по неведомой причине решил не обращать на это внимания.
– Здравствуйте, – подрагивающим голосом произношу я.
– Здравствуйте, – не поднимая головы, отзывается он.
Я совершенно не знаю, как себя вести. Все заранее продуманные тактики поведения испаряются, и подсознание мечется в тщетных попытках хоть как-то выправить эту неловкую ситуацию.
– Я на собеседование, – чуть тверже говорю я.
– Да-да, проходите.
Наконец взгляд Антона отрывается от бумаг и с торопливой небрежностью проскальзывает по моему лицу. Однако через мгновенье возвращается вновь. Теперь он смотрит по-другому: пронзительно, изучающе. Его лицо, как и всегда, лишено эмоций, но я по глазам вижу, что он меня узнал.
– А ты настойчивая, – задумчиво потирая щетину на подбородке, замечает он.
– Это разве плохо? – постепенно обретая почву под ногами, отзываюсь я.
– Смотря для чего, – Антон откидывается на спинку кожаного кресла, не отрывая от меня бездонных черных глаз.
– Я могу присесть? – стараясь не терять твердости духа, спрашиваю я.
– Садись, – после небольшой паузы разрешает он.
Сделав несколько шагов, опускаюсь на стул по соседству с его столом и с силой вцепляюсь пальцами в лежащую на коленях сумочку – так легче выдерживать нестерпимо острый мужской взгляд, блуждающий по моему лицу.
– Я вижу, ты решила сменить профессию, – снабжая последнее слово здоровенной порцией сарказма, – заявляет Пеплов. – В чем причина?
Плохо завуалированным намеком он указывает на эскорт-услуги, оказанием которых, по его мнению, я занимаюсь. Мой первый порыв – бурно возмутиться, всеми силами изображая оскорбленную невинность, ведь его суждения ошибочны и оскорбительны. Однако секундой позже я вспоминаю недавние слова Натальи о том, что Антон ценит в людях сдержанность и краткость, поэтому, наступив на горло собственным эмоциями, нацепляю на лицо невозмутимое выражение и предельно спокойным тоном отвечаю:
– Я бы хотела сразу прояснить недопонимание, образовавшееся между нами. Я не работаю и никогда не работала в сфере эскорта. Мне девятнадцать, я приехала из деревни и нуждалась в деньгах. Подруга предложила организовать свидание со своим обеспеченным знакомым, и… Я согласилось, – перевожу дыхание, стараясь не терять заданного темпа, потому что Пеплов, кажется, и впрямь внимательно меня слушает. – Но дальше все пошло не по плану: он начал приставать, я стала сопротивляться, а потом… Вмешался ты. И мне… Мне просто захотелось с тобой сблизиться…
Последние фразы даются особенно тяжело, и, не выдержав напора немигающего пристального взгляда Антона, я опускаю голову вниз.
– Ну, допустим, что так, – судя по иронично изогнутым бровям, мой рассказ его не сильно впечатляет. – Сюда-то ты зачем пришла?
– На работу устраиваться, – твердо отвечаю я, вновь вскидывая на него взгляд.
Повисает пауза, в течение которой Пеплов разглядывает меня так, словно я выставочный экспонат в каком-нибудь музее – беззастенчиво, внимательно и с легкими проблесками заинтересованности.
– На работу утраиваться, – глухо, словно обращаясь к самому себе, повторяет он. Затем берет в руки черную папку, лежащую на краю его стола, и уверенным движением ее раскрывает. – Ну, давай посмотрим.
Какое-то время Пеплов листает бумаги, среди которых я замечаю свое резюме и тесты, решенные на первом этапе собеседования. Его глаза бегло скользят по строкам, на удивление быстро знакомясь с написанным, а потом он резко вскидывает их на меня:
– Слабые стороны?
– Что? – от неожиданности его вопроса я легонько подпрыгиваю на стуле.
– Какие у тебя слабые стороны, Камила? – почти по слогам проговаривает Антон.
– Э…
– Живее.
– Иногда я бываю чересчур импульсивной, – ощущая себя, как на допросе, выпаливаю я. – А еще… Еще я ем печенье у компьютера, и крошки часто забиваются в клавиатуру. Но это некритично! Я умею их эффективно вытряхивать…
Боже, что я несу? Какие крошки?! Остановись, Камила!
Брови Антона опять устремляются вверх, но от саркастичного комментария он воздерживается:
– Продолжай.
– Порой мне сложно говорить людям «нет», но я над этим работаю, – честно признаюсь я. – Ну… И на этом, пожалуй, все. В остальном я идеальна.
На последней фразе обнажаю зубы в широкой очаровательной улыбке, припоминая самый последний совет Натальи. Пеплов любит солнечных людей, поэтому рядом с ним я постараюсь источать как можно больше света.
И хотя на мою улыбку парень не отвечает, его лицо кажется мне менее суровым, чем обычно. На секунду на нем даже мелькает выражение благодушия, которое правда тотчас сменяется привычной маской непроницаемости. Неужели мне удалось позабавить мистера «эмоции для слабаков»?
– С Наташей познакомилась? – огорошивает меня очередным непредсказуемым вопросом Пеплов.
– Да, – киваю я.
– Что узнала?
– В смысле?
– В смысле что ты узнала, пообщавшись с Наташей? – похоже, когда Антону приходится отвечать на вопросы, которые, по его мнению, можно причислить к разряду тупых, он замедляет темп речи и цедит каждое слово.
– Что вы с ней бывшие одноклассники, – мысленно пообещав себе исключить из лексикона фразу «в смысле», отвечаю я. – И что раньше у тебя был магазин запчастей для машин.
– Он и сейчас есть, – поправляет Пеплов. – И в офисе ко мне на «вы».
Эта его ремарка «в офисе» привлекает мое особое внимание. Значит ли она, что мы с ним будем видеться «вне офиса» и тогда я смогу обращаться к нему на «ты»?
– Хорошо, – решив отложить этот вопрос на потом, отзываюсь я.
– Кофе сделай, – откладывая папку с моими данными в сторону, велит он.
То, как лихо Антон меняет направления нашего диалога, вызывает серьезные перебои в работе моего мозга, однако, собрав волю в кулак, я удерживаю себя от очередного «что?» и вежливо интересуюсь:
– А вы какой предпочитаете?
– Черный, без сахара.
Поднимаюсь со стула и принимаюсь шарить взглядом по кабинету.
– Кофемашина в приемной, – подсказывает Пеплов, и я, звонко цокая каблуками, выхожу из кабинета.
– Кофе сказал приготовить, – понижая голос до шепота, говорю я вопросительно глядящей на меня Наталье.
– Это хороший знак, – усмехается она, вместе со мной приближаясь к мудреного вида кофемашине.
Поставив в аппарат небольшую белую чашку, блондинка нажимает череду кнопок, которую я изо всех сил стараюсь запомнить, и параллельно меня инструктирует:
– Кофе он пьет только горячим. Если по какой-то причине не удалось подать напиток в первые полторы минуты после приготовления, выливай и делай новый.
– Правда? – меня сильно удивляет такая щепетильность.
