— Ладно. Не буду говорить, всегда пожалуйста и я же говорила.
— Что случилось? Сегодня выходной зачем ты пришла?
— Я миллион двадцать пять раз пыталась дозвониться до тебя, а позавчера след простыл от тебя, вот и забеспокоилась.
— Как видишь жива.
— Что очень хорошо. Какие планы на ближайшее будущее?
— А какие они могут быть, когда все разрушено? — Непрошенная слеза скользит, смахиваю каплю поспешно.
— Я тебя умоляю, Рика, — закатывает глаза. — Жить и идти дальше. У тебя дочь. Ты молодая. Успешная карьера и перспективы, — говорит возбужденно. — Не ты первая, Рика, кто получает в спину нож, но точно единственная, которая вытащит клинок, невзирая на боль и поблагодарит за него.
— Что ты имеешь в виду? — Философские рассуждения коллеги не подвластны пониманию.
— Надо отомстить. И пусть расплата будет не холодной и жестокой, как принято говорить, а самой полыхающей и благородной.
— Я не хочу никому мстить. Мне теперь дела нет до бывшего.
— Бывший. Как же мне нравится эта фраза. Но я о другом, Рика. Самая лучшая месть для предателя, когда ты начнешь жить. Вот прямо по-настоящему. Полюбишь себя на полную катушку. То есть ходить в спа-салоны. Возобновить танцы, уйти в саморазвитие, хотя ты и не глупая. Знакомится с людьми. Посещать выставки и мероприятия. Можно даже в ночной клуб смотаться.
— И это ты называешь жить по-настоящему?
— Ну уж намного лучше, чем целыми днями сидеть в четырех стенах и грызть подушку, — кивает головой на растрепанную ткань.
— Я сейчас лишний раз разговаривать не способна, Нинель. Меня от всего воротит.
— Рика, опомнись. Да тебя предали. Да изменили. Да больно. Но ситуацию надо принять. Посмотри на обстоятельства с другой стороны. Возможно необходимо что-то потерять, дабы приобрести более важное и ценное в жизни. Свобода. Время. Ресурсы. Вот она вся прелесть. К тому же жизнь настолько коротка, чтобы тратить ее на слезы и прочую лабуду. Так вот, я предлагаю тебе перевернуть эту страницу и начать все с чистого листа назло всем врагам. Первые строчки сценария самые сложные, однако, возможны, стоит только попробовать. Уж можешь мне поверить, — смысл сказанных слов постепенно пробивается сквозь мутное сознание. И в них бесспорно есть резон. Только вот рано еще думать о будущем. С прошлым бы для начала разобраться.
— Нинель, ты часом не перепутала профессию? Психолог из тебя хороший выходит.
— Капец. Действительно, я тебе буквально целый сеанс терапии провожу, — у нее такой изумленный взгляд, что непроизвольно начинаю улыбаться. Беру теплую ладонь девушки, сжимаю слегка.
— Спасибо тебе, — искренне говорю.
— Нет. Так не пойдет, — цокает. — Психолог взимает плату, и я того же требую.
— Плату?
— Конечно. Терпеть не могу раздавать бесплатные советы. Поэтому ты сейчас встаешь. Отряхиваешься. Чистишь свои перышки, и мы идем гулять.
— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Даже не проси.
— Так, что у нас здесь? — она встает и идет к шкафу, будто более не слышит. Раскрывает двери, сосредоточенно рассматривает гардероб. — Так это не пойдет, это тоже, — перебирает вешалки.
— Нинель...
— Рика, еще спасибо скажешь. Потом и за уши не оттянешь, — непреклонно кидает. — Первым делом прими контрастный душ, а пока я у тебя здесь похозяйничаю.
Спорить с ней бесполезно, и сил нет. К тому же она права, пока я тут схожу с ума, бывшему нет дела до меня. И легче не станет, хоть выплакав тонну слез. Прекрасно понимаю, что в депрессию войти легко, а вот выйти не каждому под силу.
Оставаться наедине уже не испытываю желания, взвесив все в голове, выполняю наказ подруги, направляюсь в душ.
Да внутри пустота, вернее дыра с размером футбольное поле, чертовски плохо. И все же силюсь, глотаю горечь и дышу полной грудью.
