхватывает этот тост со рвением. Остальные же просто поднимают бокалы потому, что так положено.
— За будущую жену! — раздался нестройный хор голосов, и я поняла, что попала в заведомо проигрышное положение.
Как бы все ни случилось — я останусь лишь нежеланной гостьей в этой семье. Ничего кроме. Впрочем, кто сказал, что я должна буду с этим мириться?
— Не скажешь же, что это верх твоих мечтаний? — с насмешкой спросила Веро, которая присоединилась к празднеству сразу, как только уложила детей.
Я бы многое отдала, чтобы самой рассказывать сказки и укрывать одеяльцами детей Разумовского, но он предпочитал доверять этот процесс нанятой няне.
— Что ты имеешь ввиду? — вскинула брови, поворачиваясь к инста-красотке.
— Ну… как? Ты ведь толще нормальных женщин раза в три. Ты безобразная. Ты — фиктивная невеста. И это верх твоих мечтаний?
Веро усмехнулась, но в ее взгляде я заметила жалость. И вдруг поняла — она в некотором роде права. Мой статус взаправду является фиктивным. Я толще этой инста-няни ровно в три раза. Но в то же время не могу сказать, что это и есть верх моих мечтаний.
— Я не безобразная, — вяло отмахнулась от Веро, сдаваясь, впервые за долгое время, на волю тех чувств, которые сейчас превалировали.
