Трясущимися руками Лера схватила телефон, с минуту в ужасе глядела на него. Господи! В мгновение ока воспоминания обрушились на Леру: она идёт по дождливым улицам Лондона, тренькает ее тогда ещё старый айфон — незнакомый номер. Она даже не собиралась отвечать, но кто-то был слишком назойлив. И эти ужасные, никогда не забываемые слова, что ее мамы больше нет. Ох, как бы хотелось все повернуть назад, отмотать как кинопленку, вырезать всё страшное и жить счастливо ...
Лера почувствовала, что ей нечем дышать, стиснула в руках телефон, словно желая его раздавить. Нет, с Котенковым все в порядке. Она бы уже знала. Ведь никто ей на этот раз не звонил... Девушка ещё раз внимательно посмотрела на дисплей — ни одного входящего звонка или сообщения. Решившись, набрала номер подруги.
— Рос... — замолчала.
— Ну, во-первых, с добрым утром, — буркнула та в ответ. Росинка любила поспать в выходные дни.
— Недоброе.
— Что случилось?
— Он не ночевал дома.
Подруга сразу все поняла.
— Где он?
Лера молча пожала плечами, но Росинке и не нужны были слова.
— Я позвоню ему. Будь на связи.
Казалось, прошла вечность. Взгляд Леры застыл на чёрном прямоугольнике телефона. От звука звонка девушка вздрогнула.
— Лер, послушай, не знаю, что у вас произошло, но с твоим Котенковым все в порядке. То есть он жив и здоров.
Облегчение набежало тёплой волной, которая тут же схлынула, разбиваясь об острые камешки разочарования и обиды.
— Не поняла?
— До него дозвониться не смогла, но его секретарша сказала, что Михаил Антонович прибудет через сорок минут. Так что можешь успокоиться — жив твой ненаглядный!
— Успокоиться? — Лера топнула ногой. — Ненаглядный?! Я уж точно сделаю так, что ему нечем будет глядеть. Козел!
Голос Росинки ещё доносился из трубки, но Лера уже не слушала. От душившей злости в глазах потемнело.
* * *
Лев Степанович притворился, что дремлет — не хотел, чтобы медперсонал беспокоился о нем. Дочь только что ушла. Лера провела с ним около двух часов, привезла свежие фрукты, словно его тут морили голодом. Мужчина усмехнулся. Как же ему хотелось верить, что его девочка изменилась. Он повернул голову к тумбочке, на которой красовался ещё один букет, на этот раз темно-малиновых хризантем.
Они так долго разговаривали сегодня. Обо всем. Вспоминали Леркино детство, проказы и даже без боязни говорили о ее матери. Уже под конец Лев Степанович затронул тему бизнеса — уж так ему хотелось, чтобы дочь наконец-то окунулась в деловой мир, но Лера быстро сменила тему разговора. Все эти два часа Льва Степановича не покидало чувство, что дочь чём-то встревожена. Он пробовал выпытать у неё про отношения с Мишей, но она только смеялась — показалось, неестественно — и отмахивалась.
Дверь отворилась, и в проёме возник стройный силуэт. Вера. Они виделись только вчера, но Лев Степанович успел соскучиться. Она подошла к кровати.
— Не спишь, Лёва?
Хм, не проведёшь ее. Мужчина открыл глаза.
— Отдыхал чуток.
— Как ты себя чувствуешь? — Вера Павловна присела на стул рядом. — Какие красивые цветы! Необыкновенный цвет.
— Дочка принесла. — Женщина слегка приподняла бровь, и он пояснил. — Вчера и сегодня. И вон ещё, море еды.
— Ой, и я принесла тебе всякую всячину... — расстроенно вздохнула.
— С вами я совсем скоро форму потеряю. Не могу дождаться, когда доктор разрешит прогуливаться по парку.
— Скоро, совсем скоро. Ты, главное, придерживайся рекомендаций, — Вера Павловна похлопала его по руке. — А я вчера была в гостях у Миши с Лерочкой.
— И как они? — Лев Степанович слегка напрягся, что не ускользнуло от внимания женщины.
— Очень хорошо. Мы попили с ними чай, поболтали, а потом Миша с Лерой пригласили нас на воскресный ужин.
— Вот оно как? — мужчина был удивлён. Его Лера совершенно не умела готовить, и кухарку Лену он специально нанял, чтобы дочь хотя бы ела качественную домашнюю еду. — И что же в меню?
— Миша сказал, что Лера прекрасно готовит. Наверное, хочет удивить нас.
