белье — старое, и его часто стирали, поэтому оно было мягким.
У меня все еще было около двух часов для сна.
Но мне нужно было встать, вернуться в город и убраться из Мустанга.
Я оделась в комнате, затем быстро прошла по коридору. На этот раз я прислушивалась, даже несмотря на то, что слышала тихие голоса внизу, звуки, что что-то происходит на кухне, запах жареного бекона, поэтому я предположила, что наверху никого нет.
Дверь в ванную комнату была открыта, свет включен. Я поспешила внутрь, закрыла дверь и увидела, что на ней не было замка.
Конечно же нет.
Семья знала, если дверь закрыта, ванная занята.
Это я не знала о таких вещах.
Я сделала свои дела, умылась, почистила зубы. Теперь, без Грея рядом, я заметила, что ванная комната имела деревенский шарм, как и все остальное. Ванна на ножках в виде лап. Керамический умывальник- стойка, с очень широкой квадратной раковиной, высокими бортиками сверху и по бокам, чтобы складывать вещи. Зеркало с волнистыми, скошенными краями и витой гравировкой наверху. Я была удивлена, заметив, что Грей (или его бабушка) не заморачивался с полотенцами. Они не были старыми, потертыми и мягкими, как все остальное. Они были довольно новыми, толстыми и мягкими. Там была полка с несколькими старомодными хромированными коробками на ней, а также небольшая ваза с немного повядшими цветами.
Бабуля Грея явно любила цветы.
Было бы здорово, если бы у меня были деньги, чтобы заехать в цветочный магазин в городе и заказать доставку цветов в качестве благодарности ей за такого замечательного внука.
К сожалению, у меня не было денег.
Я вышла из ванной, поспешила обратно по коридору, аккуратно заправила кровать, взбив подушки, разровняв простыни, а затем покрывало и, под конец, расправив одеяло. Потом я быстро собрала свою небольшую сумку, застегнула молнию и вышла из комнаты. Внизу, на первом этаже, голоса стали громче, запах жаренного бекона слабее, теперь был слышен стук столовых приборов по тарелкам.
Демонстрируя свои намерения, я бросила сумку у входной двери, развернулась и пошла по коридору на кухню.
Я почти споткнулась, когда увидела ее.
С длинными, эффектными седыми волосами, собранными на затылке заколкой, в закрытой ночной рубашке, девственно белой, застегнутой на все пуговицы вплоть до украшенного оборками, высокого воротника. С накинутой на плечи пушистой, свободной вязки, серой, шерстяной шалью. Она была прямо, как бабушка из сериала про ферму в прериях 1800х годов. Я почти что ожидала увидеть, как Майкл Лэндон (Майкл Лэндон — Американский телевизионный актёр, продюсер, сценарист и режиссёр, наиболее известный благодаря главным ролям в трёх длительных телесериалах «Бонанца», «Маленький домик в прериях» и «Шоссе в рай». Прим.пер.) заходит через заднюю дверь, щеголяя подтяжками и отбрасывая в сторону свою шляпу.
Я даже не знала, что подобные ночные рубашки еще шьют, и я никогда, ни разу в жизни, не видела никого, завернутого в шаль.
Ее взгляд был направлен в коридор, на меня.
Она сидела в инвалидном кресле.
Теперь я поняла, почему Грей жил с бабушкой.
Да. Он был хорошим человеком. До мозга костей.
Когда я подошла ближе, то натянуто улыбнулась и тихо сказала,
— Привет.
У нее были проницательные голубые глаза, она окинула меня с головы до ног быстрым опытным взглядом, затем ее взгляд, ничего не выражая, вернулся к моему лицу, и она ответила,
— Доброе утро, Айви.
Грей рассказал ей обо мне.
Я вошла в кухню и увидела, Грея, сидящего за столом напротив меня, спиной к раковине, тарелка с недоеденной яичницей и беконом перед ним (как и перед бабушкой ее тарелка), еще одна тарелка со стопкой тостов стояла между ними. Кофейные кружки, сахарница, небольшой молочник, масленка, баночка клубничного джема, не из продуктового магазина, с серебряной ложкой в нем.
Он смотрел на меня, и его глаза сияли.
— Утро, Айви, — поприветствовал он.
Я остановилась в дверном проеме.
— Доброе утро, Грей.
— Хорошо спалось? — спросил он.
— Да, — солгала я.
Сияние его глаз отразилось в его улыбке, и на щеке показалась ямочка.
У меня засосало под ложечкой
Не глупи, напомнил мне мой мозг.
— Хочешь позавтракать? — спросил он, кивая головой на свою тарелку.
Я покачала головой.
— Спасибо, но нет. Я ценю это, но мне пора возвращаться обратно в город. Могу я воспользоваться твоим телефоном? Я вызову такси, чтобы не причинять тебе неудобств.
Его глаза перестали сиять, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но бабушка его опередила.
— Всем нужно завтракать.
Я посмотрела на нее.
— Обычно я не встаю так рано. Я перехвачу что-нибудь по дороге.
Она изучала меня мгновение, затем заявила,
— Я Мириам Коди.
Черт. Я была грубой. Мне стоило представиться.
Я подошла к ней, не близко, не слишком далеко, так, чтобы она могла дотянуться до меня, и протянула ей руку.
— Очень приятно с вами познакомиться. Как я полагаю, вы знаете, что я — Айви.
Она слегка пожала мою руку, затем отпустила ее, все это время не спуская с меня глаз.
Она кивнула головой в сторону стула, который стоял спинкой к двери, и пригласила меня,
— Садись. Я приготовлю тебе яичницу.
Она приготовит мне яичницу?
Как она собиралась сделать это, сидя в инвалидном кресле?
Я не спросила, даже несмотря на то, что хотела знать.
— Серьезно, — я покачала головой, — спасибо, но нет. Грей был очень добр, я уже отняла у него кучу времени, и я действительно не завтракаю. Особенно в такую рань. Но еще раз спасибо.
Я задалась вопросом, не перегнула ли я палку с благодарностью. Судя по ее оценивающему взгляду, непроницаемому выражению на лице и сдержанности, я могла сказать, что ей не нравилось то, что она увидела во мне. Я привыкла к такому отношению, особенно от женщин, а еще больше от пожилых женщин. У них был опыт. Они замечали то, что другие не видели. Ей не понравилось то, что она увидела во мне. Ей не нравилось, что ее внук появился за завтраком с серьезной раной над глазом, которую пришлось заклеить пластырем. Ей не нравилось, что ее внук появился за завтраком с раной над глазом и с новостью, что в их комнате для гостей была девушка.
Ей не нравилось видеть своего внука со мной.
— По крайней мере, выпей кофе, съешь пару тостов, — предложила она.
Черт побери.
Я никогда не была гостем
