спокойно, но командным тоном сказал:
— Бей.
— Зачем? — продолжала не понимать Полина.
— Бей-бей. Представляй, что все это — зло, с которым ты борешься. Не я — зло, а весь окружающий мир. Но ты можешь ударить, а не подставить щеку. Ты сильнее. Бей.
— Я не умею.
— Мы и не на Олимпийских играх. Давай же, Поля!
Замахнувшись не очень уверенно, Полина стукнула по одной перчатке. Затем по другой. А потом, когда пришло понимание, как это делать, она начала размахивать кулаками активнее, уже заставляя Кира двигаться по площадке и менять положение рук.
Он не знал, что именно она представляет, каких призраков вырывает из прошлого, что пытается изменить в настоящем, но видел: она очень старается.
Когда она в очередной раз замахнулась, парень перехватил ее руку, крепко сжав, и остановил.
— Ты научилась видеть цель. Теперь груша. Там можно колотить сильнее, если ты готова.
— Готова, — быстро кивнула Поля.
— Ну тогда вперёд, — Кир зубами разлепил ремешок перчатки, стянул с себя и освободил другую руку. Он вместе с Полей подошёл к груше и одним взглядом и кивком головы дал девушке знак начинать.
Он знал, что это полезно. Что вот такой выброс эмоций обязательно наведёт порядок в голове. Сам через это проходил. Но все равно смотреть на хрупкую девушку, колотящую в исступлении эту дурацкую грушу, ему было тяжело. Татуировка виднелась из-под края ткани, и Кир старался внимательнее рассмотреть рисунок. Есть парни, которые не признают татуированное женское тело. Мол, это портит красоту. Кир был не из таких. Он смотрел и любовался чернильными завитушками на коже той, ради которой был готов терпеть все.
А Полина лупила и лупила. Одиночество. Недопонимание. Невзаимная любовь. Обиды. Ошибки. Тоска. Каждый удар — новое слово, новая мысль. Больно. Даже в защите из перчаток это было больно, но она не останавливалась, пока руки не перестали подниматься совсем. Крикнув, хотя это было больше похоже на всхлип, она упала на колени и ударила перчатками по ковру, прижимая руки к полу.
— Больше не могу, — шёпотом произнесла она, поднимая глаза на Кира.
Теклер моментально оказался рядом с ней, на полу. Снял с ее рук перчатки и увидел покрасневшие от усилий ладони. Полина пыталась прийти в себя, тяжело переводя дыхание.
— Я сейчас, — Кир метнулся к рюкзаку, оставленному у входа, и вернулся к Полине. Протянул ей воду в бутылке для тренировок, а сам упаковал перчатки в рюкзак и закрыл его. Девушка никак не могла оторваться от воды, словно сто лет ее не видела, и только несколько глотков спустя смогла восстановить силы и дыхание.
Она закрыла крышку и передала бутылку Киру. Он дотронулся до ее пальцев лишь мимолётно, но она почувствовала. Такой резкий контраст — ещё несколько минут назад он позволял ей наносить удары, пусть и в терапевтических целях, а сейчас допускал эти нежные прикосновения. Словно кубиком льда тушил злой огонь.
— Спасибо, — все, что она могла сказать. Больше даже, чем могла.
— Да пожалуйста, обращайся, — Кир не драматизировал, а старался улыбаться. Больше всего он боялся, что она заплачет. Но Полина даже не думала об этом.
— Как у тебя так получается?
— О чем ты?
— Почему ты лучше меня знаешь, что нужно мне?
— Считай, что я твой личный Дед Мороз, — с той же улыбкой ответил Кир. — Можешь использовать меня, когда нужна мужская сила, надёжное плечо и красивая мордашка. Ой, перегнул.
Но ее это развеселило. Может, он шутил, но был бесконечно прав. За обаятельной «мордашкой» красавчика с явной репутацией плохиша скрывался нереально понимающий парень, даже слишком понимающий.
— Кир, ты не боишься, что делаешь все это зря?
— Ты хотела спросить, не боюсь ли я, что ты меня никогда не полюбишь? Черт, не знаю. Наверное, боюсь. Давай я скажу тебе, что нет такого варианта?
— А если серьезно?
— Будет очень грустно вернуть к жизни человека и отдать его кому-то другому. Блин, Полина, я даже не думал об этом! Но знаешь, я скажу это тебе сейчас и повторю столько раз, сколько будет нужно. Все это твой выбор. Как было вчера, как есть сегодня и как будет завтра. Я хочу быть не только сегодня, но и завтра тоже. Но выбирать будешь ты.
— Ты стал невыносимо умным, Теклер, аж бесишь.
— Я люблю тебя бесить.
Слово «бесить» можно убрать отсюда, подумал Кир. Но вслух не произнес.
— Я хочу съехать с квартиры, — после небольшой паузы сказала Полина. — Не могу там находиться. Но мне нужно что-то найти и позвонить отцу, потому что мама денег точно не даст…
— Полин, — Кир остановил ее словесный поток. — Это не та проблема, которую нельзя решить. Пойдём?
Он поднялся и протянул Полине руку. Девушка решилась не сразу, и Кир успел подумать про себя, что все действительно могло быть зря. Но после заминки Поля приняла руку и поднялась.
Она первой пошла к раздевалке и не видела, как Теклер ещё долго улыбался за ее спиной.
— Если хочешь, я отойду, чтобы без свидетелей, — предложил Кир, когда Полина уже держала палец над кнопкой вызова. Контакт — «папа».
— Да, так будет лучше, — быстро ответила она, и Кир, шустро кивнув, действительно оставил ее, отойдя на несколько метров. Для показательности он даже вставил наушники в уши и занялся своими делами в телефоне.
Полина же ещё долго не решалась набрать «заветный» контакт. Разговоры с отцом легкими не бывали, но хотя бы не так, как с матерью.
Гудки сменились шумом в трубке быстро. Как всегда, в дороге. Даже в субботу.
— Пап, привет, ты можешь говорить?
— Привет, давай быстро, дела, — привычным нетерпеливым тоном ответили на том конце.
Дочь звонит раз в неделю, а у него и в эту секунду всегда находятся дела. Как так? Неужели ему совершенно плевать, чем она занята в чужом большом городе? А мама… та обязательно ответит, но скажет, что она в ее, Полинины годы, уже все сама могла. А деньги просить — это непозволительно. Бери, сколько дают, и не жалуйся. Полина и не жаловалась никогда, просто на первом курсе не было даже малейшей возможности подрабатывать — слишком сложно шла учеба. Сейчас появилось понимание, как это можно было бы сделать, но вот внутренних сил не хватало. Поля с радостью рисовала бы работы на заказ, но рисование требует вдохновения, даже если делается по требованию. А вдохновения не было уже давно.
— Пап, мне надо переехать, — быстро выпалила Полина и прислушалась к реакции.
— В Лондон? Или
