Сейчас, в моей новой машине, мне не было жарко, и за внешний свой вид я могла совершенно не беспокоиться. А вот время катастрофически истекало. Я-то рассчитывала приехать намного раньше и сесть за столик. Пусть он ко мне подходит. Теперь я практически опаздывала, и хитрый маневр отпадал, а знают Никиту Сергеевича в этом ресторане или нет – большой вопрос. Остается лишь надеяться. Ну хоть бы рукой мне догадался помахать. Иначе придется мне с каменной физиономией идти неизвестно к какому столику. Ох, как неудобно получилось! И главное, виновата только я сама!
Пробка кое-как рассосалась. Дальше мне действительно повезло. Довольно быстро добравшись до места и заперев машину, я набрала полные легкие воздуха и обреченно потянула на себя дверь ресторана.
Тревоги мои оказались напрасны. Я видела его на Лизиной свадьбе и теперь сразу вспомнила! Он пытался пригласить меня на танец, вполне вероятно, назвав при этом и свое имя, которое у меня, поглощенной профессиональными заботами, не зафиксировалось.
Зато, шествуя к его столику, я могла отметить, что интуиция меня не подвела. Комплимент, отпущенный Турову по телефону, оказался вполне уместен. Он выглядел более чем прилично для своих лет. Продолговатое лицо, почти без морщин и совсем не обрюзгшее, серые глаза, квадратный подбородок, подчеркивающий мужественность облика, и самое, пожалуй, удивительное для человека на пороге пятидесятилетия – густые волнистые, коротко стриженные каштановые волосы, в которых не просматривалось даже намека на проседь.
Заметив меня, Никита Сергеевич легко вскочил на ноги. Рослый, подвижный и достаточно стройный. Впрочем, это я отметила про себя еще на свадьбе, когда вежливо, но твердо отказалась с ним танцевать.
– Здравствуйте, Глафира Филипповна, очень рад вас видеть!
Он широко улыбнулся, дополнив мои наблюдения новой деталью: зубы тоже на месте, крепкие, ухоженные и явно свои.
– Честно сказать, сомневался, что вы меня узнаете, – продолжал он. – Хотел, как только в зале появитесь, дать вам какой-нибудь знак. Но вы, оказывается, действительно запомнили.
Я была вынуждена на мгновение опустить глаза, испытав неловкость, смешанную с профессиональной гордостью. Ведь только что я, как манны небесной, ждала хоть малейшего знака. С другой стороны, мне удалось выкрутиться, и как виртуозно! В нашем деле сразу расположить клиента – половина успеха. А этот уже растаял. Получается, что его в коловращении огромной свадьбы заметили, отметили и теперь позволили ощутить свою уникальность.
– Почему вы думали, что я вас забуду?
Работа в «Фиесте» давно научила меня даже в переговорах с чрезвычайно неприятными клиентами прикидываться, будто я счастлива от одного их вида. В профессиональном плане нет никакой разницы, изображаешь ты радушие или клиент действительно располагает к себе, запомнила ты его или делаешь вид. Однако мне до сих пор приятнее говорить правду. Когда это удается, по-моему, даже голос звучит по-другому. И сейчас в моем голосе преобладали чистые и звонкие тона. Действительно ведь запомнила, а если он думал иначе, то ошибся.
Лицо его просветлело.
– Просто удивительно. Там ведь столько народа собралось. – Устроив меня за столиком так, что мы оказались с ним визави, он протянул мне меню. – Давайте закажем обед, а пока подадут, начнем разговор о делах. Не против такой программы? – Он вновь широко улыбнулся.
– Только за, – ответила я. – Сократим томительное время ожидания. Так как вы мыслите свой праздник?
– Знаете, я как-то пока смутно мыслю, – терзая в руках накрахмаленную салфетку, начал он. – Хочется вообще чего-то торжественного и не совсем обычного.
Я понимающе кивнула:
– Естественно. Все-таки первый настоящий юбилей.
А про себя добавила: «Учитывая среднюю продолжительность жизни наших мужчин – пятьдесят восемь лет, – вполне может оказаться и последним».
– Первый настоящий… – его реплика прозвучала как эхо. – Раньше мне тоже казалось: пятьдесят – это такой важный рубеж! Полстолетия прожил. Наверняка должно ощутиться.
– Каким образом? – поинтересовалась я.
– По крайней мере, должен был почувствовать себя наконец взрослым солидным человеком.
Повезло! Просто какой-то день откровений получился. Видимо, сегодня в силу неведомых мне причин все готовы раскрыть передо мной душу. Впрочем, узнать про Никиту Сергеевича мне было даже интересно. Сама не знаю почему. И я спросила:
– Ну и как? Чувствуете?
– Не-а, – совершенно по-детски откликнулся он.
Это вышло у него так искренне, что я рассмеялась.
– Тогда немедленно признавайтесь, сколько вам лет на самом деле?
Он заговорщицки на меня покосился:
– Пожалуй, вы человек надежный. Отважусь доверить страшную тайну.
Словно поколебавшись мгновение, правильно ли он поступает, он резко перегнулся ко мне через стол и прошептал:
– На самом деле мне всего лет пять, ну максимум восемь.
Я прыснула:
– Мне казалось, мужчины предпочитают пребывать в подростковом возрасте.
– Не-а. Я еще не дорос. Вы-то сами на сколько себя ощущаете?
– Пожалуй, постарше вас буду. Лет на шестнадцать тяну. Хотя, когда с Маврой разговариваю, чувствую себя максимум на три.
– А позвольте полюбопытствовать, кто такая Мавра?
– Моя младшая дочь. Ей тринадцать, и она всеми нами командует.
– Путем очень сложной дедукции осмеливаюсь прийти к выводу, что если вы упомянули младшую дочь, то есть дети и старше?
– Еще одна дочь, Александра. Ей двадцать четыре.
– Ничего себе! Глядя на вас, никогда бы не предположил, что у вас такая взрослая дочь.
Я лишь пожала плечами, однако его неподдельное удивление доставило мне удовольствие. Ничего общего с дежурным комплиментом!
– Значит, ваша младшая дочь командует вами, вашей старшей дочерью и вашим мужем? – задал он новый вопрос.
– Не совсем так.
– Неужели еще есть дети? – брови его взлетели высоко на лоб.
– Детей нет, но и мужа тоже. Он погиб.
– Сочувствую. Извините, не знал.
– Ничего. Это случилось уже давно.
– Трудно, наверное, остаться одной с детьми.
– Справилась. Сейчас, правда, сама удивляюсь, как мне это удалось.
Разговор уходил все дальше от цели встречи. Официант уже принес салаты, а план юбилея даже еще не наметился. Я попыталась вернуться в деловое русло.
– Кажется, мы отвлеклись.
На лице его мелькнула обида.
– Понимаю, понимаю. Время – деньги. А я вас пустыми разговорами задерживаю.
Я смешалась.
– Но вы ведь хотели решить с юбилеем.
– И по-прежнему хочу. Но торопиться некуда. Во всяком случае, мне. До юбилея времени еще вагон и маленькая тележка. Но вы извините меня, пожалуйста. Совершенно из головы вон. Вы-то на работе.