Лев Степанович усмехнулся. Да уж, сюрприз не за горами. Завтра же серьезно поговорит с дочерью.
— Значит, у них все в порядке... — задумчиво произнёс и вздохнул. — А то Валерия была словно не в своей тарелке, хотя, кто знает, может, мне просто привиделось.
— Скорее всего, — Вера Павловна рассмеялась, стараясь за смехом скрыть растерянность.
Ей не хотелось тревожить Льва, хотя вчера ей показалось слегка подозрительным поведение сына — уж больно выглядел расстроенным и даже каким-то подавленным.
Глава 23
Лера сидела напротив Егора, опустив голову, громко всхлипывала. Тот молчал, время от времени вынимая из упаковки салфетки и подавая девушке. Электрический чайник щёлкнул, давая знать, что вода вскипела.
— Кофе не дам. Чай с мятой, понятно? — сурово сдвинув брови, произнёс Егор. — Пора уже успокоиться. Уже час прошёл, а ты все слёзы льёшь. Жив же он, твой Мишка.
— Да лучше б он сдох!
— А вот такого говорить нельзя, беду накликать.
— Ненавижу его, — Лера закрыла глаза ладонями. — Он даже не позвонил мне! Я же ждала его... — Она вновь зарыдала в голос.
— Значит, не ненавидишь, раз ждала, а теперь ревешь белугой, — тренер протянул ей чашку с горячим чаем. — На, пей.
Лера вскинулась:
— То есть как это? Да я его на дух не переношу и, между прочим, он меня тоже!
— Ну что за бред, девочка? Зачем тогда его ждала, накрывала на стол, а сейчас горюешь? Да и этот твой муж искал тебя по всей Москве... Нет, между вами настоящая борьба Титанов. Только в браке нет побеждённых и проигравших, есть любящие.
Лера вскочила, заметалась, лицо красное, а в глазах злость.
— Так знай, что этот брак не настоящий! Я заставила Мишку жениться на себе, потому что хотела отомстить и ненавидела. И он питает точно такие же чувства ко мне!
Егор, улыбаясь, смотрел на Леру, качая головой.
— Господи, сумасшедшая! Куда Рита смотрит? Вставай, мужененавистница, пора на ринг. — Девушка в растерянности опустила взгляд на свою руку. — Ничего, покрепче замотаем, — Егор протянул Лере перчатки. — Освобождайся от своей злости, колючка.
* * *
Только по дороге домой, Михаил, наконец, набрал номер Леры. На долгие гудки никто не отвечал, и, выслушав автоответчик раза три-четыре, с раздражением отбросил телефон на соседнее сиденье. Он злился. На себя. Единственным оправданием было то, что он никогда не был женат и не привык отчитываться перед кем-либо в своих действиях. Горько усмехнувшись, подумал, что это не оправдание, а жалкий козлиный лепет. Если жена приложит его чем-нибудь тяжелым, что вполне ожидаемо от Леры, то это будет вполне заслуженно.
В доме было темно, а вокруг стояла осенняя тишина. Тусклые фонари, склонившиеся к подъездной дороге, только усиливали ощущение одиночества. На парковочном месте отсутствовала ярко-оранжевая «Shelby». Михаил выскочил из своего внедорожника, быстро взбежал на крыльцо и нажал кнопку звонка, отчаянно надеясь, что Лера всё-таки дома. Стукнув кулаком пару раз по двери, сунул ключ в замочную скважину.
Михаил сразу почувствовал этот неповторимый запах Леры, ноздри вздрогнули, впитывая его. Черт, да что за фигня? Почему у него возникает стояк от подобной ерунды?
Включив свет, огляделся. Оба-на! Михаил кинулся к столу, накрытому, но с заскорузлой и уже далеко не свежей едой на тарелках. Нетронутой. Свечи в подсвечнике.
Что, его жена ждала кого-то в гости ... или... Мужчина схватился за голову — Лера ждала его? Машинально полез в карман за телефоном, но вспомнил, что оставил его в машине.
Она ушла. Ждала его и, наверное, тревожилась. Тревожилась? Тогда почему не звонила? Слишком гордая?
Михаил выбежал из дома.
На звонки никто по-прежнему не отвечал. Где она на этот раз? Мужчина стиснул зубы. У своей подруги, у отца в больнице или опять у этого Егора? При мысли о том, что его жена находится в обществе другого мужчины, Михаил почувствовал острую боль в районе солнечного сплетения. Да, стыдно, неприятно, невмоготу слышать упрёки, но ведь Лера будет права — он скотина и трепач. Сам предложил перемирие и тут же сам его нарушил.
