Вот сейчас по дороге заеду в гипермаркет, накуплю мальчишкам вкусняшек и отдам гаджеты. Давно пора помириться.
Не успела я додумать мысль, как была просто-таки снесена и припечатана к стене мужским телом.
– Давыдов? – мгновенно узнала его я. – Что ты здесь де…
Иван даже договорить мне не дал, с каким-то глухим рычанием жадно впился в мои губы!
Давыдов
«Машка! Не обознался!» – возликовал Иван.
Маску-то она сняла, а в этом невесомом платьице осталась!
«С удовольствием порву тряпицу на лоскуты! – подумал он. – Что там под ним? Сдельный купальник? Оригинально».
Давыдов догнал Князеву в несколько шагов, прижал, а она так сильно удивилась, словно призрак увидала!
У мужчины от ее васильковых глаз прямо все колом в штанах стояло. Хоть сразу в бой!
А принцесса еще и говорить что-то надумала.
«Э, нет, девочка! У нас с тобой есть более интересные занятия!» Он заткнул ей рот поцелуем, подняв руки над головой, чтобы сопротивляться не надумала.
Иван пил дыхание Машки, пожирал губы, башку напрочь снесло! Дорвался!
«Сладкая же! Какая она», – на этом его шальная мысль оборвалась.
Девушка и не думала сопротивляться, ответила с такой же страстью, что его терзала.
Давыдов даже не сразу понял: утробное рычание – это он сам издает. Как оголодавший зверь какой.
Впрочем, сравнение не ушло далеко от истины.
Не прерывая поцелуя, Иван двигал Машку вдоль стеночки. Им бы уголок укромный найти… Вот прямо сейчас позарез припекло!
Приличные люди до гостиницы дотерпели бы, но рядом с Князевой Давыдов не чувствовал в себе ничего приличного.
«**дь! Неужели в этом клубе не найдется свободной комнаты? – лихорадочно проносились мысли в его голове. – Не поверю, что после таких танцев девки не остаются с особо щедрыми клиентами».
– Что ты де… – выдохнула ему в губы Машка.
– Сейчас-сейчас, – шептал Иван, целуя девушку туда, куда дотягивался: в щеки, глаза, шею, плечи. Всюду ему хотелось оставить свой след. – Где здесь свободная комната? Покажи мне.
– М-м-м…
– Хоть махни в нужную сторону, – отчаянно попросил он. Не каменный же! Совсем нет! Но кое-что уже очень даже.
И купальник еще этот под руками, гладкий до невозможности!
«К черту его! К черту!» Иван запустил ладонь в вырез, нащупал желанное и вздрогнул, отпрянув от неожиданности.
Машка цапнула его за губу!
Мужчина дотронулся пальцами до укуса.
«До крови, – отметил он. – Какая страсть!»
– Ты стала любить игры пожестче? – ухмыльнулся Иван. – Я согласен!
С предвкушающей улыбкой он вновь потянулся к ней, но получил по рукам. Даже среагировать не успел, хотя всегда мог похвастаться отличной реакцией.
– Держи свои грабли при себе, Давыдов! Иначе я за себя не отвечаю! – стреляя взглядом из-под бровей, выдала девушка.
– Похоже, Манюня, мы здесь оба за себя не отвечаем, – хмыкнул он. – А при себе я их держать не могу. Пусть побудут при тебе, а?
И вновь сунулся…
– Если не жаль собственные яйца, Давыдов, то попробуй, – вдруг зашипела Князева. Глаза горят от эмоций, щеки окрасил яркий румянец, прическа растрепалась, дыхание надсадное…
«Хороша, стерва!»
– Их-то как раз мне очень жаль, вот…
– Решил, что я готова тебе с этим помочь? – нахмурилась она. – Рискни. Так и быть, я девушка добрая, избавлю тебя от лишнего беспокойства. Насовсем избавлю.
И она вытянула вперед ладонь, сжала ее в кулак и резко дернула вниз, точно уже отрывала воображаемые колокольчики.
Иван такую оторопь давно не испытывал. Да что там давно! Никогда – вот правильное слово!
– У шеста ласковой кошечкой скакала, а мне решила показать коготки? – возмутился мужчина.
Боевая Машка – это для него новая, неизведанная страна. Иван невыносимо сильно жаждал там побывать.
– У тебя проблемы не только с самомнением, Давыдов, – вздернула подбородок Князева, – но и с головой! Последствия бокса дают о себе знать?
