— Добро пожаловать ко мне домой, — говорю и смотрю на девушку, что ее смущает и она опускает голову разглядывая свои ноги.
Через минут 10 мы въезжаем в ворота, и Габриэль тормозит на подъездной дорожке около входных дверей семейного особняка. Алексия с осторожностью вылазит из машины осматриваясь по сторонам. Я слегка подталкиваю ее, указывая в сторону ступенек. Открыв входную дверь, пропускаю девушку вперед.
— Я сейчас помогу Габриэлю занести вещи, а потом проведу тебе экскурсию и покажу твою комнату. Потом отдохнем и пойдем на прогулку, чтобы познакомиться поближе?
Последнее предложение говорю так, словно спрашиваю у нее, что удивляет нас обоих, судя по ее выражению лица. Алексия удивляет меня и тут, съязвив на мою реплику.
— А разве можно еще ближе, чем было? — еще и бровь выгнула чертовка.
Усмехнувшись, оставляю ее вопрос без ответа и выхожу на улицу, оставляя Разину осмотреться в гостиной.
— А я думал у Разина дочка тихоня и скромница, не имеющая права голоса, — усмехается Габриэль, когда я приближаюсь к нему.
И я понимаю почему ему сейчас весело, досье на Алексию мы читали вместе, где черным по белому было сказано, что девушка воспитана по все правилам этикета, а это означало, что она скромна и тиха. Хочется руки переломать тому, кто дал эту характеристику Разиной, потому что Лекси ей ни хрена не соответствует.
— Да, я тоже так думал. Меня она удивила не меньше, чем тебя, — останавливаюсь напротив друга, который стоял, облокотившись на машину.
— Что думаешь делать дальше? — уже более серьезно спросил Габриэль.
Мы с ним так и не поговорили нормально о ситуации в целом. Все вышло спонтанно, у меня даже обдумать не было времени, принимать решение пришлось быстро.
— Не знаю, — выдохнув честно ответил я, разминая свою шею руками, — Пока поселю ее рядом со своей спальней, а дальше по ситуации.
— Ей опасно задерживаться в этом доме.
— Я знаю Габриэль, но у меня в любом случае пока нет другого выхода.
— Если то, что рассказал ее охранник правда, тебе придется глядеть в оба брат, ведь угроза может находиться прямо в доме, где мы живем, — намеками говорил Габриэль, но я прекрасно понимал, на кого он намекает, — Тебя преднамеренно настраивали на месть такого характера, а девушку обрекая на смерть.
— Это то меня и злит. Одно дело обесчестить, другое — обречь ее на смерть. И я совершенно не знаю, что делать дальше. Ее отец ублюдок, он и должен умереть, но не она. И я сделаю все, что смогу, чтобы она избежала казни, ненависти и смогла жить дальше нормальной жизнью.
— Ладно, берем вещи и пошли в дом. Не хорошо заставлять гостью ждать, — посмеивался друг.
— Ты хочешь еще что-то мне сказать?
— Я? Нет, что ты.
— Габриэль, мы вместе выросли, и я знаю тебя как облупленного.
— Могу я спросить?
— Конечно, ты же знаешь.
— Почему ты ей помог? Почему забрал и привез в свой дом?
— Она не должна умирать по моей вине, это не справедливо.
— Данте, себе то не ври.
После чего друг забрал свои вещи из машины и направился в сторону двери, мне же потребовалось несколько секунд, чтобы последовать его примеру.
— Ты, дьявольское отродье, как ты посмела переступить порог моего дома? — во все горло орал отец.
На ходу бросив сумки, мы с Габриэлем залетели в гостиную, где стоял разъяренный отец, направив пушку в сторону Алексии. Девушка стояла белее мела не шелохнувшись.
— Отец, опусти пистолет, — придав голосу твердый тон, осторожно приблизился к девушке и заслонил ее собой.
— Что она здесь делает? — не унимался отец, — И почему она до сих пор не мертва?
— Так значит это правда? — я до последнего надеялся, что он не знал о казни, но я ошибся, — Ты знал, что ее убьют после случившегося.
— Конечно знал, на то и был расчет, — как ни в чем не бывало выплюнул он, опустив в итоге пистолет.
