Таня рассказала о визите Миши и о том, как его, будто телка на привязи, увела аспирантка-разлучница.
— Это очень важно! — горячо отозвалась Лиза. — Значит, его влечет к тебе по-прежнему! Человек запутался, ему нужно помочь. Не сиди сложа руки! Прояви инициативу.
— Каким образом?
— Поезжай к нему, поговори с ним, скажи, что простила.
— Уже сказала, мы целовались, представляешь?
— Великолепно! — всплеснула руками Лиза.
— Очень великолепно, особенно если учесть, что после этого Миша смылся.
— Как ты не поймешь, что ему трудно сделать выбор! Миша на перепутье. Помоги ему!
— Поехать к ним? Отличная идея. Заявлюсь со словами: здрасьте, я ваша тетя, пришла пописать, где тут уборная?
— Твоя ирония совершенно неуместна!
— А твой взгляд на Мишу, как на неразумного дитятю, наивен и глуп!
— Таня! Человек — кузнец своего счастья.
— Правильно, а также его ассенизатор.
— Грубо! Тебя не красит увлечение сортирным юмором.
— Не до красоты, когда на тебя бочку дерьма вылили.
Уговорить Таню на решительные поступки не удавалось, и поэтому Лиза посчитала себя обязанной действовать самостоятельно. Она несколько дней собиралась духом, мысленно проговаривала все, что скажет Мише, голосами разных актрис. Была у нее такая привычка — мысленно выступать в образе популярных героинь. Лиза даже проявила неслыханную вольность — не сообщила мужу Коле о плане увидеться с Мишей. Коля был бы против, он считал глупым лезть в чужую жизнь, сами разберутся.
На звонок открыла Мишина любовница. Миловидная девушка без признаков счастья на лице. Напротив, она была хмурой и озабоченной.
«Хороший знак!» — подумала Лиза и сказала, что ей нужно поговорить с Мишей.
— Зачем? — неприветливо до грубости спросила Рая. — Вы кто?
— Давняя знакомая Михаила, у меня к нему личное дело. Позвольте пройти?
Рая замялась. Хоть тысячи знакомых со своими делами пусть бы ходили! Но будь Миша нормальным! Сегодня он проснулся уже на пять лет назад. Картина не для слабонервных. Хорошо хоть его с утра терзает страшный аппетит, можно соблазнить обильным завтраком, а то бы удрал, только пятки сверкнули. Пока Миша ел, Рая посвящала его в детали случившегося, предоставляла доказательства. И визит «давней знакомой» был крайне не вовремя, Рае еще не удалось навести порядок в Мишиной голове.
— К сожалению, Михаил Александрович принять вас не может, — с интонациями строгого дворецкого проговорила Рая. — Он болен.
Лиза хотела извиниться и уйти, но тут за спиной девушки показался Миша с огромным бутербродом в руке. Быстро прожевал кусок, проглотил и поздоровался:
— О, Лиза! Привет! Какими судьбами?
— Да я тут… мимо шла… хочу с тобой пообщаться.
Она мямлила, потому что ее поразило, как выглядит Миша. Таня говорила: «Помолодел, сволочь! Вот что значит ударный секс, и давление не помешало». Но Лиза не представляла себе, до какой степени помолодел! Вместо залысин — шевелюра без единого седого волоска! Ни двойного подбородка, ни отвисших брылей, животик исчез. «И с Колей может такое случиться, — мысленно обомлела Лиза, — если он молоденькую заведет?»
— Проходи, — пригласил Миша. — Что мы у порога мнемся. А это… это…
— Меня зовут Рая.
— Это Рая, — представил Миша. — Рассказывает фантастические вещи. Да я и сам не пойму, как меня вчера угораздило напиться до потери памяти.
Пока Лиза снимала пальто, Рая оттерла Мишу в комнату и быстро зашептала:
— Пожалуйста! Прежде чем станешь с ней общаться, выслушай меня до конца!
— Девушка… Рая! Я все понимаю, накануне с вами…
— Миша! — в сердцах воскликнула Рая.
— Да, я не отрицаю факта, так сказать, прелюбодеяния. Но был бы последним подлецом, если бы внушал вам неоправданные надежды.
Лиза услышала его слова и мысленно перекрестилась: «Господи, спасибо! Он, кажется, сам готов уносить ноги. Моя задача упрощается».
— Поклянись мне, что не уйдешь с этой женщиной! — потребовала от Миши Рая.
Она уже хорошо его изучила. И знала, что Миша никогда не причинит зла женщине (а также ребенку и животному), если взять с него слово и пригрозить самоубийством (каждое утро грозить — каторга!), он испугается и выслушает горькую правду.
— Поклянись моей жизнью! — продолжала Рая. — Если ты уйдешь, я повешусь! Умоляю только выслушать меня.
«Какая экзальтированная девица, — подумал Миша. — Где я ее подхватил? Есть хочется зверски. Бабушка говорила: жрет как при глистах. Заодно с девицей я и глистов поимел? Нет, они так быстро не проявляются, а еще вчера днем я этой Раи не знал. Она чокнутая, твердила про перенос во времени. Шизофреников опасно злить».
— Не волнуйтесь! — сказал он примирительно. — Мы обязательно закончим с вами разговор. И… можно я там… жареную картошку… отведаю?
Лиза разговаривала с Мишей на кухне. Он предложил ей разделить трапезу. Она поблагодарила и отказалась. А Миша набросился на еду! С такой жадностью ее поглощал, словно бедолагу месяц не кормили.
«Про путь к сердцу мужчины, — подумала Лиза, — аспирантка ничего не знает. Вдруг у Гришеньки будет жена, которая не умеет готовить?» Лиза давно мысленно приставляла к единственному сыну сотни претенденток на звание супруги. Все они были ангельскими созданиями и почему-то одновременно носительницами множества недостатков. Но сейчас не время размышлять о Грише.
— Любишь ли ты Таню? — спросила Лиза и поймала себя на том, что говорит надрывным тоном Дорониной из фильма «Старшая сестра», когда актриса читает отрывок из Белинского «Любите ли вы театр?».
— Естественно, — ответил Миша с набитым ртом.
— Это замечательно! Это самое главное! — воодушевилась Лиза (а проникновенная «Доронина» никак не хотела отступать, и выходило ужасно театрально). — Вернешься ли ты к жене?
— Непременно. И печенья с чаем не хочешь? А я отведаю… нет, еще один бутерброд, а потом печенье.
Глядя, как Миша жирно намазывает сливочное масло на хлеб, кладет сверху толстый кусок колбасы и сыра (до этого умял сковородку жареной картошки!), Лиза хотела спросить, когда его последний раз кормили. Но удержалась — чернить в глазах Миши его любовницу было бы психологически ошибочно. Но и обойти девушку стороной немыслимо.
— Что тебя связывает с этой, — Лиза показала рукой в сторону комнаты, где находилась Рая, — с этой особой?
— Леший его знает! — честно ответил Михаил. — Попутала нелегкая!
— Значит, ты раскаиваешься? — с нажимом спросила Лиза (теперь вылезла с казенными интонациями Гундарева, игравшая в старом фильме народного судью).
— Целиком и полностью, — подтвердил Миша, широко откусывая от бутерброда.
