В комнате было темно, и она нигде его не видела. Его не было ни в огромной кровати, ни у камина. Ей показалось странным, что она могла раньше его уснуть. Дариус всегда был тем, кто желал, был наготове и ждал ее.
Вздохнув, она подошла к балконной двери и вышла на улицу. Летний воздух был теплым, в небе сияли звезды. Была прекрасная ночь, и она чувствовала запах жимолости, доносившийся до нее с виноградных лоз внизу. Сладкий аромат напомнил Марианне о ее матери.
Теперь, выйдя замуж, Марианна задумалась о своих родителях. Разделяли ли они ту же страсть, что и Марианна в ее собственном браке? Она улыбнулась и покачала головой. Трудно представить. Ничто по-настоящему не подготовило ее к интимности секса. Физическая близость с Дариусом быстро разрушила ее эмоциональные стены. Отчужденность была невозможна, когда другой человек находился внутри твоего тела и заставлял тебя плакать от удовольствия, которое тебе дарил.
Марианна вернулась в дом и стала ждать. Как только она переступила порог балконной двери, сильные руки обхватили ее сзади, надежно прижимая к твердой мускулистой груди. И не только его грудь была твердой. Она чувствовала каждый дюйм его длинного, толстого члена, прижимающегося к ее ягодицам. Марианна не могла видеть Дариуса, потому что он был у нее за спиной, но он определенно был обнажен, возбужден и намеревался овладеть ею.
— Дариус, — выдохнула она, — ты напугал меня.
Он уткнулся носом в ее шею, теплые губы задержались на ее пульсе, его зубы нежно покусывали. Большие ладони водили вверх-вниз по ее обнаженным рукам, медленно и властно.
— Ты удивила меня, стоя там в этом платье и выглядя как ангел. Я потерял дар речи, поэтому наблюдал за тобой и думал о том, что буду делать, когда ты вернешься внутрь…
— И чего ты хочешь? — Она тяжело дышала, прижимаясь к нему, ее тело разгоралось от давления его эрекции и шепота его голоса.
— Ты доверяешь мне, Марианна? — Он провел руками вверх по ее бокам, по ребрам и остановился прямо под грудями.
Предвкушение того, что его руки будут так близко, но не соприкасаться, заставило ее выгнуться навстречу ему в попытке преодолеть чертову дистанцию.
— Да, Дариус.
— Хорошая девочка. — Его руки обхватили обе груди и сжали. Ее соски затвердели, и он ущипнул их сквозь тонкий шелк. Искры чистого удовольствия покалывали ее кожу, и ей пришлось подавить крик, сорвавшийся с губ, зная, что это была ее награда за то, что доверила ему свое удовольствие. — Продолжай доверять мне, Марианна. Доверься мне… и просто почувствуй.
Марианна вздрогнула, гадая, что бы он сделал. На нее всегда действовало предвкушение. Дариус знал, как возбудить ее до тех пор, пока девушка не сможет ничего делать или не захочет ничего, кроме того, что он мог ей дать. Он сделал ее неистовой к нему.
— Я и делаю это. Доверяю, — прошептала она. А потом он набросил шелковый пояс ей на лицо и опустил ей на глаза. Затем завязал на узел. Ее повязка на глазах была надежно закреплена, и она ничего не могла видеть. Просто чувствуй. Это то, что я собираюсь сделать.
***
ДАРИУС отступил назад и полюбовался сзади. Скромное платье, которое было на ней надето, было прелестно, но пришло время его снять. Он наклонился, взял подол в руки и задрал его ей через голову. Он удовлетворенно вздохнул. Наконец-то обнажена. Он знал, что то, что он сделал, было скандально, но не мог представить себе, чтобы Марианна была с ним по-другому. Заниматься любовью с ней, шарящей в ночной рубашке в темноте, было бы чистой пародией. Это сочное тело должно было быть поглощено его глазами, когда он овладеет ею.
Он обхватил ладонями две выпуклости ее задницы, приподнимая и заставляя ее немного раздвинуть ноги.
— Какая у тебя хорошенькая попка, такая круглая и гладкая. — Он сжал каждую ягодицу снизу, пальцы обеих рук встретились у ее расщелины и скользкой влаги, пропитавшей ее.
Она вздрогнула, когда он провел пальцами по ее промежности, и слегка застонала в этой хрипловатой, сексуальной манере. Боже, когда она издавала подобный звук, это сводило его с ума, вызывало безумные импульсы, превращало в сексуального зверя. Потребность проникнуть в ее тело кричала в его мозгу.
