воду и прочее. Это не твоё. Задача официантки — предугадать желание гостей ещё до того, как они открыли рот. А ты, получается, для всех хорошей хочешь быть и распыляешься. Не надо так. Какао же ты сварила хорошее.
— Предлагаешь мне должность бариста?
— Предлагаю перестать подстраиваться и просто делать то, что у тебя выходит лучше всего.
— Это что же?
— Быть обаятельной девушкой.
Максим уехал через полчаса. Своим видом он спугнул парочку влюблённых, что тискались у подъезда, лысого владельца овчарки, что несвоевременно решил погулять с собакой, и свою консьержку. Хотелось верить, что эта жертва стоила того. А то он тут позорится, а до Ольги так ничего не дойдёт.
А до Оленьки дошло. Правда, не совсем то, что пытался донести ей жених. Она залезла на постель с ногами, села по-турецки и вытащила дневник. Пролистала его. Погладила корешок, который уже успела расковырять в особо нервные моменты, и написала: «Хочу быть самой обаятельной и привлекательной. Хочу понравиться Максиму».
Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/anna-tomchenko-p105976
Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/ocharovatelnyy-negodyay
Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/sovremennaya-drama
Часть 14. Автор: Даниэль Брэйн
Часть 14. Автор: Даниэль Брэйн
Волшебница баба Клава
Маршрутки во всем городе уже исчезли, а здесь, от недавно открытой станции метро, еще бегали. Конечно, не воняющие газом, гремящие металлическими костями «Газели», а новенькие, иностранные, бодренькие, и оплатить проезд можно быть картой, но бабе Клаве все равно нравилось. Как будто немножко молодости вернулось, раз — и тридцати лет как не бывало. И можно даже вообразить, что водитель не на свой смартфон с программой движения смотрит, а щелкает семечки и считает сдачу всем пассажирам.
Баба Клава пристроилась на сиденье, сунула руку в карман и вытащила смартфон. Не самый дорогой, конечно, но достаточно приметный, чтобы в ресторане его никому не показывать. Уборщица и уборщица… Бабулька как бабулька. Мало ли их таких пенсионерок по городу?
Город расстроился, разросся, и конца-края ему уже не было видно. А ведь в те времена, когда баба Клава была ровесницей мальчугана, который не отрываясь смотрел в окно, здесь были деревни — и кто мог предположить, что вместо деревянных домиков вырастут многоэтажки, а вместо мычания коров будет дребезжать небо от двигателей взлетающих самолетов? Баба Клава припоминала картинки в молодежных журналах своей юности. Рисовали будущее, рисовали, придумывали, а что оно будет вот таким, и предположить не могли. Обычным оно будет, совершенно не удивительным, что и хорошо, конечно. Удивляться люди должны не каждому дню, а чуду.
— Эй, — баба Клава сурово сдвинула брови, — ты чего такой смурной? Случилось чего?
Вот что было у нее не отнять: спросит она, и человеку понятно, что не от нечего делать старуха интересуется. Опыт, опыт, сколько лет уже баба Клава чудеса творит, не сосчитать. Работа у нее, выходит, такая — людей счастливыми делать.
Мальчишка шмыгнул носом. И ведь повернулся на секунду, а бабка тут как тут! Но, может, неспроста спросила?
— Контрольная завтра, — доверительно сказал он.
— А ты не учил, да? — поинтересовалась баба Клава.
— Учил. Но все равно боюсь.
— А как предмет знаешь?
— На «четыре», — вздохнул мальчишка. — Но…
Ох, бедные вы, бедные, подумала баба Клава. Тебе же лет девять, тебе бы еще таблицу умножения разучивать, а уже контрольные… Вот в наше время!..
— Поняла, — кивнула баба Клава, окоротив себя — некогда предаваться воспоминаниям, и, убрав телефон в карман, деловито полезла в сумочку. — На вот, держи. Видишь? Пять рублей. Возьми и положи куда-нибудь в своей комнате, напишешь на «пять» свою контрольную. Только знаешь что? Монетка эта непростая. Чтобы она тебе всегда помогала, ты ее не хранить должен, а обязательно, слышишь? Обязательно! В тот же день потратить на доброе дело. Иначе все, волшебство ее кончится.
Верят ли нынешние дети в волшебство? А может, он еще и письмо из Хогвартса ждет?
— Запомнил? — продолжала баба Клава. — Держи и сделай, как я велела. И помни, сам никогда не плошай. Ну, моя остановка.
Мальчишка открыл рот, закрыл, а баба Клава уже пробиралась к выходу. Вот, конечно, минус этих маршруток: не для бабок они, старость — не радость…
— Бабушка! А бабушка!
Баба Клава оглянулась. Маршрутка ушла, на этой остановке много народу выходило, микрорайон большой и магазины рядом, вот мальчуган тоже вышел и бежал теперь за ней.
— Бабушка! — он, запыхавшись, остановился, сглотнул. — А вы… Баба Яга, да?
Баба Клава склонила голову. Несильно. Оглянулась — не слышит ли кто? В маршрутке, понятно, все в наушниках…
— Такая страшная? — настороженно спросила она. — Или что? Как догадался-то? Нас же как рисуют — нос кривой, нога костяная?
Мальчонка опустил голову, почертил носком ботинка. Смутился, значит, верит еще… это хорошо.
— Ладно, малец, — засмеялась баба Клава. — Ты не слушай никого, врут о нас все. И про то, что мы детей едим, и что ноги… нормальные у нас ноги, как у всех. И в ступах мы не летаем вот уже сколько лет. Беги домой, а то родители беспокоиться будут. И что я тебе наказала — обязательно сделай. Понял?
— По-о-онял! — Уже только пятки сверкали. Баба Клава с улыбкой посмотрела ему вслед и пошла по направлению к своему дому.
Нет, не к избушке на курьих ножках, а к самой обычной новостройке. Шла она по недавно выложенной дорожке, смотрела на свежую, только прижившуюся зелень вокруг — деревца и травку, и думала. Не о том, как ее мальчишка раскусил, а о том, как оно в жизни бывает. И о том, что учиться творить чудеса даже им, Бабкам-Ежкам, приходится.
Марийка, внучка, осталась на руках бабушки, когда родители уехали работать за границу. Не в благополучные Америки-Германии, а в жаркую, влажную, полную непокоя и всяких насекомых далекую Африку. Грустила, конечно, о маме и папе, письма тогда приходили нечасто, и интернета не было,
