дочка.
С улицы послышался шум, и в дом вошел отец.
– Какого черта…? – видимо он не понимал откуда там машины и почему его не впускали, а увидев меня сразу же до него дошло. – Ах вот в чем дело? Ну здравствуй, дочь.
– Здравствуй, отец.
– Карим, все в порядке?
Мужчина просто посмотрел на него и кивнул.
– А ты тут зачем? Выйди из моего дома, – обратился к человеку Давида.
Но тот лишь посмотрел на папу и отвернулся не сдвинувшись.
– Ты не расслышал? Или мне своих людей позвать?
– Он не выйдет, как и я. Нам приказано всегда быть рядом с женой Давида Романовича.
– Ты подчиняешься мне, – стал наступать на Карима, но тот лишь отвел глаза, словно ему было смешно.
– Не совсем так. Сейчас я подчиняюсь не вам. Поэтому ни я ни он не выйдем из этого дома, пока Самар в нем находится.
Отец развернулся и быстрым шагом стал идти в нашу с мамой сторону.
– Так это ты все устроила, чертова дрянь, – вспылил, но дойти не успел. Так как охранники выстроились впереди меня и матери.
– Отойдите в сторону. Иначе нам придется применить силу.
– Ничего, – отошел на пару шагов. – Скоро все закончится. Буквально пара месяцев, и ты окажешься тут передо мной, одна.
Развернулся и окрикнув маму стал подниматься по лестнице наверх.
– Он злой, мам.
– Все хорошо. Ступай. Съездим по магазинам в другой раз.
– Я боюсь, что он сделает? – хватаю ее за руки.
– Ничего, поверь. Все хорошо, дочка, – обнимает меня, а потом уходит улыбнувшись.
Выхожу из дома и сажусь в машину, а сама только и думаю о ней.
Открываю сообщения и пишу ей, чтобы позвонила как будет возможность. Благо телефон ее узнала и свой оставила.
В итоге возвращаться обратно в дом Давида я не стала, а попросила отвезти в город, который толком не увидела.
Погуляла по торговому центру. Этот был еще шикарней того, где мы бывали с мамой. И дороже в разы. Купила немного вещей, что мне понравились. Остановилась у ювелирного магазина, заметив очень красивый кулон в паре с серьгами и браслетом.
– Вы можете купить все что пожелаете, – обратился ко мне человек из охраны мужа.
– Нет, я просто… Просто посмотрела. Не нужно.
Спустились на уровень продуктовых магазинов и кафе. Прошлась и накупила все, что планировала приготовить на ужин.
Если мама считает, что этот план годный для осуществления, то стоит ей довериться. В любом случае время на моей стороне… Надеюсь этот робот еще способен на чувства. Да и мне предстоит та еще задача, самой перестать его бояться для начала.
Вернулись домой уже после обеда. Ноги с непривычки гудели, и я решила немного полежать, приняв душ, так как ужасная жара стоит на улице.
Не заметила, как уснула и проспала на всякий случай поставленный будильник. Но когда подняла с подушки голову стоило бояться не из-за него.
Давид сидел в кресле, которое насколько я помню стояло в прошлый раз в углу с другой стороны комнаты, а не перед кроватью.
Подскочила и быстро осмотрелась. Не знаю, зачем я так сделала.
– Что вы здесь делаете?
– Жду, когда проснешься.
– Проснулась, можете идти.
– Еще и в настроении я погляжу, – он встал и сунув руки в карманы начал ходить по моей комнате.
Долго рассматривал высокий комод, на котором я поставила только одно фото меня и мамы, а второе, где я с тетей и двоюродной сестрой.
– Вы закончили?
– Нарываешься?
– Нет. У меня много дел.
Сбавляю тон, ведь если… Черт, да как я смогу его расположить к себе, если он такой грубый и мне не нравится?
– Нравлюсь? – слышу его странный вопрос.
– Я что вслух сказала?
– А о чем ты думала?
– Почему вы задали этот вопрос?
– Сначала ответь.
– Я не понимаю, что он означает этот вопрос.
– Ты долго на меня смотрела.
– И что?
– Потому спросил.
– Забыла слово, которым называют тех, кто много о себе возомнил.
– Самоубийца.
– Кажется, это не оно.
– Я о тебе, если назовешь его вслух, вдруг вспомнишь.
– Мне что, теперь и мысли выражать нельзя?
– Фильтр поставь. Говорить бездумно могут многие, но недолго.
– Убьете?
– Зачем? Есть более изощренные способы и даже приятные.
– Какие?
– Накажу.
– А…
Трясу головой, потому что даже не пошевелилась с начала этого дурацкого диалога ни о чем.
– Так чего вам нужно в моей комнате?
– Хотел спросить, что это такое, – кидает мне на кровать мою сумку.
– Сумочка моя. Вы что в ней рылись?
– Хватит мне выкать, Самира, – ругается в полный голос, будто теряет терпение, но и сама уже вовсю разошлась.
Подскакиваю и обхожу кровать встав чуть ближе, хотя между нами по прежнему метра два с половиной расстояния.
– Да не хочу я вам тыкать. И запомните уже наконец мое имя – Самар, – ору в ответ и тут же затыкаюсь, как только договариваю.
Он просто улыбается и встает в стойку чуть задрав голову. Смотрит с высока. Жаль рост такой огромный у него, чувствую себя мелочью.
– И что? Будете дальше так и смотреть? – не выдерживаю, потому что даже ладошки вспотели, которые я вытираю о голые ноги.
Почему голые?
Опускаю голову и вижу, что я в пижамных шортах и майке на тонких бретелях, с кроликом.
– Другим людям на вашем месте стало бы стыдно, между прочим, – обхожу обратно кровать и дергаю халат, который одеваю на себя отвернувшись.
Разворачиваюсь обратно, а он уже гораздо ближе и движется вперед… на меня.
– Сумку открой, – командует и я тут же хватаю ее, только бы не смотреть на него.
– Вы чт… Вы ее порвали? Порезали? – любуюсь вывернутым «нутром» дорогой вещи. – Вы ее убили, – вконец выдаю.
Давид стоит напротив, пока я констатирую факт, а после смеется в голос.
– Не смешно. Она была дорогая из натуральной кожи, между прочим.
– Ты меня скорее убьешь своими словами, чем пуля.
– Ну и зачем вы это сделали?
– Там был маячок. И я хочу спросить, знала ли ты о нем?
– Маячок?
– Отслеживающий, – кивает головой не сводя глаз с моего лица, словно считывает меня.
– Откуда он там мог… – озарение приходит моментально. – Отец.
– И появился он недавно, остальные мы уже выкинули.
– Что?
– Именно так мышка. Твои шмотки были натыканы этим дерьмом. А теперь вспомни, кто мог прикрепить этот?
– Я ничего не… Стойте, вы меня что сейчас как ту самую доносчицу на информацию раскрутить пытаетесь?
– Раскрутить, – усмехается. – Понять хочу, знаешь ты об этом что-то и все. Остальное я, итак, скоро буду знать.
– Ну папа, он… волнуется
