А ведь мне даже в голову не приходило! Ну да, она довольно часто прерывала наше с боссом общение, когда мы находились у него в кабинете, но я и подумать не могла, что это специально.
Выходит, она знала? Знала и терпела в своей жизни другую женщину? И кто вообще из нас был «другой женщиной»? От всех этих вопросов начинает болеть голова.
— Ну ладно, — нехотя соглашается Ярослав. — У тебя опять «эти дни»? Хорошо себя чувствуешь?
Он всегда был заботливым. А я всегда думала, что он ведет так только со мной.
— Нормально, — повторяю я.
Александр завершает за меня звонок первым, экран гаснет. Мы остаемся стоять в звенящей тишине.
Ноги едва держат меня. Не сразу понимаю, что падаю, пока не оказываюсь в сильных мужских руках.
— Эй, эй, Настя! — слабо доносится до меня.
— Я в порядке, — бормочу я, пытаясь высвободиться.
Но попытки, конечно, безуспешные.
Не успеваю охнуть, как Александр подхватывает меня под колени и поднимает в воздух. Смутно слышу, как он ногой открывает дверь в какую-то из комнат. Наверное, спальню.
Я оказываюсь на мягкой заправленной кровати. Часть меня хочет свернуться калачиком и заснуть, а другая, упертая, — встать и пойти домой. Да хоть пешком!
Только вот тело стало слишком тяжелым — даже руки не поднять.
Почувствовав, как проминается матрас под тяжелым телом, я понимаю, что Волков лег рядом. Он шумно выдыхает где-то справа от меня.
— Ну братец и дает, — говорит он.
— Почему жизнь так несправедлива? — мямлю я, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
— Чтобы было интересней.
— Да уж, вот прям развлечение. Залететь от мужика, который на твоих глазах сделал предложение своей секретарше — вот уж предел мечтаний.
— Если тебя это успокоит, я собираюсь набить ему морду, — внезапно признается Александр.
Это заявление меня смешит.
— Ты? — Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на его предельно серьезное лицо. — А какой смысл? Он же не тебе изменил с какой-то серой мышью.
— Было бы странно, если бы мне, — улыбается Волков.
— А у тебя ничего спальня, — отвлекаюсь я, разглядывая интерьер.
Он подкалывает меня:
— Шеф-повар сегодня щедр на комплименты.
— Нет, правда. Дерево так гармонично сочетается с темно-синим текстилем. Кресло вообще офигенное. — Киваю в другой конец комнаты, где в углу стоит шикарное кресло на изогнутых ножках.
— На заказ. — По голосу чувствуется, что ему и правда приятна моя похвала. — Тут, в поселке, есть один умелец. Парнишке лет девятнадцать, а делает такие вещи, что мама не горюй.
— Надо взять его в оборот, — задумчиво комментирую я, как всегда, не забывая о работе.
Хотя о какой работе сейчас может идти речь? Я уволюсь. Уволюсь и хлопну дверью, хотя дверь у нас в офисе хлипенькая и вряд ли выдержит подобного проявления чувств.
Немного подумав, после небольшой паузы я говорю это вслух:
— Завтра же напишу заявление.
— Настя, завтра суббота, — возражает Волков.
— Тогда в понедельник, — настаиваю на своем я.
— Зачем?
— Не зачем, а почему. Я больше не смогу смотреть на этого козла. И на их умилительную парочку. И Баранов меня, честно скажу, достал уже. Старый похотливый орангутанг.
— Смотрю, у вас там целый зоопарк.
— Это у вас зоопарк, господин начальник.
Мы не сдерживаемся от одновременного смешка.
— И ты так просто сдашься? — спрашивает Александр. Что удивительно — без какого-либо подтекста.
— Да. Нет.
— Ты же только что говорила, что не уволишься, потому что тебе не на что будет жить, — резонно возражает он.
— Я не знаю. — Я издаю стон и чувствую, как веки начинают смыкаться. — Стрясу с твоего брата алименты. Он же богатый. Не такой, как ты, конечно, но тоже ничего.
Александр мычит что-то нечленораздельное, отчего я понимаю, что он тоже засыпает.
— Ужин остыл, — внезапно вспоминает он, и я вновь чувствую, как прогибается матрас.
Волков встает и уходит.
Оставшись одна, я вдруг чувствую неизвестно откуда свалившуюся пустоту. В чужом доме, без какого-либо понимания будущего. Я переворачиваюсь набок и обхватываю себя за плечи.
