Он надел штаны (если вообще их снимал) и вернул ремень на место.
— Что? — не верила я своим ушам. — Ты… это такая шутка, что ли?
Меня начинало зверски трясти. Но теперь не от страха, а от страшного гнева.
— Я не стал бы этого делать, даже если бы ты была последней женщиной на земле и от моего решения зависело будущее людского рода.
— Чего? — не въехала я с первого раза и стала истерически смеяться: — Ха-ха-ха-ха-ха! Боже… что за бред ты несешь?
— Ты чего-то ждала? На что-то надеялась, хотела, чтобы твои мучения увенчались чем-то приятным? Что ж… теперь ты можешь себе представить, что я чувствовал тогда. Когда ты бросила меня подыхать в вонючей тюряге, хотя я ожидал совершенно другого. Я ждал продолжения нашей любви. Но в итоге получил офигенный облом. Просто офигительный облом. И я надеюсь, что теперь ты сможешь хоть на капельку представить, каково было мне…
Он встал и начал тушить пламя свечей — методично ходил от свечи к свече и гасил горящие фитильки, которые могли давать тепло и свет еще несколько часов.
А я лежала и не могла поверить, что он реально так поступил со мной:
— И это все?! — крикнула я, пытаясь разглядеть его в другом углу комнаты. — Серьезно?! Ты столько измывался надо мной, чтобы взять и вот так вот бросить связанной и в нижнем белье?! После всех этих садо-мазо?! Ты реально такой долбанутый, что сделаешь это?! Даже не воспользуешься мной и просто бросишь в одиночестве?!
Макс потушил все свечи и выключил гирлянду — светить продолжала лишь тусклая лампочка на стене.
Он нагнулся к моему уху, чтобы сказать напоследок лишь одно:
— Ты мне противна… И как человек. И как женщина.
Эти слова повергли меня в такой сумасшедший шок, что я просто не могла смолчать и стала стрелять едкими словами, как живой пулемет.
— Ах это я тебе противна?! — просто разрывало меня от гнева. — Да это ты мне гадок до рвотных позывов! Я просто мечтаю увидеть твое имя в некрологе! Ты противен мне и как мужик, и как человек, и как… как… СВОЛОЧЬ!!! — визжала я уже нечеловеческим голосом. А он молча смотал гирлянду в узел и засунул ее в ведро, чтобы уйти и закрыть меня одну в подвале. Словно между нами ничего и не было в этот извращенный вечер. — ТВАРЬ!!! ВЕРНИСЬ И ЗАКОНЧИ ТО, ЧТО НАЧАЛ!!! УБЛЮДИНА!!! БЕЗДУШНЫЙ ПОДОНОК!!! ИМПОТЕНТ!!! ТЫ ПРОСТО ИМПОТЕНТ!!! СРАНЫЙ, ВОНЮЧИЙ ИМПОТЕНТИЩЕ!!!
Он ушел и закрыл за собою дверь. А я рыдала в подушку. Горько плакала от боли. Но не потому, что он хлестал меня или порвал на мне платье. Я рыдала потому, что он не стал этого делать. Он просто мною пренебрег, будто я уродливое существо с помойки. Бесполезный предмет, который хочется оставить в подвале, среди старого хлама, и уже не вспоминать. Потому что он не нужен. Просто не нужен.
Как он мог так поступить — как он посмел мною пренебречь?
24
Макс не всегда был таким больным уродом. Когда-то давно, когда мы оба были моложе на восемь лет, он показал, на что способен любящий человек. Тогда он был готов идти на жертвы ради меня и ради… ради всего того, что связывало нас тогда. Для него все это не было пустым местом, и взамен моей свободы он был готов пожертвовать собственной.
Макс не хотел, чтобы я сидела. Думаю, где-то в глубине души он чувствовал ответственность за то, что сделал меня такой. Сделал преступником и подвел под ярлык уголовницы на всю оставшуюся жизнь. Поэтому он соврал и взял всю вину на себя. Сказал, что силой заставил меня поехать с ним на том кабриолете, а я была против. Заявил в суде, что я сопротивлялась и была обычной прохожей — просто девушкой из толпы, одна из фанаток приехавшей рок-группы.
