я медленно начинаю проваливаться в сон, когда снова слышу Мишин голос.
— Два-три месяца, и я дам тебе развод.
Резко открываю глаза и подаюсь вперед, неуклюже переваливаюсь на левое бедро, впиваясь в Князева глазами.
— А Марк?
Миша отводит взгляд, и я чувствую слезы на своих щеках. Он мне его не отдаст. Он хочет, чтобы я была приходящей мамой.
Всхлипываю и тут же накрываю рот ладонью. Картинка становится мутной от бегущих слез.
— За что ты так со мной? Почему?
Обнимаю себя руками и прилипаю спиной к сиденью.
— Марк останется с тобой, — слышу мрачный и очень тихий голос Князева. — Но ты должна занять мою сторону сейчас. Во всем, что вот-вот начнется, ты должна будешь быть на моей стороне.
Миша сглатывает, а я вижу, что у него пальцы побелели от того, с какой силой он сжимает руль.
— Ну и потом, естественно, не мешать моему общению с сыном. Воскресным папой я быть не планирую.
Миша
Чувствую на себе Дашкин взгляд. Молчу.
Даю ей время все обдумать. Завожу тачку и выезжаю с парковки под гнетущую тишину в салоне.
Пока даже отдаленно представить не могу, как это — жить со своим сыном раздельно. Но, возможно, для него и правда так будет лучше. Вероятно, для всех нас так будет гораздо, гораздо лучше…
Почти шесть лет назад Марк должен был стать гарантией в нашем с тестем общем деле и прямым путем к разводу. Но, как только Дашкин живот начал расти, все изменилось. Просто по щелчку. Я привязывался к еще не рожденному ребенку с каждым днем все сильнее, а вместе с ним все чаще задерживал долгие, задумчивые взгляды на Даше. Девушке, которую первый год просто на дух не переносил.
Меня все в ней раздражало. Голос, походка, ее вечные вопросы и истерики.
Ей на берегу объяснили, что это сделка, но она с каким-то идиотским упорством продолжала строить из себя жертву. Иногда мне казалось, что это у нее с отцом своим договоренность такая, чтобы свести меня с ума.
Злился. Старался по минимуму с ней пересекаться. Не дышать в ее сторону и уж тем более не прикасаться.
Она считала меня каким-то чудовищем, и чем громче и чаще она об этом говорила, тем изощренней я доказывал ей правоту ее же слов. Намеренно.
Импульсивность в те годы зашкаливала.
— Ты серьезно про Марка?
Голос жены возвращает из мыслей в реальность.
— Это правда или очередной обман? Как я могу тебе верить после всего?
Аргументов особо нет. Сейчас она должна поверить мне на слово. Иначе, увы, никак.
— Единственное, в чем я сейчас должен быть железобетонно уверен, так это в том, что ты займешь мою сторону. Только так я смогу обеспечить безопасность Марку, — проговариваю медленно, ожидая от Дашки хоть какой-то реакции, но она молчит.
Я отлично изучил тестя за эти годы. Он пойдет на все что угодно ради бизнеса, денег, власти. Без единой мысли сомнения втянет во все это Марка. Свою дочь один раз он уже продал. Что помешает продать во второй? Уверен, он уже пообещал ей развод через годик, другой. Думаю, такой срок он поставил перед собой, чтобы от меня избавиться и подсунуть Дашу под кого-то другого.
Этого я допустить не могу. Не из-за благородства, этого во мне точно нет. Она просто уже давно для меня не чужая.
И сына своего в обиду я ни за что не дам. Не сделаю его переходящим трофеем. Ни за что.
Еще немного — и карты вскроются. Пути назад не будет. Да мне и не надо.
Притормозив на красный, бросаю взгляд на Дашку. Она сидит, прикрыв глаза. Не спит. Чувствую, что хаотично гоняет мысли в голове. Решает, стоит ли мне верить.
И тут я ее понимаю, один раз мои слова уже оказались пустыми…
Но там была в корне другая ситуация. Там я позволил своему ЭГО выйти на первый план. Там я еще и понятия не имел, что привяжусь к своему ребенку настолько, что просто не смогу их отпустить. Не думал, что заинтересуюсь своей женой как женщиной…
Оказалось, у нее красивый смех. С ней может быть интересно.
В какой-то момент показалось, что из этого договорного брака и правда может что-то получиться. Пока не увидел, что она до сих пор страдает по своему Владу. Случайно увидел их переписку, и это в тот период, когда у нас родился сын. Взбесился, нашел этого козла, провел воспитательную беседу, чтобы не лез. А ведь когда-то мы были с ним друзьями. Точнее, я так думал...
Дашка вскоре после этого собрала ребенка и решила сбежать. С полугодовалым мальчиком на руках.
Беспросветная дурость просто.
Поймали. Вернули.
Тестю ничего не сказал. Посчитал, что это уже наши личные проблемы. Пригрозил сам, сказал, что отберу сына, больше на эмоциях, но она поверила и вцепилась в эту мысль. Начала бояться и отгораживаться. Просвет исчез.
Вообще, наша с ней свадьба должна была стать грандиозной фикцией. Она таковой и была, первые годы.
Я ненавидел жену ровно так же, как и ее отца. Сам залез в петлю, но почему-то было удобно считать крайними других.
Семь лет назад мой папа слег после инсульта. Его частично парализовало. Мне в короткие сроки пришлось встать во главе его бизнеса.
Дашкин отец, как падальщик, появился практически сразу, предлагал крупную сумму на сделку. Хотел купить у меня мясокомбинат. Мой отец, будучи в здравии, не раз уже его посылал с этим предложением куда подальше. Единственное, что меня спасало от прямого конфликта с Дашкиным отцом, это неугасшие отцовские связи в Москве. Именно поэтому Анин не пошел в открытое наступление, а предложил сделку.
Он красиво говорил о прекрасном будущем в тандеме и параллельно обрисовывал мои перспективы, если я продолжу играть в одиночку. И они были плачевными. На тот момент я еще не въехал в тему. Полгода под моим руководством превратили некогда процветающее предприятие в угасающий бизнес, едва держащийся на плаву. Но тут, я думаю, сам Анин и поспособствовал.
Мне была нужна помощь. Я не мог разочаровать своего умирающего отца еще больше, чем было на тот момент.
Разговор о свадьбе зашел якобы случайно.
Я женюсь на дочери Юрия Николаевича, и мы производим слияние бизнесов.
Хотел отказаться, отец бы это не одобрил, но за сутки до того, как я озвучил
