Боже, она выглядела одновременно сладко-очаровательной и будто созданной для траха.
Слишком быстро она опустила руку, скрывая проблеск кожи. Сама того не желая, она начала флиртовать. Дразнить. И черт возьми, это кошачье выражение лица вкупе с намеком на ложбинку между грудями… Сет застонал. Когда каждая капля крови в его теле устремилась на юг, он поправил ширинку.
День обещал быть долгим и трудным.
Она обошла пешеходов и остановилась у обочины. Черный седан удобно отъехал, и он направил свой дерьмовый автомобиль среднего класса, взятый напрокат, чтобы занять его место.
Когда Сет выпрыгнул из машины, Хэвенли расплылась в застенчивой улыбке. Ее легкий всплеск возбуждения был заразителен.
Черт возьми, почему он так увлечён женщиной, которую едва знает?
— Я ведь не заставил тебя ждать, правда? — Он взял ее за руку обеими руками и улыбнулся. Он мог смотреть на нее весь гребаный день.
— Нет. Ты как раз вовремя.
— И ты просто сногсшибательна. Я рад, что ты позвонила. Я надеялся провести с тобой время.
Как по команде румянец окрасил ее щеки, когда она опустила взгляд на их соединенные руки. Он согнул палец под ее подбородком и приподнял ее лицо. У нее были большие голубые глаза. Сет почувствовал, что тонет.
— Не нервничай, ангел.
Она вздохнула: — Я ненавижу, когда все эмоции отражаются на моем лице.
— Это так же мило, как и ты.
Ресницы Хэвенли снова скользнули по ее щекам.
— А как я должна реагировать, когда ты говоришь такие вещи?
— Улыбнись и скажи: «Спасибо!»
— Хорошо, — ее взгляд метнулся к нему, губы скривились. — Спасибо.
Эта девушка заставляла все между его ног проснуться и ныть. Это его не удивило. Но того, как она ухитрилась вывернуть что-то у него в груди, он не понимал.
— Ты готова? — Когда она кивнула, он повел ее вокруг своей арендованной машины и усадил внутрь. — Тогда пошли. У меня есть сюрприз.
Ее улыбка стала еще шире:
— Ты ведь не купил мне еще одну корзину, правда?
— В некотором роде.
— Сет!
— На этот раз все иначе, — пообещал он, отъезжая от тротуара. — Мы его поделим.
— Что ты имеешь в виду?
— Нетерпеливая? — Он подмигнул ей. — Тебе придется подождать.
Она нахмурилась: — Я не уверена, что смогу справиться с двумя подарками за неделю.
— Это тебя не убьет. Но даже если так, я знаю одну милую медсестру…
— А теперь ты просто флиртуешь, — она послала ему укоризненный взгляд.
— Поймала меня, да?
— Это было трудно не заметить, — она в шутку театрально прижала руку к груди. — И я не уверена, что ваши намерения благородны, сэр.
«О, они совершенно бесчестны, особенно если ты снова назовёшь меня сэром».
Сет усмехнулся: — Я еще вернусь к этому.
Она хихикнула.
Через пятнадцать минут они добрались до парка и нашли место в тени огромного дуба. Хэвенли расстелила клетчатое одеяло, которое он раздобыл, а потом смотрела, как он поставил плетеную корзину, прежде чем устроиться рядом с ней.
— Пикник? Как здорово! — Она подняла крышку и достала бутылку вина, различные сорта сыра, нарезанное мясо, завернутое в вощеную бумагу, и теплый хрустящий хлеб. Она охала и ахала над маленькими баночками с оливками, соленьями и другими закусками. И последнее, но не менее важное: она вытащила два больших куска малиново-миндального пирога. — Ух ты! Здесь достаточно еды, чтобы прокормить целую армию.
— Я уже много лет не был на пикнике, но когда ты позвонила, я подумал, почему бы не сделать все правильно?
— Где же ты нашел такие восхитительные лакомства?
— У меня есть таланты. Один из них — это знание того, где найти хорошую еду.
«Может быть, ты хочешь, чтобы я познакомил тебя и с другими моими талантами?
За эти годы я много слышал о том, что у меня очень талантливый язык…»
— Ну, где бы ты ни нашёл обед, он выглядит потрясающе. Может быть, мне подать каждому из нас по тарелке?
Тот факт, что она хотела служить ему, не должен был сделать его более возбужденным, но…
— Давай.
