— А ты? — я испугалась.
— А я займусь своим делом, спущусь за ноутом и буду работать, пока будешь готовится…
— Серьезно? — мне было так приятно от того, что Франк не захотел оставлять меня одну.
— Да. Поделаю курсач. Потом поеду домой. Отдыхать!
Таким образом он действительно досидел со мой до позднего вечера, вынуждая работать и не отвлекаться по всяким мелочам. К слову сказать, мои родители были в шоке от этого. Они вообще… были в недоумении от того что стоило мне вернуться, а Диме уехать, как он приехал обратно и засел у меня в комнате. Они даже боялись к нам заходить, хотя я не сомневалась, что вопросов у них накопилось очень много.
— Не пора ли… — в конце концов поднялась к нам моя мама. — Вам расходится?
Я уже засыпала, читая в сотый раз одно и тоже. А Дима зевал, смотря в свой ноутбук.
— Точно! Пора уже спать! — согласился с ней Романов.
Едко улыбнувшись, она по-моему была очень рада, когда мы спустились и начали прощаться.
— Я тебя люблю, — услышала от него на прощание.
— И я тебя…
— Не-не-не, — тот час прижал он палец к моим губам.
— Что?
— Давай не будем так.
— Как? — я растерялась.
— Все вот эти: «я тоже», «и я тебя», «а я тебя». Меня это выбешивает. Такое ощущение, когда так говорят… типо… — он задумался и продолжил. — Будто бы одолжение, как это сказать… «ну и я тебя тоже люблю».
— А-а-а… — это было неожиданно. Слышать от него такое. — Хорошо.
Мы некоторое время смотрели друг на друга.
— Я тебя люблю, — взяла его за руки.
Он крепко обнял меня и перед тем как отпустить прошептал на ухо:
— Люблю тебя. Я буду скучать.
После этого, открыв входную дверь, он подмигнул мне и исчез в темноте.
Закрыв за ним я, переполненная эмоциями, уперлась лбом в дверь.
Сложно было поверить, что… сказки действительно существуют и волшебство… оно происходит.
Залезая в кроватку, я вновь написала ему перед сном о своих чувствах. И он, до сих пор работающий, ответил мне тем же, добавив от себя еще несколько ласковых слов.
— Я так счастлива, — поделилась своими эмоциями с Зетом. — Я самая счастливая на этом свете! Понял? Это уже любовь! Это уже не просто так! Ясно?
— Я тебя люблю, — нежно прошептала она, смотря на сидящего рядом мужчину.
В который раз прижав к себе свою половинку, он произнес то, что было очень приятно слышать:
— Я люблю тебя очень сильно.
29. Он
— Романов, как же ты меня за…
Ну вот и все!
Это был довольно печальный итог моего существования, однако, наверное, стоит отмотать время чуть назад, чтобы полностью прочувствовать всю мою горечь.
— И? И что это такое? — обратилась ко мне Абакус, с которой мы уже на несколько часов застряли на одном вопросе из билета по матфизике.
— Да что ты прикопалась? — зевнув, поинтересовался я у нее, стараясь для приличия хотя бы удерживать в руках свою тетрадку с «бомбами» — заранее написанными билетами. Перед экзаменом каждый из нас — из нормальных, адекватных студентов группы — писал либо карандашом, чтобы потом обвести, либо сразу ручкой необходимый по содержанию материал. Затем, во время сдачи, всеми правдами или неправдами предстояло вытащить из хрен знает откуда себе, а возможно, еще кому-нибудь из окружающих, готовый ответ. Пожалуй, это был один из самых трешовых моментов во время каждой сдачи. Особенно тех дисциплин, на которых нас мучали самые задротные преподы, не позволяющие брать с собой ничего кроме ручки. Приходилось придумывать способы протаскивания огромного количества листков на самом себе, допустим, под одеждой.
Бомбы стоили того, потому что, в отличие от письменных или электронных шпор, тебе не надо было париться, весь материал перед тобой! Достал билет, и уже сиди, повторяй его.