Надеюсь заснуть, а потом проснуться и понять, что все это было страшным сном.
Я не знаю, сколько времени я вот так пролежала, но в какой-то момент, когда я понимаю, что сон совсем не идет, я решаюсь встать и выйти обратно на свет.
Из коридора, в просторной кухне, совмещенной с гостиной, я вижу Александра, сидящего за обеденным столом. Перед ним раскрыт ноутбук, в правой руке чашка с чем-то дымящимся. Я принюхиваюсь. Кажется, кофе.
В животе бурчит от голода, и я невольно сглатываю.
Сейчас, в первый раз внимательно наблюдая за вторым Волковым издалека, я понимаю, что да, они с братом очень похожи, но что-то неуловимое их все-таки отличает. Эти нахмурившиеся брови, то, как он постоянно, раздумывая над чем-то, сжимает и разжимает левый кулак, — все эти мелочи складываются в единую картину совершенно другого Волкова. И, как бы мне ни хотелось в этом себе признаваться, эта мысль приносит утешение.
Это не он. Не тот, кто так вероломно предал меня. Просто кто-то очень внешне на него похожий.
— Так и будешь пялиться? — не поднимая головы, спрашивает Александр.
Я вздрагиваю от того, что меня застали врасплох.
— Ничего я не пялюсь, — бурчу и захожу обратно в кухню. — Напомни, как я вообще здесь оказалась?
— Села ко мне в машину и приехала, — рассеянно отвечает он, цокая по клавиатуре.
Я сажусь напротив и принимаюсь водить пальцами до столешнице из дорогого дерева.
— И зачем тебе такая обуза, Александр Волков?
Тут он замирает, со вздохом закрывает крышку ноутбука и поднимает на меня глаза. Они у него тепло-карие, у меня к таким слабость. У Ярослава немного другие, более… плоские, что ли. Сейчас я это понимаю, а до этого совсем не замечала.
— Обуза, говоришь? — переспрашивает он, глядя мне прямо в душу.
Я сглатываю. Из двоих братьев этот говорит более жестко и властно.
— Ладно, забудь. — Я машу рукой, но тут Александр внезапно наклоняется вперед и хватает меня за запястье.
Застываю, как пойманный в капкан заяц.
— Нет, Настя, давай об этом поговорим, — хрипло шепчет он.
Я пытаюсь высвободиться, но это бесполезно — хватка мертвая.
— Тут не о чем говорить. Я хочу домой, — пытаюсь перевести тему.
— Почему ты считаешь себя обузой? — напирает Александр. В голосе звенит металл.
— А кем еще? — сержусь я. — Зачем тебе вообще помогать мне? Пытаешься отплатить за ту ночь, что я тебя приютила? Ну так я тебя освобождаю от любого долга.
— Еще машина.
Ох, да. Еще же ведь мое художество на водительской двери прокатного внедорожника, на котором Волков почему-то до сих пор ездит.
— И зачем ты мне это напомнил? — смущаюсь я. — Чтобы показать, как низко я пала?
— Чтобы показать, что мы с тобой не банк и заемщик. Прекрати думать о том, что кто-то своей помощью выдает тебе очередной кредит.
— Типичный бизнесмен, — бормочу я себе под нос, встаю и подхожу к плите, где под крышкой находится все еще теплый ужин.
Внезапно проснувшийся аппетит напоминает о себе пустым желудком. Овощи с киноа и тушеной индейкой выглядят привлекательно, но я, которая всегда предпочитает морковку хорошему бифштексу, выбираю себе только мясные кусочки.
Сажусь напротив Александра, который все еще увлечен работой.
— Ты так с ума не сойдешь? — спрашиваю я, прожевав первый кусочек. Вкусно — пальчики оближешь!
— В смысле? — рассеянно отвечает он.
— На работе работаешь, после работы, — я машу вилкой, — тоже работаешь. Мозг взорвется от перегрузки. И вообще, Ярослав сказал, ты свой бизнес продал. Какие у тебя еще там дела?
Я лезу не в свое дело, но сегодня хуже уже не будет.
— Продал? — Грудь Волкова дергается, с губ срывается смешок. — Сказочник.
— Значит, ты им занимаешься после работы? Что ты делаешь? — не отстаю я и набиваю полный рот божественной индюшатины. — Боже, это так вкусно, — добавляю я, не дожидаясь ответа. — Волков, ты обязан на мне жениться.
