Убедиться в истине помог Чупрунов и нарисовавшийся ублюдок из прошлого — Дёмин.
Рустам открыл глаза, нехотя прервав поцелуй, и посмотрел на Василису. Эмоции бурлили, требуя продолжения, но мозг понимал, что напирать нельзя.
— Это ты был тогда в клубе, — прошептала Гущина, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
— Как ты догадалась? — тёплая улыбка озарила лицо.
— Я сомневалась, но… Твой парфюм, рука в перчатке, прикосновение…
— Злишься?
— С чего бы?
— Не знаю. Сначала я толкнул пламенную речь обиженного мальчика, потом оказался тем подлецом, что нагло облапал тебя во время танца, ну и Джек-пот…
— Не злюсь, — перебила его Василиса.
Пауза. Блестящие глаза изучали друг друга, а потом их губы снова слились в нежном поцелуе. Руки Рустама теперь уже уверенно легли на её талию, притянув стройное тело к себе. Ладонь поползла выше, но едва добралась до груди, как, сменив направление, спряталась за спиной.
— Я рада, что мы больше не в ссоре, Рус, только меня правда ждут дома.
Горячее дыхание обдало губы. Он кивнул, абсолютно не желая её отпускать, ведь так долго не испытывал ничего подобного. Год? Полтора?
— Предложение проводить всё ещё в силе? — улыбнулась Вася.
— Спрашиваешь!
С этими словами Рустам позволил ей выбраться из своих объятий, и они не спеша двинулись вдоль по улице.
— А ты далеко живёшь?
— Нет. Мы почти на месте.
Миновав пару фонарей, Василиса свернула к третьему, где располагался красивый двухэтажный особняк с невысокой изгородью. странно видеть не сплошной забор, покрытый зеленью, когда повсюду стояли почти наглухо замурованные дома. Тот, кто жил здесь, явно имел эстетические вкусы и ценил прекрасное.
— Собственно, мы на месте. Как видишь, мой дом не сильно отличается от твоего.
— Лишних двести грамм — и может произойти казус, — пошутил Рустам, оглядывая высокое строение, в котором лишь в одном окне горел свет. — Если ты не против, я могу завтра с утра забрать тебя на учёбу. Насколько мне известно, вам с Аней тоже к первой паре.
— Было бы неплохо, — согласилась Гущина.
Между ними образовалась тишина, так и толкавшая обоих друг к другу. Искушение, сопротивляться которому было так сложно. Сообразили, что снова поддались наваждению, только когда с веранды раздался негромкий мужской голос:
— Ночь сегодня звёздная, прямо как зимой.
Вася резко отпрянула от Рустама, проводя пальцами по губам. Господи, откуда он тут взялся? Тедеев всматривался в темноту, пока не увидел там силуэт мужчины с сигаретой в руке. Встав с кресла, тот направился к ступенькам, по-видимому, желая выйти на улицу.
— Я всё улажу, — быстро проговорила Василиса, услышав, как скрипнул затвор на калитке.
— Справлюсь, — успел бросить в ответ Рустам прежде, чем её отец показался под фонарём, внимательно изучая того, кто стоял рядом с дочерью.
— Привет, пап, — произнесла первой Гущина.
— Добрый вечер, — кивнул мужчина средних лет, по-прежнему глядя на Тедеева.
— Рустам, — протянул ему левую руку тот.
— Дмитрий Александрович.
Крепкое рукопожатие и зрительный контакт.
— Мы с Вашей дочерью как раз любовались красотой звёздного неба, — заговорил Рустам, понимая, что пауза затягивается. От него явно чего-то ожидали. — Я объяснял ей, как найти Кассиопею.
Не сдержав улыбки, Василиса незаметно пнула его ботинком — справится, ага, как же!
— Не сомневаюсь, что по основам астрономии у Вас крепкая пятёрка, ведь теорию дочь оценила. — Дмитрий Александрович улыбнулся краешком губы: хитёр, остёр, а вот насколько умён — ещё предстояло выяснить. — А что до практики: мне не понравилось.
Гущина опешила от фразы отца. Где та лёгкость, с которой общался с людьми?
— Тренировались мало, — парировал Рустам, окончательно добив растерянную девушку.
Он из ума выжил, что ли? Вася была готова провалиться сквозь землю, но голос Тедеева продолжил:
— Хочется верить, что тёплая погода и пара Медведиц позволят исправить этот недостаток.
— Я смотрю, Вы — любитель астрономии. Прямо Коперник.
На языке крутилось ещё много фразочек, которые мог бросить в ответ, но всё же решил свернуть театр одного актёра. Вряд ли отец Васи оценит дерзость.
— Я бы охотно согласился, — улыбнулся Рустам, — в смысле, сравнить себя с Коперником. Но, чувствую, если продолжу, инквизиция в Вашем лице с удовольствием отправит меня на костёр.
Губы мужчины наконец растянулись в улыбке. Лицо расслабилось, а глаза утратили подозрительный прищур, который делал Гущина похожим на строгого отца, следящего за каждым неправомерным шагом дочери.
— Боюсь, в этом случае другая инквизиция, — он тепло посмотрел на Васю, — отправит меня туда же вслед за Вами.
Они негромко рассмеялись, бесповоротно рассеяв напряжение, висевшее в воздухе.
— Рустам уже уходит, пап, — вмешалась наконец в их донельзя странный диалог Василиса, где, казалось, была третьей лишней. — Уже поздно.
Она подарила парню многозначительный взгляд, дав понять, что выбор у него не велик.
— Да, мне и правда пора. Был рад знакомству.
— Взаимно, — кивнул Дмитрий Александрович, глядя, как тот развернулся и пошёл по дороге в сторону своего дома.
— Не спрашивай ничего, ладно? Ты сам всё видел.
— Даже в мыслях не было, — лукаво улыбнулся Гущин, обнимая смущённую дочь за плечи.
Стоило только перевести отношения на новый уровень, как жизнь сразу заиграла новыми красками. Афишировать то, что происходило между ними, в университете было опасно, учитывая окружение, но после занятий Рустам и Вася, не стесняясь, давали выход эмоциям. Аня, наблюдавшая со стороны за братом, уже давно не видела его таким окрылённым. Непринуждённость, с которой шёл на контакт, шутки и позитив — всё это стало не только внешней оболочкой, как было последний год, они затронули нечто внутри, сломав барьер, отделявший настоящего Рустама от окружающих.
Его глаза, временами сквозившие пустотой, когда был захвачен врасплох, искрились. Новый город, новые друзья, новая жизнь — от страшного прошлого не осталось следа. Аня в который раз убеждалась, что решение покинуть столицу, было правильным. И пускай Дёмин всё также крутился рядом, разрушить то, что они обрели, ему точно больше не удастся.
На спортивном поприще также всё шло ровно. Две недели, на протяжении которых «Разящие» играли в новом составе, окончательно закрепили их позицию как достойных соперников. Наблюдать за играми было одно удовольствие. Обе команды показывали отличные результаты. Пока судил тренировочные игры, Самарин успел мысленно собрать достойную сборную с основным и запасным составом для внешних игр, искренне надеясь, что парни с достоинством примут результат последнего внутреннего матча, каким бы тот ни был.
И тренер стал не единственным, кто возлагал надежды на приближавшийся поединок между «Разящими» и «Отважными». Когда новость о решении распустить одну из команд долетела с административного уровня до «низов», студенчество превратило ожидание в самый что ни на есть реальный тотализатор. Шансы