Он прислонился к стволу дерева и смотрел, как она делает ему бутерброд. Она хорошо понимала его, готовя еду в точности так, как он просил. Затем она протянула ему тарелку вместе со штопором и бутылкой вина.
— Откроешь? Я не знаю, как это сделать.
Он сломал печать.
— Ты пробовала Кьянти раньше?
Хэвенли покачала головой: — Вообще-то я никогда не пробовала вина.
— Неужели? — Сет сделал паузу. — Если ты не пьешь, я принес еще и газированную воду.
Она отмахнулась от его беспокойства:
— Нет, просто у меня не было возможности попробовать вино. Я приберегла бутылку, которую ты мне подарил, для особого случая.
— В таком случае у меня есть еще кое-что, с чем я хотел бы тебя познакомить, — протянул он.
Ее глаза заблестели, как будто эта перспектива взволновала ее: — Например, что?
«Для начала, что бы ты сделала, если бы я наклонился и поцеловал тебя?»
Сет колебался. Он не мог долго оставаться в Калифорнии, так что сегодня, возможно, его единственный шанс. С другой стороны, интуиция подсказывала ему, что она еще не готова. Если он напугает ее сейчас, она никогда не даст ему другой возможности.
Сдерживая проклятие, он снизил темп: — Позже. Я не хочу портить тебе сюрприз.
— До сегодняшнего дня я бы сказала, что не люблю сюрпризов, но этот мне пока нравится.
Сет надеялся, что если — нет, когда — они перейдут к чему-то более личному, она будет любить эти сюрпризы еще больше.
А пока он взял бокалы, налил в каждый по щедрой порции и протянул ей один. Он поднял свой собственный: — Ну, тогда… за солнечные дни, новых друзей и захватывающие сюрпризы.
— Это мне нравится, — она чокнулась своим бокалом с его и понюхала фруктовый аромат.
— Я должна потягивать его?
«Черт возьми, она так невинна».
— Ты уже ела сегодня?
Она покачала головой: — Обычно я пропускаю завтрак.
Хотя он желал бы видеть ее без всяких запретов, и она была бы милой навеселе, но он хотел, чтобы она была трезвой. — Тогда пей медленно, особенно до тех пор, пока мы не покормим тебя.
Осторожно кивнув, она поднесла стакан к своим розовым губам и закрыла глаза. Её горло задвигалось при глотке. Наблюдение за ней было чувственным опытом, и Сет не мог избавиться от ощущения, что он каким-то образом развращает ее.
«Черт возьми, мне нравится эта идея».
— Ну как тебе?
Ее лицо просияло: — Мне нравится. Очень.
— Хорошо. Попробуй его с сыром.
Они наслаждались едой и вином. Насытившись, они лениво сидели в дружеском молчании, слишком сытые, чтобы двигаться, и смотрели, как другие посетители парка вокруг них наслаждаются погодой. Люди шли по усыпанной цветами пешеходной дорожке. Дети смеялись и играли. Теплый день соблазнил даже нескольких любителей позагорать.
Она закрыла глаза рядом с ним и тихо вздохнула:
— Я никогда этого не делаю.
— Не делаешь что? — Он повернулся к ней. — Не ходишь в парк? Или не берёшь тайм-аут для себя?
— И то, и другое. Это здорово.
— А почему нет?
Она лениво улыбнулась ему: — Ну, во-первых, я родом из Висконсина. В декабре мы не устраиваем пикников.
— Разве эта погода не безумна? Но в хорошем смысле этого слова. — Он поднял руку, как будто мог поймать солнце. — Поверь мне, такие дни в Нью-Йорке бывают в мае или сентябре, но в декабре? Мы сидим у костра и смотрим футбол или что-то в этом роде.
— Не знаю, смогу ли я привыкнуть к этому теплому солнечному свету. Я всегда думала, что если бы у меня был шанс избежать снега, я бы это сделала. Но сейчас… мне кажется, я скучаю по временам года. Здесь не было ни осени, ни смены листьев, ни бодрящего ветра. Я скучаю по снеговикам и катанию на коньках. Я начинаю сомневаться, будет ли Рождество таким же, как Рождество дома, если на улице восемьдесят градусов. (по Фаренгейту)
Он поморщился.
— Хороший вопрос. Если я когда-нибудь перееду сюда, то определенно буду скучать по большому дереву в Рокфеллеровском центре и по глупости отморожу себе яйца на Таймс-сквер в канун Нового года.