— Но как же это так Джузеппе? — я не заметил, как в гостиной оказалась мама.
— Не лезь Франческа, тебя это не касается, — огрызнулся он на маму, что задело меня еще больше.
— Не смей разговаривать с мамой в таком тоне, — перешел я на крик.
— На кого ты рот открыл щенок?
— Мама, отведи пожалуйста Алексию пока в мою спальню, — стараясь говорить спокойно, попросил ее.
— Пойдем деточка, тебе нужно отдохнуть с дороги, — по-доброму обратилась к ней мама, приобняв за плечи.
— Она никуда не пойдет. Ты, — ткнул пальцем отец в мою сторону, — сейчас же отвезешь ее в аэропорт и посадишь на самый ближайший самолет, пока никто не прознал, что дочь врага находится в моем доме.
Мама проигнорировала слова отца, зло посмотрев на него, и увела Лекси на второй этаж. Габриэль тоже ретировался, оставляя меня один на один с отцом.
— Ну а теперь поговорим, ПА-ПА.
— Какого черта ты творишь Данте? — кричал на меня отец, ‒ Как ты посмел привезти ее в наш дом?
— А мне нужно было позволить, чтобы по моей вине ее убили?
— Да. Именно так тебе и нужно было поступить.
— Отец, ты себя сейчас слышишь? Бьянку уже не вернуть, и ты сам после ее смерти орал, что дети не должны отвечать за своих родителей. Что же изменилось сейчас? — кипел я от негодования, — Алексия такая же дочь своего отца, как была Бьянка. Она ответила за поступок своего папаши, но смерть — это уже слишком.
— Да что ты понимаешь? Она должна была умереть после того, что ты с ней сделал, а ты взял и попутал карты?
— Что ты сказал? — не верил я в только что услышанное.
— А ты еще и резко оглох? — язвил отец.
— Что ты имел в виду, говоря о том, что она должна была умереть с самого начала?
— А то, что у нас свои законы, а в России свои. Она стала позором семьи, с клеймом обесчестеной от стороны врага. Ее должны были убить по приказу отца, показательно для других, что ее семья чтит законы и порядки, царившие в их кланах. Таковы законы русской мафии.
— Ты знал об этом с самого начала и не сказал мне, — злился я.
Отец просто меня использовал, опустив все детали ситуации. Он понимал, знай я всю правду, не согласился бы на это.
— Какой же ты идиот Данте, — заржал он, — Ты даже не представляешь на что себя обрек.
Отец ничего больше не сказал и ушел в свой кабинет, где закрылся, приказав никому его не беспокоить.
Глава 15
Алексия.
Данте и его отец разговаривали на итальянском. И я ни черта не поняла из их диалога, но то, что они ссорились — это было очевидно. Кажется, предметом споров стала я. Отец Данте явно был против моего нахождения в своем доме. Да я и сама, если честно, не особо хотела здесь находиться. Была бы моя воля, я бы уже разгромила дома Наташи и Влада, а заодно и дом, в который должна была переехать после свадьбы.
— Меня зовут Франческа, а тебя как? — спрашивает меня мама Данте на английском с легким итальянским акцентом, провожая меня к ступеням и стараясь отвлечь от мужской брани.
— Алексия, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, — Приятно познакомиться, — говорю заученную фразу, а самой хочется себя по лбу ударить, ведь моей собеседнице явно не особо приятно, учитывая обстоятельства моего происхождения.
— Извини, что ты стала свидетелем этой семейной перепалки, — произносит Франческа, когда мы поднялись по лестнице на второй этаж.
— Вам не стоит извиняться передо мной, — предпринимаю попытку принести свои извинения за поступки моего отца, потому что эта милая темноволосая женщина с худощавым телосложением и осунувшимся лицом, вызывала во мне только самые приятные чувства. От нее веет теплом, добротой и заботой. А еще Данте на нее очень сильно похож. В его отце я не видела такого сильного сходства с сыном, как в его матери.
Не представляю, что она должна испытывать по отношению ко мне — дочери мужчины, который убил ее ребенка. Мне же очень стыдно, и я не знаю, как искупить вину, которую я чувствую перед ней.
Франческа как будто пропускает мои слова мимо ушей и продолжает дальше.
