понимая, как невероятно приятные ощущения могли смениться на такие ужасные.
Через какое-то время Горин ускорился, заставляя ее кричать еще громче, и практически доводя до хрипа, а потом собирая ее слезы поцелуями замер и она почувствовала что-то горячее глубоко в себе, догадавшись, что это его семя.
— Прости, моя маленькая, — прошептал он и зарылся носом в ее волосы, так и оставшись внутри.
Когда он наконец, вышел из нее, доставляя не менее болезненные ощущения, чем при входе, Маша отвернулась на бок и обессилено закрыв глаза спросила скорее саму себя, чем его:
— Почему было так больно?
— Потому что ты слишком узкая, а я слишком… в общем больше, чем тебе было нужно, — он поднялся и взгляду Маши открылась жуткая картина: весь его пах и внушительный член были в крови, металлический запах которой тут же заполнил комнату. От вида собственной потерянной девственности она болезненно поморщилась и стыдливо закрыла лицо руками.
— Получается, ты мне не подходишь?
— Только я тебе и подхожу. В следующий раз будет легче, — отрезал он и вышел в ванную, оставив ее с горящим от боли пахом и полными страха глазами.
Она с трудом выдержала первый, а он уже говорит о втором разе? Это уму непостижимо! Только бы не сегодня! Может сбежать, пока он в ванной?
Однако вопреки собственным страхам и слезам, вновь выступившим из глаз, Маша обессиленная и разбитая, почти сразу уснула крепким сном и открыла глаза только в десятом часу утра на следующий день.
Оглядевшись, на комнату, залитую солнечным светом, она медленно села, поморщившись, убрала одеяло и ужаснулась тому, во что превратилось дорогое постельное белье, испорченное темно-коричневыми пятнами высохшей крови.
Саши нигде не было, поэтому она сняла следы вчерашней ночи с кровати и выпив лежащее на тумбочке обезболивающее медленно, стараясь не делать лишних движений отправилась в душ.
Стоя под горячими струями воды анализировала все что произошло вчера: его руки, язык в самом сокровенном месте, а потом просто дикая, разрывающая на части боль.
Маша вспомнила рассказ Тани о том, как ей было больно в первый раз, и мысленно отругала себя за смех и недоверие, оказанное тогда подруге. Ведь девчонки в старших классах рассказывали о том, как гладко и легко все проходило у них.
— Да уж, у нас с Александром Николаевичем ничего поначалу не идет гладко, — грустно заметила она.
Выйдя из душа Маша обнаружила два пропущенных от Горина и собравшись с духом перезвонила:
— Алло, проснулась, Соня? Как самочувствие? — его голос был бодр и полон силы.
— Могло быть и лучше, — съязвила она.
— Через полчаса тебе привезут завтрак, а еще через час приедет водитель и отвезет тебя в клинику.
— Зачем?
— Для того, чтобы осмотреть и назначить противозачаточные.
— Ой, точно, — охнула смущенная Маша, перед глазами которой ярким пятном пронеслась прошлая ночь.
— Я, конечно, ничего не имею против детей, но думаю, что тебе хотелось бы для начала научиться получать наслаждение от секса, а не пожинать его плоды, — хохотнул он, снова заставив Машу смутиться.
— Детей?! Я не хочу, я не готова…
— Разумеется, не готова, но если вдруг забеременеешь, то однозначно будешь рожать, поэтому в твоих интересах соблюдать то, что скажет врач. Ладно, у меня совещание, до вечера, целую, лиса.
Он повесил трубку, оставив ее в полном недоумении и шоке.
Через час Маша предстала перед гинекологом какой-то крутой клиники и начала смущенно отвечать на вопросы. После осмотра врач не отметила ничего критичного кроме одного микро разрыва, причиной которого назвала дефлорацию и несоответствие размеров. Затем прописала противозачаточные, посоветовав воздержаться от половых контактов хотя бы неделю и заверив, что следующий раз доставит гораздо меньше дискомфорта.
Остаток дня Маша была свободна и поэтому отправилась гулять по Москве, используя предоставленного водителя, как гида.
Все для нее было удивительным и интересным, начиная от величественного Кремля и заканчивая Воробьевыми горами. Но когда обезболивающее перестало действовать, и она снова почувствовала дискомфорт, то вернулась в роскошную квартиру, где ее встретил выходивший из душа Александр.
— Вернулась, гулена?
Она замерла открыв рот, потому что Горин был прекрасен, стоящий перед ней с открытым торсом с каплями воды, стекающими по нему, в одном полотенце, обернутом вокруг накачанных бедер.
Но когда он прижал ее к себе и поцеловал долгим, глубоким поцелуем, Маша вдруг испугалась и слабо попыталась отстраниться.
Горин, посмотрев в расширившиеся зеленые глаза, полные страха, хищно улыбнулся:
— Манечка, не трясись, я же не маньяк-насильник. Разговаривал с врачом и уже в курсе, что тебе нельзя пока. Но когда все заживет, то даже не надейся убежать, — его потемневшие зрачки и возбуждение уперевшееся ей в живот в области пупка, давали понять, что Горин готов хоть сейчас, поэтому Маша от греха подальше отступила, освободившись от объятий.
— Собирайся, Москву тебе буду показывать.
— Но я уже сегодня ее видела.
— Глупенькая моя, другую Москву, — рассмеялся он и отправился одеваться.
В эту неделю Маша действительно увидела совершенно другую столицу, нежели в первый день. Такой она открывалась далеко не всем, а только тому, у кого были деньги и связи.
Утром водитель вез ее за покупками заранее подобранных байером под ее фигуру и стиль вещей, затем на выставки и музеи, а вечером появлялся Горин и сопровождал ее в самые изысканные рестораны.
Семь дней пролетели как один, и в последний вечер перед отъездом она зачем-то призналась Горину в любви, глядя на шикарный браслет от неизвестного ей ювелирного дома GRAFF:
— Спасибо, Саша, он просто восхитительный! Я люблю тебя!
— Не за что, моя девочка, покажи мне, как ты меня любишь, — его пальцы скользнули под платье и надавили на кружевную ткань новых шикарных трусиков, почти сразу ставших мокрыми.
— Я боюсь…
— Не нужно, моя мокрая, уже готовая, — хрипло прошептал он, и раздвинув ее бедра, посадил к себе на колени, позволив ощутить его возбуждение, выступающее через брюки.
Каждый его поцелуй и умелое неспешное движение рук возбуждали ее и растворяли страх того, что должно произойти. Маша уже совершенно не стеснялась и раскрасневшись бесстыдно ёрзала на нем, со сдвинутыми на бок трусиками, размазывая следы своего возбуждения по его брюкам.
— Не вертись, иначе я не выдержу и трахну тебя жестче, чем позволяет твое здоровье, — прорычал он, — ты хоть знаешь, как меня сводит с ума твоя задница?
Неторопливо и максимально спокойно он избавился от одежды и продолжая ласкать, довел Машу до оргазма, а затем мучительно медленно и все еще болезненно вошел на всю длину:
— Ты слишком узкая, расслабься, — прошептал он, закинув ее ноги
