после которых ничто никогда не станет прежним.
А потом я снова просмотрел видео Ковальчука. Если ты сказал своим сотрудникам, что для получения контракта тебе нужно носить платье несколько дней, то стыд будет уже гордостью. Ты же делаешь великое дело. Ты обеспечиваешь людей в своей компании работой и высокой зарплатой, всего лишь поносив несколько дней обтягивающее платье.
Федор сказал им! Они в курсе! Все играют на камеру, изображая недоумение от действий своего начальника.
Я же играл честно. Считал, что реакция Нади должна быть натуральной. Но не лучше ли ей все рассказать. Признаться… Она призналась в своих чувствах. Я признаюсь еще и в нелицеприятном пари.
Посмотрев на Наденьку, закусил губу. Проще подумать, чем сделать. Да и как я вообще собирался ее называть бездарностью и прогонять с компании, когда мне даже признаться в этом нелепом пари нелегко.
— Надя, присядь. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Она схватила простыну, обмоталась ей и плюхнулась на кушетку возле окна.
— Я слушаю.
Ее серьезный вид даже немного забавлял.
— Мне надо тебе кое-что сказать, — почти промычал.
— Я поняла. Я слушаю.
— Ты будешь смеяться. Это на самом деле очень забавно! — говорил не своим голосом.
Нет, смеяться она точно не будет… Я уверен…
— Понимаешь, я один из крупнейших архитекторов страны. Моя компания получает самые лакомые контракты.
— Да, я знаю.
— Но есть один конкурент… Федор Ковальчук. Он наступает на пятки… Он второй в отрасли, но если я чуть расслаблюсь обгонит меня.
— Ясно…
Она смотрела, не понимая, о чем я толкую.
— Понимаешь, мы тут с ним поспорили. И предметом спора стала… ты.
— Прости, я не поняла. Кажется, мне послышалось. Предметом спора стала я? Я? — голос дрогнул.
— Да, но ты не переживай. Все нормально.
— В смысле нормально? Ты на меня спорил? Это должно быть шутка! Как можно спорить на живого человека? Я что вещь какая-то!
— Ты не дослушала. Победитель в споре получает контракт. Без тендера! Понимаешь?
— Нет, не понимаю. Как можно на это соглашаться. В чем суть спора? Победитель получает еще и меня в придачу? — я перешла на писк.
— Нет конечно! Ты только моя! — подошел ко мне вплотную, захватывая в свои объятия.
— А что тогда?
— Я хочу попросить тебя сыграть на публику свою роль.
— Какую роль?
— Я должен публично тебя уволить, сказав, что ты не подходишь на должность архитектора.
— О, Боже! Да меня после твоего увольнения нигде на работу не возьмут!
— Ты можешь открыть свое бюро.
— Конечно могу! Как только заплачу за аренду квартиры, — прошипела.
Он издевается! Спорит на мою будущую жизнь! И я должна ему подыграть? А что мне остается? Все равно ведь уволит. Сам сказал: «должен публично тебя уволить».
Голова жгуче разболелась. А от обиды хотелось плакать. Вот она реальность. Богатым плевать на бедняков. Для него я всего лишь одна из тысяч таких же. Безликая масса, чья задача лишь выполнять свои функции. Сейчас моя функция быть с размахом уволенной.
— Хорошо, делай, что хочешь. Я сыграю свою роль, которую ты отвел для меня, — на моих глазах заблестели слезы.
— Я оплачу тебе за все. Ты не волнуйся. У тебя будут деньги начать свое дело.
— Ты знаешь, я не хочу работать в той отрасли, в которой люди выбирают разменной монетой жизни других людей. Я, наверное, брошу архитектору. Ты был прав, это не для женщин. Я не могу кидать людей, рушить жизни только лишь для того, чтобы заработать лишние деньги и удержать компанию в лидерах. Это не всем дано. Единицы способны быть бизнесменами. А я и архитектор некудышный. Ты сам говорил, — встав с кушетки, пошла в другую комнату.
Мне нужно одеться и ехать в аэропорт. Не могу быть с ним рядом. Не могу…
— Куда ты? — Никон остановил в проходе.
— Мне нужно домой.
— Ты же сказала, что доиграешь свою роль. Мы должны прилететь в Москву влюбленной парочкой.
Глядя в его глаза, совершенно не видела какого-то сожаления или понимания моей позиции. Ему плевать… Подумаешь, поиграл чувствами девушки. Разве это проблема?
А ведь я, дура, ему призналась! Сказала, что влюбилась. Почему не потерпела, почему не проверила его искренность?
— Да, ты прав. Я доиграю. Мы прилетим влюбленной парочкой… И ты выиграешь в этом пари.
— Нет, не выиграю.
— В смысле?
У меня затеплилась надежда, что он решил отменить пари и послать своего конкурента куда подальше. Взглянув в его глаза, которые за столь короткий период так мной полюбились, ждала… Ждала его слов.
— Он уже выполнил условия нашей сделки. Если я тоже выполню, будет ничья. Если не выполню, он выиграет и заберет контракт.
— Слушай, я не понимаю. Какой вообще смысл выполнять в данном случае условия, если ты его не уважаешь? Какой смысл?
— Это мое имя.
— Твое имя?
— Да, я дал слово, что участвую в пари. Значит, если разрываю сделку, то я пустослов.
— А… То есть если ты стажера, у которого нет ни денег, ни перспектив, кроме тех, что ты обещал, увольняешь и говоришь, что он ни на что не годится, то тогда ты свое доброе и честное имя сохраняешь. Так?
— Ты не поняла. Я про репутацию среди равных.
— Оооо… Среди равных. Все поняла. Для тебя твой Ковальчук более достойный человек, нарушить слово, данное ему, стыдно. А вот меня, человека без имени, можно спустить в унитаз. Хорошо. Я тебя поняла, — закивала.
В таком количестве дерьма меня никогда не пачкали. Он прямым текстом говорит, что тот мужик конечно козел, но слово, данное ему, закон. А ты так, девчонка для ёбли. Круто… Чё…
Выйдя из спальни, ненавидела… Нет, не его. Себя! Впервые познала мужчину и выбрала самого недостойного для этого. Что ж, говорят же, первый блин комом.
Я не буду зацикливаться, не буду рыдать. Успокоюсь и буду жить дальше. Он выбор свой сделал. Как свой сделала и я. Да, ошибочный, да, роковой. Но на ошибках учатся. Хуже будет, если я опять найду себе такого же красивого внешне, только гнилого внутри…
Сидя на кровати «своей» спальни, все же начала плакать. Деньги правят миром. Они управляют не только телом, но и душой. Человек ради лишних коврижек готов продать душу дьяволу.
Слезы жгли глаза, обжигая и кожу. Я пыталась его понять, но у меня не получалось. Быть может тому виной, что я не бизнесмен. И такое может понять лишь тот, у кого есть талант дилера. Предпринимательской жилкой обладает лишь каждый