— Я тебе заварила чай с мятой, выпей его обязательно, — протягивает кружку Нинель, как только заканчиваю с водными процедурами.
— Спасибо.
— А теперь садись, будем приводить тебя в чувства.
ГЛАВА 22
Судя по всему, мне придется с Нинель расплачиваться не только за сеанс терапии, но и услуги визажиста.
Она два часа усердно трудится надо мной. Сначала что-то творит с волосами, потом словно художник с кисточками наносит штрихи на лицо. И весь процесс происходит под ее рассказы, местами даже смешные. Боль не проходит, но отвлекает от грустных мыслей.
Она настаивает, чтобы я надела белые брюки и трикотажную водолазку с короткими рукавами. С какой полки ей удалось найти данный костюм, без малейшего понятия. Я забросила их далеко и давно не носила. Степану не нравилось.
— Без меня, чтобы не надевала эти вещи, Рика, — потребовал однажды. — Слишком сексуально. До охренения провокационно. Твоя фигура в этих брюках наводит на грешные мысли, — резюмировал тогда, а я довольной дурочкой препираться не стала, послушно выполнила просьбу бывшего.
— Ну вот, в принципе и все, — по мне проходятся сверху вниз оценивающим взглядом. —М-да, Рика. Я сожалею. Кому-то придется не сладко, — задумчиво тянет.
— Что все так плохо? — Следую к зеркалу.
— Стоп. Не смей смотреть сейчас на себя, — уводит поспешно в коридор. — Я хочу, чтобы ты оценила свой внешний вид со стороны прохожих, — загадочно отвечает Нинель. — Не хватает каблуков, момент сейчас исправим, — через минуту вылетает из спальни и достает шпильки из пыльной коробки.
— Где ты их раздобыла? — Изумляюсь.
— У тебя не гардероб, а кладезь классных шмоток. И знаешь, Рика это настоящее кощунство не выгуливать такие вещи. Да еще с наличием роскошной фигуры. Все пошли, — киваю послушно. — Еще я написала твоей маме записку, что украла тебя. Дабы не волновалась куда, делась ее страдающая дочь, — уже на улице сообщает моя спасительница. И только сейчас до меня доходит, что телефон выключен, оставленный в сумочке под кроватью. Боже. Нинель даже такой момент продумала.
— Чтобы я без тебя делала, — обнимаю девушку, преисполненная благодарности.
— Так, Рика. Стоп. Я бы с удовольствием тебе ответила взаимностью. Но никаких слез и обнимашек, — сторониться меня. — Макияж испортим и прическу. Лучшая твоя благодарность, это понять, что самый лучший этап в жизни только начинается. Расслабится и кайфовать, вот такую требую плату. Так и подмывает посмотреть на реакцию одного мудака, увидь он тебя сейчас, — озвучивает размышления. — Интересно, он сначала обосыться кипятком и потом будет рвать волосы на голове или наоборот? Определенно, надо сделать фото.
— Нет, — отсекаю моментально. —Это для меня слишком.
— Океюшки. Достаточно того, что ты уже согласилась проветриться.
Наш маршрут состоит из похода в кафе, где покупаем мороженое. С трудом, но вкушаю холодное лакомство.
Затем следуем к центральной аллее.
Кругом прохожие снуют. Каждый спешит в своем направлении, не обращая внимания на людей, что сидят по обе стороны бульвара.
Парни играют на гитарах, напевая мотив модных песен. Шаржист срисовывает портрет с натуры человека. Бабушки на скамейках продают маленькие букетики цветов, запах которых я не помню.
Оказывается, я совсем забыла, что кроме работы и платежей по кредитам, есть еще другая жизнь. И она протекает у каждого по-разному, но точно никого не ждет.
Оказывается, я совсем забыла, что вот так можно спокойно гулять по парку и наслаждаться теплом осени, самой природой. Запамятовала как бывает легко, когда нет надобности думать, чем накормить супруга, и экономить на себе, урезать нужды, чтобы хватило денег на ипотеку.
Забыла, что я женщина и каковы ощущения, когда молодые парни и мужчины оборачиваются, присвистывая в спину.
Удивительно, правда, ты начинаешь замечать мелочи, улыбки незнакомцев, когда находишься в стадии сильнейшего стресса.
— Ну как ты? — спрашивает Нинель после долгого молчания. Что никак не свойственно ей.
