Оставь свои чувства дома (СИ) - Маша Кужель

— Сделаю. Ты, эмм, все еще хочешь кофе? Я могу разогреть его.

— Я возьму его, и разогревать не обязательно. В любом случае, к тому времени, как я доберусь до кофе, он обычно остывает, — говорю я, слегка улыбаясь, на что она отвечает широкой улыбкой:

— Мне знакомо это чувство. Если я не могу найти свой кофе, то обычно это потому, что я поставила его в микроволновку и забыла о нем. — Ее глаза задерживаются на мне еще на несколько секунд.

— Я перезвоню Софье и дам ей знать, чтобы она назначила встречу как можно быстрее.

— Спасибо, — говорю я ей, находя свет, вернувшийся в ее глаза, гораздо более привлекательным, чем мне хотелось бы. Она поворачивается, чтобы уйти.

— Дарья, — зову я.

— Да?

— Ты была дружелюбной по телефону с… С Софьей, не так ли?

— Я полагаю. Разве я не должна быть такой?

— Нет, на самом деле это хорошо. Не будь навязчивой, но, если сможешь, выясни, почему Дмитрий перенес встречу.

— Ладно. Я постараюсь. И, эмм, ты ведь хочешь этот кофе, верно?

— Да.

Кивнув, она поспешно выходит из моего кабинета и хватает белую кружку со своего стола.

— Спасибо, — говорю я и беру у нее кружку. Она выходит из офиса, а я возвращаюсь к работе, перечитывая досье клиента, пока Дарья снова не стучит в дверь.

— Александр Андреевич? Прости, я имею в виду, Алекс?

— Да?

Я сохраняю то, над чем работаю, и отворачиваюсь от компьютера. Дарья снова стоит в дверях, теребя маленький желто-лимонный амулет, висящий у нее на шее.

— Я поговорила с Софьей.

Я немного жду, но она не продолжает.

— И что?

— Она, эмм… Она думает, что Дмитрий, возможно, хотел бы обратиться в другую пиар-фирму.

Румянец разливается по ее груди, распространяясь по шее и щекам.

— Она сказала, почему?

Она теребит ожерелье и сочувственно смотрит на меня.

— Она думает, что это, возможно, связано с той статьей о тебе и моделях, опубликованной несколько недель назад, но я клянусь, что не понимаю, о чем она говорит.

Она напоминает мне малыша, который рассказывает о себе еще до того, как сделает что-нибудь плохое. Это так раздражающе очаровательно, что несколько секунд до меня не доходит смысл ее слов.

И тут меня осеняет.

Дерьмо. Я понял, о какой статье она говорит. Предполагалось, что она будет посвящена бизнесу и тому, что я один из самых молодых руководителей такой крупной компании, но вместо этого взяли другое направление и осветили недавнюю поездку в Анапу, в которой участвовали я, автобус для вечеринок, полный моделей нижнего белья, и обильное количество выпитого в те выходные алкоголя.

Я почти сразу же пожалел об этом. Не о сексе — секс был великолепен. А о той части, где я пытался убедить себя, что этого достаточно, чтобы заполнить пустоту внутри. Это было не так, и именно тогда я понял, что если тщательно продуманные, безумные выходные, наполненные горячими моделями, количеством алкоголя, которого хватило бы, чтобы убить слона, дорогими ужинами и гостиничными номерами, не смогут смягчить боль… Ничто не поможет.

Глава 9

Таня протягивает мне бокал розового вина.

— Выпьем за то, чтобы пережить первую неделю на новой работе!

Мы чокаемся бокалами.

— Прошло всего два дня, но мне все равно это кажется нереальным подвигом. Хотя на самом деле все не так уж и плохо. Ну, кроме того, что мой начальник — очень сексуальная заноза. Сегодня я посидела и поговорила с несколькими стажерами все семь с половиной минут, которые у меня были на обеденный перерыв, и они сказали, что считается комплиментом, если Алекс проходит мимо и не критикует то, над чем они работают.

— Похоже, он прекрасный парень.

— Думаешь? Хотя все стажеры были обрадованы тем, что оказались там. Они сказали, что включение этого опыта в резюме дает им гарантию, что они получат работу. Однако я не могу представить, что можно быть таким бесчувственным и бессердечным. Как ты думаешь, у него есть какая-то трагическая предыстория или что-то в этом роде?

— Не делай этого, прекращай придумывать истории для людей, — предупреждает Таня. — Некоторые люди просто придурки, хотя нет никакой реальной причины для этого. Я имею в виду — просто посмотри на своего начальника. Буквально посмотри на него.

Она достает свой телефон, быстро ищет в Интернете и открывает его фотографию. Или, может быть, это реклама костюма от Гуччи, который на нем надет, потому что, черт возьми, он такой мрачный и задумчивый, погруженный в свои мысли.

— Он вырос с серебряной ложкой во рту и стал одним из самых молодых генеральных директоров в городе, потому что его папа владеет компанией. И он выглядит вот так. Я нахожу его привлекательным.

— Я все еще думаю, что что-то наверняка должно было случиться, что сделало его таким черствым. О! Может быть, он безумно влюбился в женщину, а она разбила ему сердце, переспав с его лучшим другом? Нет, с его отцом! И суть в том, что она секретарша его папы, и он вынужден видеть их вместе каждый божий день, счастливых и влюбленных.

— Вот это любовный роман, который я бы прочитала, но я бы хотела, чтобы он стремился отомстить. Я люблю мрачные повороты в романах. Бонусные очки, если кто-то умрет.

— Кто, отец или обманутая секретарша?

Таня пожимает плечами:

— Может быть, оба погибнут в автокатастрофе? Или, может быть, они попадают в автокатастрофу, но у нее будет амнезия, и она не помнит, как бросила его ради отца, поэтому она просыпается с мыслью, что все еще любит Алекса.

— А потом они переспали только для того, чтобы понять, что она беременна, но они не знают, кто отец ребенка!

Мы обе начинаем смеяться, и Таня наливает еще вина в наши бокалы.

— Если когда-либо и был признак того, что в детстве мы смотрели слишком много телесериалов, то это он.

— Да, — говорю я, мысленно возвращаясь в то время. Моя мама подсадила нас на сериалы; я помню, как она смотрела их по ночам, записывала на видеокассеты, чтобы быстро прокручивать рекламные ролики.

— Клянусь, только благодаря этому я смогла сдать испанский, — смеется Таня. — Ты и твоя мама, которые переводили для меня диалоги актеров, научили меня лучше, чем все уроки, которые я посещала.

— Я не говорю по-испански с девочками, — говорю я, и до меня вдруг доходит. Я всегда хотела, чтобы мои дети умели говорить по-испански так же, как и я. Моя мать родилась и выросла в Колумбии и