построил этот дом?
Так как я смотрю на мужчину, он опять кивает. Да я сейчас глаза себе завяжу, честное слово! Сложно не смотреть на него. И так же сложно не слышать его голос. Особенно после того, как я уже его услышала.
Что он делает со мной, этот молчаливый сосед? Как я умудрилась так быстро попасть в его плен?
Опустив взгляд себе под ноги, говорю вопрошающе:
– Это ведь ты построил террасу в моём доме?
– Да.
– Зачем?
Молчание… Мне приходится посмотреть на Вадима снова. Он не сможет ответить на мой вопрос с помощью кивка или используя лишь «да» и «нет». Ему придётся произнести намного больше слов, чтобы объяснить.
Но он молчит… Видимо, пока не может так говорить со мной.
– Терраса получилась очень просторная и красивая… Светлая… И стол… Он тоже мне очень нравится. Но я не хочу быть неблагодарной и хотела бы заплатить.
Лицо Вадима, которое мгновение назад было почти приветливым, становится угрюмым. Взгляд – ледяным. И я чётко осознаю, что готова откусить себе язык и сама стать немой…
Ну зачем я заговорила об оплате?!
Мы подходим к моему домику, и Вадим бесцеремонно заходит внутрь. Я тороплюсь за ним. Он доносит канистру до кухни, ставит её на стул возле раковины… Той самой раковины, где несколько дней назад… В общем, от воспоминаний кровь в моих венах сразу начинает бурлить, а щёки вновь пылают.
Вадим бросает нечитаемый взгляд на раковину, потом – достаточно откровенный – на меня. Замерев возле двери, я взволнованно смотрю на мужчину.
– Прости, не хотела тебя обидеть, – тихо выдавливаю я. – Просто хочу понять, почему ты присматривал за моим домом. Тебе заняться нечем было?
– Да! – резко выдыхает Вадим. А потом хрипло и тихо добавляет: – Любому дому нужен хозяин.
И выходит, задев меня по пути плечом.
Вадим прав. Не присматривай он за этим домом, вероятно, я бы приехала к руинам. Прошло восемнадцать лет – вот, как долго у моего дома не было хозяина. Зачем я задаю эти чёртовы вопросы? Я просто должна быть благодарна, и всё!
Я выскакиваю в огород вслед за Вадимом. Он уже подходит к мостику, и я выкрикиваю:
– Вадим!
Мужчина замирает и оборачивается. Приближаюсь к нему. Останавливаюсь в шаге и взволнованно шепчу:
– Ты прав… Дому нужен хозяин. И я очень рада, что ты присматривал за ним. И очень благодарна. Спасибо… Правда. Огромное тебе спасибо!
Вадим кивает.
Между нами всё буквально искрит в этом молчании.
Громко сглотнув, я говорю то, что совсем не собиралась говорить:
– Ты предлагал мне воспользоваться интернетом… У тебя дома, помнишь?
– Помню, – хрипло выдыхает Вадим.
– Это предложение всё ещё в силе?
Потемневший взгляд мужчины проходится по мне от макушки до бёдер и обратно. Я невольно начинаю дрожать, когда он коротко бросает:
– Вечером.
Уходит. Я смотрю ему вслед, а в моей голове звучит рефреном: вечером, вечером, вечером…
Что случится этим вечером?
Сказать, что я постаралась принарядиться этим вечером – ничего не сказать.
На мне платье. Маленькое чёрное платьице – такое, по словам моей подруги Кати, должно быть в гардеробе каждой уважающей себя девушки. У меня оно есть именно благодаря ей.
Как-то раз, в очередной раз пытаясь взбодрить, она вытащила меня на шопинг. И заставила купить это платье. Когда я собиралась в поездку в этот дом, в мою сумку положила его тоже она.
Сейчас я очень благодарна подруге за это.
Поправив бретельки и окинув себя внимательным взглядом, выхожу из дома. Собравшись с духом, перехожу по мостику. Машины Максима нет, и мне становится ещё волнительнее.
Слышу звук электролобзика из мастерской. Значит, Вадим ещё там.
Сжав телефон в руке, осторожно просачиваюсь между приоткрытыми тяжёлыми дверями и попадаю на склад с мебелью. Я хорошо помню дорогу и иду прямиком к двери в мастерскую. Негромко стучусь. Тут же понимаю, что вряд ли Вадим меня услышит, поэтому, приоткрыв дверь, заглядываю внутрь.
Мужчину вижу сразу. Он в этот момент выключает лобзик, который оказывается совсем не лобзиком, а чем-то вроде шлифовальной машинки. Предмет, которым он занимался, пока не имеет узнаваемой формы. Но мне кажется, что это похоже на изголовье кровати. Да и то лишь потому, что рядом стоит короб примерно два на два.
Вадим ладонью проходится по деревянному полотну, словно проверяя изделие на гладкость… А у меня мурашки бегут по всему телу. Словно под его ладонью сейчас моя кожа. Я почти физически ощущаю это.
Будто почувствовав мой взгляд, Вадим поворачивается. Я захожу в мастерскую, прикрываю дверь и остаюсь рядом с ней.
Взгляд мужчины неминуемо скользит вниз по платью и ногам и никак не хочет подниматься обратно к моему лицу. От затопившей меня неловкости одёргиваю слишком коротенькое платьице, ругая себя на чём свет стоит.
Вот зачем я так вырядилась? О чём вообще думала?!
Особо острое смущение я испытываю, когда губы Вадима кривятся в едва заметной ухмылке, и он, наконец, смотрит мне в глаза.
– Привет, – выдыхаю поспешно.
Сделав два шага вперёд, снова замираю.
– Я рано, да? Могу подождать, если что… Сколько скажешь…
Лучше просто болтать, чем краснеть от неловкости.
Вадим качает головой и отходит от рабочего места. На нём армейские штаны и серая майка. Обнажённые руки и плечи блестят от пота, к мокрой коже прилипли мелкие опилки.
Поманив меня рукой, мужчина направляется куда-то вглубь мастерской. Я иду следом. Там есть неприметная дверь, которую Вадим открывает. Приглашающим жестом предлагает мне войти первой, и я подчиняюсь. Попадаю в небольшую прихожую и вижу коридор, который, вероятно, ведёт к другим комнатам.
Обогнув меня, Вадим устремляется по этому коридору, даже не разуваясь. А я всё-таки скидываю шлёпки и поспешно иду следом.
Бегло осматриваюсь. Справа от нас лестница, ведущая на второй этаж. Слева две закрытые двери, потом просторная кухня, а заканчивается коридор чем-то вроде гостиной с огромными панорамными окнами и диваном с журнальным столиком в центре. Дом внутри роскошно отделан деревом. Просторный, совсем не заставлен мебелью. Видимо, Вадим любит минимализм и совсем не смотрит телевизор. Потому что здесь его просто нет.
Мы подходим к дивану, и пока я судорожно обдумываю, присесть на него или нет, мужчина бесцеремонно давит мне на плечи.
Что ж… Мне начинает нравиться, что он решает за меня, пока я колеблюсь.
Вадим забирает из моих рук телефон и что-то в нём делает. После чего возвращает мне, и я вижу, что он подключил меня
