class="p1">Пока он говорил, внимательный взгляд Фина стал горячим и напряженным, но он просто кивнул подбородком, когда Майк закончил, пробормотал:
— Спасибо, мистер Хейнс. Не знаю, смогу ли я...
— Ты ничего не должен мне. Дасти — моя женщина, а это значит, что она член семьи, так что и ты член семьи. Члены семьи всегда встают на защиту семьи, так что, если ты перебираешь в уме, как сможешь мне отплатить, то остановись. Это жизнь, Фин. Может наступить такое время, когда ты сделаешь то же самое. Так бывает. Отпусти это.
Фин задержал на нем взгляд, затем снова кивнул подбородком.
Майк втянул воздух.
Собирался ли он, черт возьми, сделать это?
Он посмотрел на парня, уже мужчина перед ним, в его голове промелькнули воспоминания, как Фин делал уроки с дочкой Майка, улыбался дочке Майка, держал ее за руку, открывал для нее дверцу машины, вел ее в «Суонк», его рука лежала у нее на пояснице.
Черт, он все же собирался, мать твою, сделать это.
— Ты в курсе, что у меня есть правило, что Рис не ходит на свидания в машине, пока ей не исполнится шестнадцать, — заявил Майк.
Это подогрело интерес Фина, а также заставило его тело дернуться.
Но Фин успокоился и ответил:
— Да. Знаю. Это круто. Все хорошо так, как есть.
— Я отменяю это правило.
Майк наблюдал, как тело Фина становится твердым.
Он хотел побыть наедине с дочерью Майка.
Вот черт.
Мать твою.
Майк сделал еще один вдох и тихо сказал:
— Я отменяю, потому что наблюдал за вами двумя, и я доверяю тебе. Ты дал понять, что она тебе небезразлична. Ты вступился за нее тогда. Защитил ее. Ты сохранил свое лицо в ситуации с этими чертовыми подростками, приняв зрелое решение, что является еще одним способом защитить ее, а не подвергать ее еще большему риску. Я отменяю это правило, зная, что ты не обманешь и не подведешь меня. И под этим я подразумеваю, что моей дочери всего пятнадцать. От меня не ускользнуло, что у тебя имеется некоторый опыт общения… эээ… с девушками. Так что я хотел бы поделиться некоторыми мыслями с тобой на этот счет, Фин. Она переживает за тебя, доверяет тебе, но она слишком чертовски молода, чтобы пойти на что-то большее с тобой. Не сейчас. Не через два месяца. Не через десять. Даже не через год. Я позволяю вам обоим встречаться, так как знаю, что ты не проявишь неуважения к моей дочери, а, следовательно, не проявишь неуважения ко мне. И если я обнаружу, что ошибся на твой счет, я ничего не смогу уже сделать, чтобы что-то изменить. Но я буду чертовски разочарован.
Когда он закончил, Майк был чертовски шокирован, увидев, что Финли Холлидей был совсем не благодарен ему. Он не был смущен. Ему не было неловко.
Он был чертовски взбешен…
— Мы говорим о Риси, — прорычал он, и Майк выдержал его взгляд.
— Да, Фин, — согласился Майк.
— Вы полицейский. Вы отец. Вы мужчина. Вы знаете, — заявил Фин, его голос все еще был низким, резким, раздраженным.
— Фин…
— Вы видели меня с ней и знаете, что совершенно не обязательно мне говорить это дерьмо, — выдавил Фин.
Господи.
— Я ее отец. Это моя задача — быть внимательным ко всем деталям, — ответил Майк.
— Ну, вы слишком внимательны, — парировал Фин. — Итак, я скажу вам, что для меня это кое-что значит, что вы доверяете мне вашу дочь. Вы знали моего отца. Вы с моей тетей. Вы знаете Холлидеев, так что вы меня понимаете. Есть другие девочки, а есть Риси и ее отец, и все такое, вы тоже это понимаете.
Майк подавил подергивание губ и ответил:
— Да, я все это понимаю.
— Хорошо, — проворчал Фин, затем спросил: — Во сколько она должна быть дома?
Майк продолжал бороться с подергиванием губ и ответил:
— В девять по будням. В десять в выходные, но, если вы пойдете на поздний сеанс в кино или что-то в этом роде, дай мне знать.
Фин кивнул.
Затем спросил:
— Это все?
— Да.
Фин вздернул подбородок и прошел мимо Майка к задней двери.
Майк остановил его, окликнув. Рука осталась на дверной ручке, шея Фина изогнулась в его сторону, его взгляд упал на Майка.
— Я знал, что ты был близок со своим отцом. Но я все равно скажу. Мужчина, которым ты стал — настоящим мужчиной. Отец бы гордился тобой, Фин.
Фин пристально посмотрел ему в глаза и тихо ответил:
— Он и гордился. Вы правы, он говорил мне. Много раз это. И вот почему я такой, как вы говорите.
Господи, этот парень был сообразительным.
— Точно, — пробормотал Майк.
— Но, — продолжал Фин, — вы порядочный парень, отличный отец, так что вы тоже должны знать, что ваши слова кое-что значат для меня.
И, Господи, этот парень чувствовал глубоко и имел смелость выразить свои мысли.
— Верно, — пробормотал Майк.
— Хорошо, — пробормотал Фин в ответ, затем продолжил бормотать «Увидимся», и вышел.
Майк дал ему минуту, чтобы исчезнуть, а затем последовал за ним, выйдя за дверь и направляясь к сараю.
У Дасти тихо звучала музыка, она сидела задницей на табурете и шлепала комком глины по гончарному кругу, но ее глаза были прикованы к нему. Лейла подбежала к нему и ткнулась в ногу носом.
Когда он подошел ближе, она спросила:
— Как все прошло?
Ранее он назвал ей причину, из-за которой хотел поговорить с ее племянником.
Майк остановился, наклонился и погладил собаку по голове.
— Лучше, чем я ожидал, — ответил он. — Намного лучше.
Она улыбнулась ему и заявила:
— Я люблю своего племянника.
Майк ухмыльнулся в ответ.
Потом сказал:
— Пойду в спортзал.
Она кивнула. Он наклонился и быстро поцеловал ее. Затем повернулся, погладил собаку.
Затем приказал ей:
— Остаешься здесь.
Лейла осталась. Она побежала вглубь сарая, уткнувшись носом в землю, что-то роя.
Взгляд Майка скользнул по Дасти, она снова улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, затем вышел из сарая, пересек поле, вошел в свой дом и поднялся по лестнице, чтобы переодеться для спортзала.
* * *
В следующую пятницу днем…
— Пошел ты, Майк.
Это было очаровательное приветствие Дебби.
Майк откинулся на спинку стула и предположил:
