Устрицы были странные. Немного склизкие, пряные и слегка соленые на вкус. К ним подали черный хлеб с мягким маслом, какие-то странные добавки, что полагалось класть в устрицу сверху. И их приходилось есть со странным хлюпающим звуком, всасывая из раковины. Можно было аккуратно выковырять вилочкой, но Станислав меня отговорил, сказал, мол, так вкуснее.
А потом нам традиционно снова испортили обед.
Глава тридцать шестая
Я даже не сразу узнала Виталика в этом хорошо одетом мужчине с модной стрижкой. Он избавился от своей многокарманной жилетки, переоделся из страшных джинс и драного свитера, что делали его похожим на чувака из анекдотов про сисадмина, в мягкие, хорошего кроя брюки и приталенную рубашку навыпуск. Причем как-то даже выглядел в этом всем похожим не на лаборанта заштатной лабы, а на модного блогера.
— Здравствуй, дорогая жена, — протянул он, подойдя к нашему столику, — и ты, дорогой бывший начальник. Не ожидал вас здесь увидеть.
Станислав закаменел лицом, он тоже не ожидал. А я так и тем более.
— Здравствуй, дорогой почти бывший муж, — я постаралась влить в голос как можно больше яда, — вижу, ты неплохо прибарахлился, понятно теперь, куда ушли алименты Андрюхи.
— Кто бы говорил, — Виталик оглядел меня с ног до головы, — еще и телефончик новый, — он даже языком поцокал. — Я вот думаю, суд примет это все во внимание и Андрюха останется жить со мной. Тем более это моя мать постоянно о нем заботится, пока ты порхаешь по ресторанам.
— Конечно, а вот все лекарства, реабилитолога и дополнительные занятия оплачиваю я, и поверь милый, это суд тоже примет во внимание!
Со стороны, наверное, казалось что мы обмениваемся комплиментами. Мы говорили достаточно тихо и улыбались. Но искры, пробегавшие между нами, больше не были искрами страсти. Они были холодными и жалящими, разряды ненависти, как шаровые молнии, почти видимые.
— Брейк, — Станислав поднялся и встал между нами. — Давайте не будем устраивать скандал.
— Какой скандал, ты о чем, — Виталик улыбнулся во все свои тридцать два, — я просто говорю со своей женой, а вот ты… — Он ткнул Станислава указательным пальцем в грудь, — ты тут вообще не имеешь права голоса. Ты ей никто и звать тебя никак. И это тоже суд примет во внимание.
— Ты забываешься, — палец смахнули и какой знакомый ледяной тон пошел в дело, именно им Станислав начинал говорить, когда был в предельной ярости.
Мне показалось, они сейчас подерутся.
— Сладкий, — послышалось со спины у Виталика, — вот ты где. Пойдем, нам уже убрали столик.
И в поле зрения вплыла Татьяна. Та самая, которую босс уволил ценой разбитой вазы. Сначала она заметила меня и взяла Виталика под руку, с видом высокомерного превосходства оглядывая мой наряд. Сама Татьяна была одета сплошь в люксовые шмотки и явно не на зарплату дизайнера купленные. Папочка подсуетился или это Виталиковы деньги? Мне захотелось вцепиться ногтями в ее хорошенькое личико. Да какое право имеет эта гадина меня презирать! Но тут она увидела Станислава и ее улыбочка подувяла, а сама Татьяна резво спряталась за Виталика.
— Тааанечка, — Станислав расплылся в радостной улыбке и распахнул руки, будто бы приглашая Танечку упасть в его объятия, но она только попятилась еще дальше, — радость моя, так рад тебя видеть. А папа знает с кем ты по ресторанам ходишь?
— Не говорите папе, умоляю! — Она сложила ладони в молитвенном жесте, — он меня убьет!
— Но Таня, я буду вынужден сказать. Если помнишь, мы оговаривали не только не предавать эту историю огласке, но и что продолжения у нее не будет.
— А ты тут не командуй, — огрызнулся Виталик, — и не угрожай. Если помнишь, я все еще муж твоей пассии и могу тебе устроить неплохую рекламацию.
— Ну попробуй!
— Не надо, — Татьяна почти плакала.
Станислав с Виталиком сошлись почти вплотную. Виталик был выше, но Станислав значительно мощнее, и если бы принимали ставки на драку я бы ни за что не поставила на бывшего мужа.
Даже жаль, что драка не состоялась. Татьяна вцепилась в Виталика и уже в слезах что-то тихо ему выговаривала, может, умоляла не создавать ей проблем.
Следующий раз, — проворчал Станислав, когда мы уже уходили, — позову тебя на свидание на необитаемый остров. Там по крайней мере можно отоварить любого, кто рискнет нам помешать, кокосом по глупой его голове!
Глава тридцать седьмая
— Может, ты не против прогуляться? — Спросил Стас, когда мы вышли из ресторана.
— Разве что недолго, — я зябко поежилась, — ветер какой неприятный.
— Недолго, буквально минут двадцать, я не хочу в таком состоянии садится за руль, — пояснил Станислав, — а тут в пяти минутах есть небольшой парк, без качелей-каруселей, просто кусок чуть ли не реликтового леса, которому лет больше чем городу.
Парк и впрямь оказался дивно хорош. Не слишком большой, почти из одних сосен там-сям разбавленных кленами и березами, сияющими на фоне вечной зелени хвои яркой желтизной листьев. Листопад в этом году как-то запоздал, но я была этому только рада. Люблю запах осени, запах палой листвы, первых заморозков и стылой воды.
— Ну и как тебе устрицы? — Спросил Стас, когда мы уже обошли почти весь парк.
— Ты знаешь, было очень вкусно, и просекко к ним в тему оказалось. Но есть одна неожиданность.
— Какая, — он насторожился.
— Я снова хочу есть, — было неловко в этом признаваться, но в животе реально уже начинало урчать от голода.
Станислав расхохотался.
— А какие у тебя планы на вечер?
— Ну вообще я должна смотреть одну квартиру…
— Если я тебе помогу решить проблему с жильем, ты согласишься еще и поужинать со мной сегодня? — Он лукаво прищурился.
— Стас, не стоит, ты и так для меня очень много делаешь, — я пыталась протестовать, но безуспешно.
— Не отказывайся, Алин. — Он остановился, повернулся ко мне и взял меня за руки, — к тому же я ничего не делаю в ущерб себе, поверь. И мне нравится, что все это — для тебя. Что угодно, только бы ты улыбалась.
— Хорошо, — я забыла перчатки в машине и теперь стояла, наслаждаясь теплом его ладоней. — Какие у тебя предложения?
— Поехали, покажу!
Решение проблемы с жильем выглядело как не слишком большая двухкомнатная квартира в одном из закрытых жилых комплексов, что прятались в глубине дворов моего старого района. До Андрюхиной школы было десять минут неспешным шагом, до дома свекрови — с полчаса. Мебели было мало, пыли много, в квартире давно не жили, но запаха отчаяния, заброшенности и безысходности в ней не было. Во многих же съемных квартирах, что я смотрела, этот запах царил безраздельно и как-то сразу в них жить не хотелось.
— Это моя первая самостоятельно купленная квартира, — Станислав походил по комнатам, открыл дверь на просторную, совершенно пустую лоджию с французскими окнами в пол. — Я тогда успел уже основать фирму и это был наш первый самостоятельный заказ. Продажи шли как-то ни шатко, ни валко, а мне надоело мотаться по съемным квартирам и отелям и вот.
“И вот” состояло из одной довольно большой кухни-гостиной с выходом на лоджию и двух маленьких, едва по десять квадратов, комнаток, совершенно без мебели.
— А почему две спальни?
— Это спальня и кабинет. Мебели нету, но я могу с этим помочь.
— Нет нет, это слишком дорого, — замахала я руками.
— Алина, — Стас усмехался, — ты не поверишь, но я богат! Если ты не хочешь, чтобы я тратил деньги на обстановку, то у меня и у моих родителей просто есть какое-то количество неиспользуемой мебели, выберешь на первое время что-то, а потом посмотришь. — С этими словами он развернулся и ушел куда-то из комнаты-кабинета, с видом на огромный, пылающий всеми оттенками алого, клен.
— Но мне неудобно! — Прокричала я ему вслед.
— Неудобно спать на потолке, одеяло падает! — отозвался Станислав. Его голос звучал как-то гулко, как из ведра. — Алин, иди сюда!
