падает на мое. Я задыхаюсь под ним, но я слишком робкая, чтобы дать ему понять, что мне некомфортно.
Джулиан вытаскивает себя из меня, его член упирается мне в живот, и я вижу, как он морщится от боли. Чувство вины душит меня до такой степени, что я не могу дышать. Корчась, я освобождаю руки и натягиваю платье, чтобы прикрыть грудь, понимая, что моя неуверенность и чувство вины взяли верх. Опять же, это должно было случиться.
Медленно, он съезжает с меня и ложится на спину, ладонями упираясь в лицо. По какой-то причине, когда я смотрю на него обнаженным, он ловит меня, и я тут же отворачиваюсь.
— Прости, Джулиан. Это было слишком.
Он ничего не говорит, и я даю ему мгновение.
Черт, я сука, что заставила его остановиться на полпути. Что за девушка так поступает? Ты — идиотка. Но ведь на то есть веские причины, верно? В данный момент мне нужна моя лучшая подруга, которая меня рассудит. Она заставит меня увидеть хоть какой-то смысл. Только вот этого никогда не случится, потому что твоя лучшая подруга тоже поимела парня. Боже, это становится все хуже и хуже.
Мы долго лежали в темноте в неловком молчании, не говоря друг другу ни слова. Он неподвижен, и его возбуждение спало быстрее, чем «Титаник». Я все еще насквозь промокшая, испытываю дискомфорт, так как влажность между моими бедрами требует внимания.
— Не хочешь прогуляться? — говорит он арктическим тоном, — Мне бы не помешал свежий воздух.
— Конечно. И я понимаю. Солдату нужно успокоиться, — шучу я, надеясь разрядить обстановку. Он отпускает непринужденный смешок, и в этот момент я понимаю, что между нами все хорошо.
Мы оба оделись, и я уделила время, чтобы привести себя в порядок в ванной, прежде чем мы отправились на улицу. Уже поздно, чуть за полночь, когда мы прогуливаемся в парке неподалеку. Прохладный ночной ветерок облегчает мое беспокойство, а комары пируют на моей бледной коже, заставляя меня чесаться, как сумасшедшую.
Джулиан берет меня за руку и начинает рассказывать о своем следующем проекте. Я внимательно слушаю, впитывая каждое слово. Он очень любит свою работу и страстно желает помогать другим. Пока я смотрю, как он говорит, мои глаза переходят на его тело. Его светло-голубая рубашка-поло Lacoste слегка приталена на груди и демонстрирует его мускулистые руки. У него бронзовый загар от австралийского солнца, но мне нравится, что у него нет татуировок, и видно, какая у него идеально гладкая кожа. Его волосы в беспорядке, сексуально грязные, каштанового цвета с несколькими прядями, которые кажутся почти блондинистыми. Когда он продолжает говорить, его рот делает это облизывание, за которым я могла бы наблюдать часами напролет. Я не думаю, что он осознает, что делает это, что делает это еще более сексуальным. Все в нем говорит о сексе, включая то, как завиваются его ресницы, прикрывая красивые карие глаза. Я хочу провести языком по каждой его части, включая член.
Ладно, а вот и огромный слон в комнате. Какая ирония. Он больше того, к чему я привыкла, и мне неприятно, что эта мысль приходит мне в голову. Конечно, я не единственная женщина, которая думала об этом, когда спала с кем-то новым. Я имею в виду, что вагины не отличаются друг от друга. Они практически все одинаковые. Рокки рассказывал ужасные истории о свободных вагинах, сравнивая их с ведром песка. Я не поняла этого сравнения, и Рокки, конечно, пришлось провести следующий час, демонстрируя нам с Эриком наглядную демонстрацию на доске, что было очень забавно, хотя я никогда не призналась бы ему в этом.
Больше — не обязательно значит лучше. Это другое. А я не привыкла к другому.
— Ты такой чертовски сексуальный, ты знаешь об этом? — неожиданно произношу я.
Он прерывает разговор о Восточной Европе: — Хм, ладно, интересная смена темы, но спасибо?
— Нет, я серьезно. Ты безумно сексуальный. Я всегда так думала, даже когда встретила тебя в первый раз. Я не могла перестать пялиться на тебя, что в то время было неприемлемо, так как я была помолвлена, но серьезно, ты источаешь сексуальную привлекательность. Я имею в виду, я просто хочу… Я не знаю, что я хочу сделать, но, черт возьми, ты такой горячий.
Я поймала его ухмылку, он забавно покачал головой: — Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты просто говоришь то, что у тебя на уме. Ты не несешь чушь. Ты, Адриана, не похожа ни на кого, кого я когда-либо встречал. И для протокола…, — продолжает он, — чтобы ты знала, ты вовсе не помогаешь солдату.
Он только что сказал о любви? Быстро, придумай что-нибудь!
— Хорошо, пусть лучше ему будет тяжело.
Его глаза переходят на мои. Амбивалентное выражение ожидаемо. В конце концов, я только что закончила очень интимный момент плачем. Свободной рукой он поправляет заметную выпуклость, неловко ерзая рядом со мной.
Я хочу его.
На этот раз я не остановлюсь. Мне нужно, чтобы он, весь он, был полностью моим.
Мне не нужно далеко искать. Это желание, которое, как я знаю, есть во мне, наконец-то дало о себе знать.
Я бесстрашна.
Я смелая.
Я хочу его.
Я безудержна, тяну его пряжку ремня к себе. К черту все это дерьмо с медленным и нежным отношением ко мне.
Он чувствует мою настойчивость, пытаясь сохранить дистанцию и самообладание.
— Я хочу тебя, Джулиан. Прямо здесь. Прямо сейчас, — прикусываю губу, так как пульсация между ног отказывается утихать.
— Адриана, может, нам не стоит торопиться. Всего час назад…
Моя рука вцепилась в его твердую выпуклость, заставив его неожиданно вздохнуть и крепко сжать мою руку.
— Тебе не следовало этого делать, — ворчит он.
Его животная сторона берет верх, именно то, чего я жажду, и он толкает меня к большому дубу. Я оцепенела от рыхлой коры и ее неровных краев, когда моя спина прижалась к стволу. Среди раскидистых деревьев никого не видно, и мысль о том, чтобы трахнуть его здесь, на свежем воздухе, серьезно ослабляет мои запреты.
Стараясь не шуметь, я вгрызаюсь в его плечо, а мое ухо касается его губ.
— Я знаю, что ты мокрая, я чувствую это, — простонал он.
Я сжимаюсь от его слов, и мой укус становится сильнее, не беспокоясь о том, что я могла причинить ему боль. Он, кажется, не замечает. Его руки забрались в мои трусики, его пальцы ласкают мой набухший клитор, а
