Картер некоторое время колебался, но в конце концов решил сказать Дагу правду.
— Я встретил женщину.
— Ты встречаешься со многими женщинами, если ты этого еще не заметил. Они сами за тобой бегают, расталкивая друг дружку локтями. Так в чем дело?
— Если бы я знал, — уныло ответил Картер, — то не торчал в субботу вечером один в этой чертовой квартире.
— Давай, выкладывай все как на духу.
Картер доверял Дагу как никому другому. Они познакомились в пансионе. В первую неделю пребывания Дага в пансионе Картер несколько раз защищал его от нападок, они сдружились и вскоре вместе дали отпор школьным хулиганам.
— Выкладывай все про эту женщину. Имя, возраст, внешние данные…
И Картер рассказал. Сначала, спотыкаясь на каждом слове, затем смелее, и в конце концов выложил все, начиная с не самого удачного знакомства на причале и заканчивая бурным прощанием в спальне Пейдж.
— Теперь ты знаешь все. Я не собираюсь за ней бегать и умолять вернуться, все равно из этого ничего не вышло бы.
— Тогда почему ты в пятницу вечером не пошел куда-нибудь с хорошенькой медсестрой, о которой ты мне рассказывал? Ни за что не поверю, что ты ее пригласил, а она отказалась.
— Я не приглашал. Она слишком долговязая, слишком блондинка, слишком фигуристая. Список продолжить?
— Не надо, я и так понял, что дело дрянь. Похоже, ты влюбился в эту Пейдж.
— Нет!
Даг помолчал, потом философски заметил:
— Что ж, тебе виднее. Я сам никогда не влюблялся, поэтому не знаю симптомы. Но сохнуть по женщине, которая не принесла тебе ничего, кроме неприятностей, — это на тебя не похоже. Знаешь, что тебе надо сделать? Позвони ей. А еще лучше узнай, где она живет, и заявись без предупреждения. Тебе нужно еще раз ее увидеть, возможно, окажется, что воображение сыграло с тобой злую шутку и на самом деле она не стоит переживаний.
— Она грациозна, как кошка. И такая же независимая.
— Но у кошек есть когти, — резонно заметил Даг и добавил решительно: — Я не хочу, чтобы ты портил себе жизнь из-за женщины.
— Думаешь, если я с ней увижусь, то смогу ее забыть?
— Не уверен, но попытаться стоит. В конце концов, что ты теряешь? А вдруг она передумает и бросится тебе на шею?
— Ну да, когда свиньи полетят, — мрачно пробурчал Картер. — Второй отказ явно не улучшит мне жизнь.
— Не будь пессимистом. Женщины по тебе с ума сходят, сам видел, так что давай за дело. Не дрейфь! Я тебе позвоню на неделе, расскажешь, как все прошло.
Следовать совету друга Картер не собирался. Если Пейдж не хочет меня видеть, тем хуже для нее, решил он и отправился спать.
В воскресенье с утра полил дождь. Пейдж смотрела в окно и думала, что погода вполне соответствует ее настроению. В этот день она ждала к обеду родителей, поэтому утро собиралась посвятить уборке. Пейдж, правда, сама не знала, почему к приходу матери ей непременно нужно навести идеальную чистоту.
Пейдж нравилась ее квартира, хотя квартплата могла быть и поменьше. Она жила на последнем этаже старого кирпичного дома, окна всех комнат смотрели на гавань. В квартире имелся небольшой балкон, и Пейдж устроила там некое подобие беседки в миниатюре: выставила вьющиеся растения в горшках и поставила плетеное кресло, накрытое лоскутным пледом.
Спальня и гостиная уже сияли чистотой, осталась только кухня. После уборки Пейдж планировала испечь пирог по новому рецепту. Она с удвоенной силой надраивала и без того уже чистую раковину в надежде, что физическая работа поможет ей не думать о Картере. А еще она думала о том, что инстинкты и желания, разбуженные Картером, отказывались снова впадать в спячку. Раньше с ней такого не случалось, никогда еще она не была одержима мужчиной настолько, чтобы он вторгался в ее сны, чтобы мысли о нем отвлекали от работы… До Картера.
Покончив с раковиной, Пейдж принялась за пол. Нога все еще побаливала — еще одно напоминание о событиях, которые она предпочла бы забыть.
Пейдж мыла руки после уборки, когда кто-то позвонил в дверь. Нахмурившись и недоумевая, кто мог прийти — родителям было еще рано — она подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стоял Картер. От неожиданности Пейдж чуть не выронила полотенце. Она посмотрела на себя в висевшее в прихожей зеркало: старенькая футболка, джинсы, обрезанные до колен, босые ступни… Что ж, подумала она, пусть увидит меня в затрапезном виде, может, это его отрезвит.
Она открыла дверь. Мокрые волосы Картера прилипли ко лбу, с плаща текла вода, в руках Картер держал мокрый и обвислый букет.
— Как ты узнал мой адрес? — с ходу бросилась в атаку Пейдж.
— По номеру телефона, а номер есть в справочнике. Может, пригласишь меня в квартиру?
У Пейдж ослабели колени, во рту пересохло.
— С какой стати я должна тебя приглашать? Назови хотя бы одну вескую причину.
— Потому что тебе этого хочется.
Что я хочу, так это чтобы ты зацеловал меня до бесчувствия, подумала Пейдж, но, конечно, не сказала этого вслух.
— Ты промок, — пробормотала она.
— Если ты еще не заметила, на улице проливной дождь.
Что же сказать? Проходи, если обещаешь держаться на расстоянии шести футов от меня?
— У меня беспорядок, я навожу чистоту.
Картер окинул ее с ног до головы неторопливым взглядом. Пейдж покраснела.
— Ты уже заканчиваешь? — спросил он.
— Да, осталось чуть-чуть.
— Не угостишь меня кофе?
Инстинкт самосохранения настойчиво предупреждал Пейдж об опасности, но правила элементарной вежливости требовали, чтобы она хотя бы предложила Картеру снять плащ.
— Ладно уж, входи. Давай свой плащ, я его повешу сушиться.
После того, как Пейдж повесила мокрый плащ на плечики, Картер протянул ей букет.
— Это тебе… вот, купил на уличном рынке.
Рынок находился в паре кварталов от дома Пейдж, и она там часто бывала. У нее закралось подозрение, и, чтобы подтвердить его или опровергнуть, она осторожно спросила:
— Где ты живешь?
Картер прошел в гостиную и подошел к окну.
— Видишь три многоэтажных дома? Я живу в среднем.
Значит, в хорошую погоду ему видно мои окна, этого мне только не хватало! — недовольно подумала Пейдж.
— Ты правда хочешь кофе или тебе налить чего-нибудь покрепче?
— Лучше кофе, можно растворимый. Я пью с сахаром и без молока.
Пейдж ушла в кухню и приготовила Картеру растворимый кофе. Когда она вернулась в гостиную, Картер стоял посреди комнаты и с интересом осматривался. В его присутствии гостиная, казалось, уменьшилась в размерах, сам же он чувствовал себя совершенно непринужденно.