— Мне нравится, что ты влажная для меня. Скоро, моя красавица, скоро я войду в твою гладкую, влажную киску и заставлю кричать. А потом без остановки буду продолжать вколачиваться в тебя. Снова и снова. Всю ночь напролет, до самого рассвета. — Она захныкала в знак протеста, когда он убрал свои пальцы. — Сначала пройдись для меня. Я хочу увидеть эту красивую задницу. Продолжай. Сделай примерно десять шагов вперед, пока не окажешься у края кровати.
Она сделала неуверенный шаг, потом еще один, и еще. Она подошла своей хорошенькой попкой к краю кровати и остановилась. Он застонал от вида того, как напряглись и задвигались ее мышцы, когда ее длинные ноги преодолели расстояние. Она повернулась к нему, хотя он знал, что она не могла видеть его из-за повязки на глазах.
— Чего ты хочешь, Марианна? — спросил он.
— Я хочу тебя. — Она дрожала от желания, ее груди вибрировали, соски затвердели и заострились.
— Как ты хочешь меня, моя красавица?
— Внутри. Хочу, чтобы твой член оказался внутри меня.
Ее умоляющий голос что-то щелкнул в его мозгу. Любой контроль, который Дариус сохранял на протяжении всего вечера, испарился в одно мгновение. Он оказался на ней прежде, чем успел сделать еще один вдох, его руки опустили ее на кровать, потом обхватили за бедра. Когда он подошел к ней сзади таким образом, его член дернулся, как прыгающий жеребец, пытающийся оседлать кобылу. Он стал своего рода зверем, злым, развращенным и первобытным.
Дыхание Марианны сбилось, когда он еще больше раздвинул ее ноги. Он чувствовал ее острый аромат, расцветающий для него; влажный, горячий и готовый принять мужчину. Направив свой член к ее входу, он одним требовательным движением погрузился в нее по самые яйца. Сладкое, крепкое прикосновение ее киски было так приятно, что он подумал, словно это своего рода боль, но к которой он мог бы стремиться снова, и снова, и снова… Ее тяжелое дыхание учащалось, когда он пронзил ее, скорее всего, от шока, но девушка приняла его до самого основания без жалоб, а затем отшатнулась, как будто могла вынести еще больше.
Она так чертовски совершенна!
Он жестко овладел ею. Никаких сомнений — это был жесткий секс. Но прямо сейчас ему это было нужно. Позже он мог быть нежным и медленным, но сначала должен был утолить своего зверя. В меню было только одно блюдо для чудовища, и оно было сладким и розовым и располагалось прямо между бедер Марианны. В этой позе он мог проникнуть в нее глубже, чем любым другим способом. О, чертов адский огонь, подумал он, пожалуйста, никогда не позволяй этому закончиться!
Яростно двигаясь, он вонзался в нее как сумасшедший, время ускользало за завесой плотских ощущений. Он понятия не имел, как долго он трахался, была ли это секунда, минута или час, кто знает?
Он опустил палец, чтобы скользнуть по ее клитору, и в ту же секунду она кончила, внезапно, сжимаясь и содрогаясь под ним. Ее оргазм вызвал его собственное освобождение. Доставлять ей удовольствие, чувствовать, как напрягается ее тело, слышать ее крики — была нирвана. Он почувствовал, как его собственная потребность бурлит и переливается через край, как вино из бочки. Ее восхитительный ответ подтолкнул его к краю, где он мог достичь цели, к которой так отчаянно стремился. С криком, шипением и потоком горячего семени он растворился в ней и на одно ослепительное мгновение познал абсолютный рай.
Примерно через час она была вялой и сонной в его объятиях — хорошо оттраханная, полностью насытившаяся и потрясающе чувственная женщина. С ее глаз давно сняли повязку, она забралась на него, положив голову ему на грудь, где поцеловала и провела своими сладкими губами вверх по его подбородку и плечам.
Он думал обо всем, что знал о ней раньше, и обо всем, что знал о ней сейчас. Дариус был счастлив осознать, что был прав, предсказывая вспыхнувшую в ней страсть. Его Марианна была сиреной в постели. Она также была нежна, и он обожал ее прикосновения и жесты. После того, как они вот так занимались любовью, ему нравилось крепко прижимать ее к своему телу, целовать и поглаживать ее кожу. Всякий раз, когда она делала с ним то же самое, его сердце наполнялось радостью. Марианна заставляла его чувствовать себя победителем, воином, сильным и властолюбивым. Но у нее было много граней, и в некотором смысле теперь она была еще большей загадкой, чем раньше. Он чувствовал в Марианне какую-то недосказанность, и это вызывало беспокойство. Дариус знал, его чувства к ней становятся сильнее с каждым днем, а вместе с ними и желание защитить и обезопасить ее счастье, как только сможет.