Была еще годная альтернатива — наушник. В здании нашего универа, слава богу, не было еще заглушек, которые уже вовсю применяли по другим местам. Однако у этого метода было много тонкостей. Поясню: с другой стороны связи должен был сидеть надежный человек, который поможет и в диктовке, и в ответе на вопросы. Надо было искать того, кому ты доверишь материал, то есть тому, кто его круто знает, плюс еще шарит в конспекте настолько быстро, что в любой момент сможет как можно резвее отлистать до нужного момента и подсказать правильный ответ.
Поэтому наушники обычно были актуальны для пересдач. Когда кто-то из «своих» сдал успешно и согласился тебя «курировать». Сам я с наушником сдавал единожды. Сдал. Но было не особо удобно. А вот сидел в «засаде», «с другой стороны» очень много раз. Многие из моей группы пересдавали завалы с моей помощью. Что я только не сдавал по несколько раз. Один только математический анализ раз пять. Причем, слышать, сидя у себя дома, в динамике мерзкие шутки моего любимого универского препода, было настолько адски, что мне даже требовалось несколько минут для полной адаптации.
Самый жесткий для меня опыт произошел не так давно. Я был на наушнике у одного из нашей группы. Причем это была уже не просто пересдача, а комиссия — последняя попытка перед вылетом, когда тебя дрючит уже не один, а минимум, трое преподов. Осознавать, что от твоей работы зависит судьба человека — это пиздец стремно. Однако слышать, что он сдал и, слава богу, продолжит с тобой обучение — здорово. Как-никак, что бы кто не думал, ты крут. Ты же его вытащил.
— Ты что спишь? — пнула меня ногой прилипала.
— Нет! — положив тетрадь на стол, я потер глаза, при этом ощутив слабую боль в проколотом ухе. Блин, видимо, попала какая-то грязь. Наверное, будет саднить несколько дней.
Из-за этого дебильного экзамена я уже не спал три ночи подряд. За это время успел как раз осилить все бомбы и выучить определения. Оставалось самое мерзкое, попытаться разобраться во всем этом. Ха-ха-ха! Понять… чтобы быть хоть чуть-чуть адекватным во время экзамена.
Из-за этого я отложил свою работу, и она беспощадно копилась. Послал всех с Биржи, хотя там у меня было предостаточно дел с тачкой, и что самое мерзкое, я уже хрен знает когда был со своей девушкой. Меня это дико выбешивало, особенно из-за того, что у Наты как раз сессия шла гладко и ровно, по ее словам, ничего завального не было, оставался последний экзамен, в котором она была уверена на все сто, поэтому моя девушка была свободна, но я не мог этим воспользоваться. При этом она, не переставая, задалбливала меня, когда, что и как, а я мог разве что пообещать ей, что приеду, когда все мои беды закончатся. Кстати, закончиться они должны были послезавтра. Либо продолжиться, если я все это дело завалю.
С матфизикой в прошлый раз было туго, у нас ее фактически никто не сдал с первого раза, поэтому многие верили, что и в этот раз нас затянет в пучину. А как-то не хотелось тянуть с ней до февраля.
— Я просто не знаю, что тебе на это ответить, — рассматривал, хрен знает какой и о чем, тест в своих руках.
— Дим, это еще только пятнадцатый вопрос.
— О-о-о! Убей меня!
— Давай, включай мозги! — посоветовала мне Наталья.
— А никто из наших не разобрался с этой теоремой?
— Не-а, — покачала головой Абакус, — Мы вообще идем первыми. Остальные где-то в районе седьмого.
— Класс!
— Ладно, я позвоню Диме.
На этом у меня случился инсульт глаз.
— Ой, да хватит, а? — тотчас заметила это моя напарница.
Периодически во время нашего разбора она звонила своему хахалю. Тому самому, которого умудрилась подцепить во время моего отпуска. Столь удачно являющимся моим теской. Он учился на год старше, чем мы, на том же направлении, поэтому матфизика была для него пройденным этапом. Да еще и был кем-то на подобии задрота, который сдал ее на отлично, что ли? Или на четыре. Не суть. В общем, он каким-то образом шарил во многих тонкостях, что сильно помогало, и благодаря чему мы так легко обогнали в разборе билетов остальных. Меня, конечно, забавляли эти звонки, однако приходилось признавать, что без них нам было бы совсем туго.
