В ее глазах потемнело, и она на несколько мгновений потеряла сознание. Когда она очнулась, Макс уже покинул квартиру.
Глава 23
Ощущая полное опустошение, Катя поднялась на ноги и направилась в прихожую, к большому зеркалу. В отражении она увидела девушку с кровоподтеками на горле и потухшим взглядом. Распахнув халат, она обнаружила гигантскую гематому, на глазах расползающуюся по всей грудной клетке, и странную припухлость в районе ключицы. Но больше всего Катю напугало собственное равнодушие ко всему происходящему. Если бы ей сейчас сказали, что она вот-вот умрет, она бы испытала лишь облегчение.
— Посмотри, что с тобой стало, — тихо обратилась она к своему отражению. — Ты сбежала от побоев и унижений, но тебя снова сделали жертвой. Почему ты позволяешь так к себе относиться? Разве ты когда-нибудь причиняла другим боль и страдания? Нет. Только себе самой. За что же ты так себя ненавидишь??
— Но что мне делать? — спросило отражение.
— Бежать.
— Куда?
— Куда угодно, лишь бы не в лапы очередного тирана.
Катя медленно побрела к шкафу, достала клетчатый баул, в котором переносила цветы Ларисы в квартиру к подонку, и начала складывать туда свои вещи. У нее не было конкретного плана, но она точно знала: возвращаться в квартиру подруги сейчас никак нельзя. Он ее найдет. Нужно взять немного денег, снять самое бюджетное жилье и завтра же обзвонить всех бывших клиентов, которым она делала бухгалтерские отчеты в те счастливые времена, когда еще была одна. Такая работа позволит собрать более-менее приличную сумму, чтобы оправиться от побоев, встать на ноги и найти постоянное место работы. Кто знает — возможно, ее даже примут на старом месте.
Собрав самое необходимое, Катя вспомнила про цветы. В логове чудовища их оставлять нельзя. Она бы никогда не смогла так поступить с лучшей подругой. Нужно перенести их обратно на десятый этаж, полить и только после этого вызывать такси. Схватив тяжелый горшок с монстерой, девушка почувствовала резкую боль в груди, шее и спине. От неожиданности она чуть не выронила цветок — настолько ей стало больно. После этого ее стало тошнить, а еще закружилась голова. Но терять время было нельзя — что, если Макс решит вернуться?
«Раз, два, три, четыре, дыши, — про себя проговаривала девушка, чтобы не терять концентрацию и в целости и сохранности донести цветок до лифта. — Раз-два, раз-два, еще пару шагов. Молодец. Теперь плечом нажать цифру ‘10’. Готово. Дыши — скоро нужный этаж».
Легче не становилось, но Катя продолжала проговаривать каждый свой шаг и переносить цветок за цветком. Последним, что она помнила, был номер квартиры Ларисы, который вдруг начал расплываться у нее перед глазами. Она хотела открыть дверь, но ее качнуло назад, а дальше наступила тьма.
Очнулась Катя в карете скорой помощи. Напротив нее сидела тучная женщина-фельдшер, которая, увидев, что пациентка пришла в себя, разорвала упаковку со шприцом и вколола ей в вену какой-то раствор из маленькой колбочки. После этого Катя снова провалилась в небытие.
***
— Не торопись, Кэт, медленно открывай глазки, иначе можешь снова потерять сознание, — раздался отдаленный голос. — Так сказал врач. А мы с тобой теперь будем следовать всем его указаниям. Мать моего ребенка должна быть здорова.
«Что??»
Катя в ужасе распахнула глаза, надеясь, что это просто кошмар. Она находилась в одиночной палате, а рядом, на стуле, сидел подонок. Он был слегка пьян.
— Милая моя, любимая, моя девочка, — протягивая к ней свои лапы, проговорил он. — Что же ты не сказала мне? Я такой дурак… Такой идиот, Кэт! Но теперь все будет по-другому. Я клянусь. Ты и наш сын никогда не будут ни в чем нуждаться. Я обещаю тебе, малышка.
Макс целовал ее ладони, оставляя на них противный слюнявый след.
— Ты снова пьян, — прошептала она. Говорить громче не позволяла разрастающаяся боль в грудной клетке. — Я тебя…
— Я тоже, детка! Я тоже тебя люблю! Больше жизни, милая моя!
«Я хотела сказать, что ненавижу тебя, чертов ты ублюдок. Что ненавижу сильнее всех на свете и никогда не буду с тобой».
— Я беременна?
— Ты разве не знала? — удивился Макс. — Боже, прости меня… Я ведь тоже не знал!
— Но как… У меня не было задержки…
— Я не знаю, Кэт. Позже спросим у врача. Ты ведь женщина, а у вас там мудрено все устроено. Но это неважно! Важно только то, что теперь мы будем счастливы! Я, ты и наш сын!
— Врач сказал, что будет мальчик?
— Нет, — рассмеялся Макс. — Но я в этом уверен. Я чувствую — это пацан!
Из глаз девушки полились слезы. Она не рыдала, не могла даже всхлипывать — малейшие колебания ее тела отзывались сильнейшей болью в груди. Слезы просто текли у нее по щекам, а сама Катя оставалась неподвижной. Она не хотела этого ребенка. Ребенка от монстра. От патологического лжеца и абьюзера. От человека, который без зазрения совести может ударить женщину ногой в грудь.
Кроме того, Макс пил и употреблял различные вещества, о названиях и свойствах которых Катя могла лишь догадываться. Она прекрасно помнила, что секс без защиты у них случался только когда он был нетрезв. Этот ребенок был зачат в алкогольно-наркотическом угаре. Кто теперь может гарантировать, что он родится здоровым? Больше всего девушка боялась, что ее сын или дочь будут страдать психическими отклонениями и иметь склонность к зависимостям, как их отец.
— Ты был пьян, когда сделал мне этого ребенка.
— Детка, но врачи сказали, что беременность протекает нормально, и с нашим сыном все в порядке! Когда ты немного оправишься, мы сдадим все необходимые анализы. Не волнуйся, я со всем разберусь! Теперь все будет по-другому!
Макс в сотый раз повторял одно и то же. Зациклился, как испорченная пластинка. Катя ждала, пока он окончательно протрезвеет, и они смогут поговорить нормально. Но, когда через пару часов он действительно пришел в себя, и его взгляд прояснился, ничего не поменялось.
— Кэт, ты только представь — у нас будет сын! — говорил он. — Наследник! Мы станем самой счастливой семьей во всем Екатеринбурге! Сын! Мой сын!
— Ты избил меня, помнишь?
— Кэт, я уже сто раз извинился. Но, если захочешь, могу извиниться еще тысячу. Этого больше не повторится. Теперь ты — мать моего ребенка. Теперь все будет иначе.
— А помнишь, за что ты меня избил? — Голос Кати звучал холодно и безжизненно.
— Кэт, клянусь, больше никаких телок. Все они в прошлом. У меня были серьезные проблемы на работе… Я тебе не рассказывал, чтобы не беспокоить, но в какой-то момент все реально пошло по одному месту… Я знаю, что был груб с тобой, знаю, что позволял себе много лишнего. Но сейчас для меня существуешь только ты и наш сын.
— Я не вернусь к тебе, Максим.
Катя увидела в его глазах слезы, и это зрелище так поразило ее, что все последующие слова застряли в горле. Она не знала, чему верить, но до этого момента ей ни разу не доводилось видеть плачущего мужчину, который при этом был бы абсолютно трезв.
А потом Максим встал на колени. Он стоял перед ее больничной койкой и плакал навзрыд.
— Я готов целовать твои руки и ноги, готов понести любое наказание. Я готов на все ради тебя и ребенка, Катя. Скажи, что я должен сделать, и я сделаю это. Только, умоляю, прости меня. Прости, Кэт. Прости.
Слезы текли по его мужественному лицу, руки дрожали. У Кати больше не было сил на это смотреть. Она не хотела причинять ему боль. И поэтому сказала:
— Встань. Пожалуйста. Макс, я простила тебя. Уже простила. Мы снова будем вместе. Мы и наш сынок.
Глава 24
Оказалось, что у Кати не только беременность, но и трещина в ключице. Она находилась на раннем сроке — видимо нервный срыв и стресс привели ее к обмороку. Доктор долго расспрашивал ее о побоях, казалось, он больше интересовался синяками, чем ее беременностью. Он даже предлагал девушке занести ушибы и травмы в протокол, но она упросила его этого не делать, в противном случае, пришлось бы иметь дело с полицией. Макс умолял Катю соврать доктору о побоях, сказать, что она ничего не помнит. Несмотря на то, что ей не поверили ни на грамм, ее все же оставили в покое и через пару дней с перевязанной рукой выписали домой. Теперь ей нельзя было поднимать тяжести, делать уборку, мыть посуду и вообще нельзя ничего, что бы могло потревожить ключицу.