Я якобы прыгала в угаре под громкий хит, а он обманом затащил меня в машину и решил показать мне округу в надежде на «дружбу».
Мне тогда было стыдно. Мои глаза слезились, в горле стоял ком, я даже не могла нормально отвечать на вопросы судьи и просто кивала… Со стороны было похоже, что я классическая жертва, напуганная девочка, которую вырвали из семьи, чтобы научить плохим вещам.
Я хотела возразить и признаться в обратном, но… при каждой моей попытке взять слово для защиты подсудимого Макс неодобрительно качал головой и незаметно поднимал большой палец вверх, как будто говоря: «Все нормально, Лисенок. Так и задумано. Я твой мужчина и обязан был так поступить. А ты не бойся и просто жди меня обратно. Я не пропаду и обязательно вернусь к тебе, когда все это закончится. Обещаю…»
Пустив слезу от стыда, я лишь закрепила за собою образ потерпевшей. А вот Макса Чернова приговорили к шести годам общего режима.
Это оказалось далеко не самым страшным вариантом. В том штате законы были помягче, да и тюрьма, куда определили Макса, была не строгой — частые свидания, много прогулок на свежем воздухе и возможность выйти досрочно, если хорошо себя вести и работать добровольно в мастерской. Благо, у Макса были золотые руки, вот только использовал он их не совсем по назначению.
Впрочем, это уже не важно.
Ведь я его предала. Вернувшись к своей приемной семье и покаявшись в грехах, я продолжила играть наивного барашка, которого чуть не слопал волк в овечьей шкуре. Сперва я понимала, что фальшивлю и просто играю на публику, но затем… затем я и сама стала верить этой легенде. Постепенно миф начал подменять реальность, я всем рассказывала одну и ту же историю: как попала в дурную компанию и не могла из нее вырваться. Но теперь моя жизнь вернется в свое русло и все наладится.
В один прекрасный день я настолько уверилась в своей непричастности, что решила окончательно порвать с прошлым и больше к нему не возвращаться. Мои руки дрожали, но все же портили бумагу чернилом:
«Макс, прости, но все это было ошибкой. Я была глупа и неопытна, еще не понимала, во что ввязываюсь. Этот путь, который выбрал ты, мне не подходит. Я это точно понимаю теперь, когда ты там, а я здесь — среди нормальных людей. Мы слишком разные, это было ясно с самого начала. А теперь все стало на свои места. Прости меня, если сможешь. Я уверена, что это тебе по силам. Ведь ты очень сильный, я это точно знаю. А теперь забудь обо мне, забудь обо всем, что было между нами. Теперь это история, не более того. И не вздумай меня искать, когда выйдешь. Не пытайся склеить то, что было сожжено самой судьбой. Это невозможно. Жизнь сама расставила фигуры так, как они должны стоять. И теперь я начну свой путь с чистого листа.
P.S. Прости, но мне пришлось это сделать. Ради всех нас. Отныне меня с тобой уже ничего не связывает. Прощай, Макс. Надеюсь, у тебя все будет хорошо»
Почему я так поступила?
Думаю, мне просто было страшно. Я боялась, что он выйдет, и с ним вернется все то, что тянет человека в бездну. С ним вернутся опасность, преступления, спиртное и прочая дрянь. А я этого не хотела. Уже не хотела. Подобным вещам в моей жизни просто не осталось места. Я понимала, что Макс угробит мое будущее, став якорем, привязанным к моим ногам. А мне хотелось развиваться. Хотелось нормальной цивилизованной жизни.
Поэтому я так и вцепилась в этот шанс. Ведь более удачного момента, чтобы убежать от него, я могла не дождаться.
25
В итоге я поступила в вечернюю школу и доучилась. Получила аттестат, уехала в другой штат, сменила фамилию, чтобы он меня не смог потом найти. Окончила курсы секретаря и… стала жить обычной жизнью…
Сперва мне было страшно. Очень страшно. Я постоянно оглядывалась на улице, не выходила из дома в темное время суток, носила с собой перцовый спрей и с разрешения суда даже купила электрошокер. Мне повсюду мерещился он — Макс Чернов. Он был в каждой подворотне, я видела его силуэт в любой компании дебоширов, я боялась отвечать на звонки от неизвестных номеров.
