незнакомую тётю и не захочет находить со мной общий язык. Я же совсем не знаю, как себя нужно вести. Вдруг она и вовсе расплачется, и мне придётся уйти?
Мы с Глебом пьём чай с бутербродами и болтаем. Вернее, по большому счёту это делаю я, потому что Воронцова разговорить сложно, как ни пытаюсь. Он молчит и внимательно меня слушает, лишь изредка вставляя в мой монолог интересующие вопросы. Я рассказываю ему о том, как весело мы отметили двадцатилетие Янки и чуть не угодили в полицейский участок; о том, как я люто ненавижу учёбу и обожаю фотографию. Если бы отец не заставил меня пойти на строительную специальность, сама бы я никогда… Ни за что в жизни.
А потом просыпается Алиса и, быстро топая ножками, забегает на кухню. Она очень милая: рыжие кудряшки, зелёные глазки и вздёрнутый носик. Её губы расплываются в улыбке, когда она замечает Глеба. Видно, что Алиса его очень любит — у меня даже лёгкая ревность внутри просыпается. Воронцов раскрывает для девочки свои объятия, а она визжит от восторга с разгона запрыгивая к нему на руки.
— Глеб!
— Здравствуй, принцесса. Выспалась?
— А где мама? — крутит Алиса головой в разные стороны.
— Маме нужно было отлучиться по делам. Мы пока с тобой поиграем, договорились?
— Договорились, — кивает девочка, а затем вопросительно на меня смотрит. — Это твоя подружка?
— Да, — улыбается Глеб. — Это Ника.
Малышка повторяет моё имя и о чём-то задумывается. У меня при этом потеют ладони и учащается сердцебиение. Мысленно я готовлюсь к самому худшему — к тому, что мне придётся уехать, но ничего подобного не происходит. Алиса любознательная девочка и всего лишь засыпает меня вопросами. Пока я болтаю с ней обо всём на свете, Глеб греет молоко и заливает им её любимые шоколадные хлопья. В этот момент я восхищённо любуюсь им. Внешне строгий и выдержанный, он совсем иначе ведёт себя с племянницей. Становится интересно, почему в браке у него не было детей? Глеб был бы прекрасным отцом.
После завтрака мы смотрим мультики и играем в настольные игры. Воронцов несколько раз покидает нашу девичью компанию, чтобы выйти поговорить по телефону, и в такие моменты мне становится страшно, что я что-то не так сделаю, но он возвращается, и под его контролем я чувствую себя куда увереннее.
— Включишь мне «Рапунцель»? — просит Алиска, забираясь к Глебу на руки.
В этот момент я искреннее завидую ребёнку. Я тоже хочу к Глебу на ручки… Хочу обвить его шею руками, с лёгкостью поцеловать в губы, но такие вольности мне недоступны. Мы дома у его сестры, и я стесняюсь проявлять свои эмоции, но думать об этом ни на минуту не перестаю.
Пока Глеб и Алиска находятся в поисках мультфильма, я прохожу на кухню и разогреваю обед. Время идёт неумолимо быстро! Хочется нажать на паузу и как следует насладиться всем этим. Кто знает, когда мы увидимся в следующий раз?
— Если тебе скучно, я могу отвезти домой, — слышу позади себя голос Глеба.
Он подходит вплотную и обнимает меня со спины. Кожа в тех местах, где он меня трогает, словно воспламеняется.
Я прикрываю глаза и начинаю дышать чаще. Кажусь себе просто крошечной в его объятиях. Рост Глеба под два метра, у меня всего метр шестьдесят.
— Ты от меня так быстро не избавишься.
— Даже не пытался.
Я вздрагиваю, когда Алиса прибегает следом за Глебом на кухню. Резко выныриваю из его объятий, разогреваю свежий суп и ставлю порции на стол. В присутствии Алиски мы почти не говорим, но многозначительно переглядываемся.
Света возвращается, когда на улице начинает темнеть. Она приносит с собой воздушные эклеры и приглашает выпить чай. Отказываться некрасиво, хотя я не голодна. Тем более, мне почему-то очень хочется понравиться сестре Глеба и сгладить её первое шоковое впечатление.
Услышав звонок мобильного телефона, я уже заранее чувствую, что всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Прямо сейчас.
На экране светится номер бабули, и я выхожу из кухни, чтобы поговорить.
— Никуль, звонили родители и сказали, что уже возвращаются в город. Они едут ко мне. За тобой.
В висках отчётливо пульсирует, руки дрожат и не слушаются. Я пытаюсь набрать номер такси, а затем плюю и открываю приложение. Я не должна подставлять бабулю. Она у меня золотая. Взяла грех на душу — соврала родителям, что я, заботливая внучка, нахожусь рядом с ней… Какой стыд, если всё вскроется!
Приложение автоматически показывает текущее местоположение и пункт назначения. Ждать целых пятнадцать минут! И это самое быстрое такси в городе? Я жму «заказать» и на ватных ногах возвращаюсь на кухню. Глеб о чём-то разговаривает с сестрой, но, заметив меня, замолкает и словно сканирует моё лицо.
— Мне пора ехать.
— Так рано? — спрашивает, улыбаясь Света. — Может быть, ещё чайку? У меня очень-очень редко бывают гости! Я даже скучаю по простому человеческому общению.
— Извини, Свет, в другой раз, — отвечает вместо меня Воронцов и поднимается с места.
Мне так неловко, что из-за меня он хочет прервать общение с сестрой и племянницей! Наверняка они не так часто видятся.
— Я вызвала такси, — осторожно беру его за руку. — Останься.
У него шероховатая и тёплая ладонь, от прикосновения которой меня прошибает током. Расставаться с Глебом так рано не хочется. Почему? Ну почему родители возвращаются? Мать обещала, что они будут отдыхать у Захаровых ещё «пару деньков». Возможно, всё дело в том, что Ромка признался им: мы больше не пара.
— Отмени заказ.
— Глеб…
— Ника, не заставляй повышать на тебя голос. Просто отмени заказ, — повторяет Воронцов строгим тоном.
Я слушаюсь и вновь захожу в приложение, выполняя то, что он просит. Нахожусь словно в прострации, плохо соображаю, хотя в моей ситуации нужно поторопиться.
Света поочередно обнимает нас на прощание и просит брата привозить меня в гости почаще, а Алиска даже плакать начинает — настолько не хочет, чтобы Глеб уезжал.
— Родители возвращаются? — спрашивает Воронцов, когда мы оказываемся в холодном салоне его автомобиля.
Он тут же включает обогрев, и меня перестаёт так сильно трясти.
— Угу. По моим расчётам в городе они будут максимум через полчаса. К этому времени желательно, чтобы я сидела у бабули дома с тонометром в руках.
— Мы успеем, — кивает он.