– Ужин в дорогом ресторане променяла на стриптиз! Так туго с деньгами? Могу подкинуть.
Давыдов договорить не успел, как словил оплеуху.
– Это не стриптиз, а пол-дэнс, дурень! – прокричала она.
Мужчина прижал ладонь к щеке и дернулся к Машке. А та вскрикнула и заслонилась руками, словно Иван изверг какой, отдубасить ее собрался.
– Эй? Ты чего это? – И страсть мигом улетучилась, Давыдова словно ледяной водой окатили.
Обычно на каждый удар Иван давал сдачи. Но с женщинами никогда не бодался.
Это как же себя нужно не уважать, чтобы поднять руку на заведомо слабого противника? Что мужского остается от того, кто позволяет себе такое?
– А ты чего? – Машка и сама смутилась собственной реакции. Действовала на инстинктах, испугалась.
– Я никогда не поднимал руку на женщин и не собираюсь начинать. – Чего лукавить, Ивана задела такая ее реакция. Он еще, оказывается, помнил времена, когда Манюня искала у него защиты, притворялась святошей.
– Маша, проблемы? – откуда ни возьмись рядом с ними нарисовался лысый шкаф. – Если этот х**н к тебе пристает, только скажи. Быстренько научим девочек не обижать.
«Вышибала!» – сообразил Давыдов.
Мужик почесал кулак об кулак, прозрачно намекая на «науку».
– Все нормально, Вова, – ответила Маша. И даже голос ее стал мягче, зазвучал по-другому. – Просто банальное недоразумение.
– У нас только танцуют, чувак, – пристально глядя ему в глаза, сказал этот гамадрил Вова.
«Я – Давыдов, значит. А он – Вова!» – полыхнуло в голове.
– Насмотрелся я, как у вас танцуют, – выплюнул он.
Машка поджала губы:
– Ограниченный ты тип, Давыдов! Хоть загугли и просветись, что ли!
С этими словами Князева ринулась дальше по коридору. Он было двинулся за ней, но путь заслонил «Вова».
«В табло засветить – и гамадрил будет на лопатках, – не сомневался в собственных силах Иван. – Только Машу этим не впечатлить».
Она всегда ненавидела драки. Похоже, это как раз и не изменилось.
Давыдов вернулся в зал к Вавилову – обтекать после отказа Машки. И четкое ощущение лажи его не покидало. Что-то он пропустил…
– Ты куда свалил так резко? Словно черти пятки лизали! – зацепил его Пашка, стоило присесть обратно за столик. – Я уж было подумал, с едой чего напортачили.
– За танцовщицей ломанулся, – нехотя признался мужчина. Перед его глазами до сих пор стояло возмущенное лицо Машки, а на губах ощущался ее вкус.
– В белом платьице? – Давыдов кивнул, и тогда Вавилов дал оценку: – Зачетная краля.
– Моя! – неожиданно даже для самого себя рявкнул Иван. А чтобы сгладить впечатление, скомканно как-то добавил: – Знакомая моя.
Друг хмыкнул.
– Знакомая, значит. Ну ясно тогда, чего ты за ней постелился, аж дым из ушей повалил.
Про дым – это он в точку. У Давыдова после стычки с Машей до сих пор внутри все дымилось, а в паху ныло от неудовлетворенности.
– Отказала мне в привате, – буркнул Иван. Вроде и жаловаться не собирался, а отказ Князевой его задел.
И ведь наверняка с другими поласковее себя вела! Да с тем же Вовой!
Вавилов неожиданно стукнул его в плечо:
– Ну ты попал, брат! – И расхохотался, запрокинув голову.
– Чего ты? – недоуменно покосился на Пашку.
Давыдов не мог избавиться от чувства, что все вокруг знали чуточку больше, чем он сам. Это напрягало.
– Отбрила тебя, значит?
– Ну.
– Скажи спасибо, что шею не сломала и ребра целыми оставила! Полдэнсерши – огонь-бабы! Как ногами зажмут, бульдожья хватка отдыхает! – поделился Вавилов.
И в голове Давыдова почему-то ярко появилась картинка, как Машка сжимает его ногами. Только далеко не с целью придушить.
«**дь! Что за наваждение?»
– Не стриптизерши, значит? – он уже понял, что дал маху, но спросил все равно.
– Ты ее еще и стриптизершей назвал? – загоготал Пашка. Как же Давыдову ему в этот момент двинуть хотелось! – Удивляюсь, что живой остался! Это же неслыханное оскорбление для танцовщиц.
