Его взору предстал кружевной черный лифчик, туго обхвативший нежную грудь сливочного цвета. Он провел пальцами от ее тонкой талии вверх, а она запрокинула голову назад от удовольствия, предоставляя ему полную свободу действий.
— Ты понимаешь, что за этим последует, Доминика? — проговорил он с усилием спустя некоторое время.
Она молча взяла его за руку и повела в спальню. Там он закончил раздевать ее, поднял на руки и положил на кровать. Когда он лег рядом, Доминика вся дрожала — не от холода, а от страсти, которую они наконец выпустили на волю. Она испытывала лихорадочное возбуждение, прежде ею не испытанное, восхитительное и в то же время пугающее…
Словно почувствовав это, Энгус некоторое время сдерживал ее, бережно лаская, произнося ее имя и легко целуя, пока она не успокоилась. И тогда снова сосредоточил внимание на чувствительных участках ее тела.
Доминика упивалась его силой и нежностью и наслаждением, которое доставляла ему, не говоря о наслаждении, которое он дарил ей. Темп нарастал, и она уже едва переводила дыхание, а ласки становились все более бурными, и вот это мучительное наслаждение взорвалось, и она почувствовала себя незащищенной и истомленной восторгом. И утонула в его объятиях, радуясь тому, что все ее ощущения разделены им в полной мере…
Они поужинали в два часа ночи. Энгус оделся, а на Доминике был только шелковый пеньюар цвета ванили и под ним такая же ночная рубашка.
Она заранее приготовила ужин — куриное рагу со сладким луком и испанский салат с тунцом. Она откупорила бутылку кларета и подумала, что никогда еще так не нуждалась в бокале хорошего вина. Доминика чувствовала, что после случившегося ей уже не удастся оставаться прежней.
— Можно?.. — заговорил наконец Энгус.
Она настороженно взглянула на него из-под опущенных ресниц.
Он подхватил ее па руки и опустил на кушетку. Потом вернулся за бокалами, сел и посадил ее к себе на колени. Доминика вздохнула и отвела взгляд, впитывая в себя тепло и спокойствие, исходившие от его рук.
— Меня до сих пор не оставляет чувство, что я падаю вниз с обрыва, — пробормотал он, приглаживая ей волосы. — И это прекрасно.
Доминика закрыла глаза, испытывая громадное облегчение.
— Я чувствую то же самое. Словно я в одиночку упала с огромной высоты.
Энгус приподнял подбородок Доминики и поцеловал в губы. Она утонула в этих пепельно-серых глазах, бережно дотронулась до его шрама, затем провела кончиками пальцев по щеке.
— Не знаю, что мне с собой делать, пока тебя не будет рядом.
Он перехватил ее пальцы и поцеловал их.
— Я уеду только на три дня.
— Это все равно что тысяча лет.
— Ты права, — согласился Энгус. — Почему бы тебе не поехать со мной?
Она выпрямилась и взяла со столика бокал с вином.
— Прежде всего, у меня нет билета.
— Это я как-нибудь сумею устроить.
Она взглянула на него с некоторым сомнением.
— Сейчас я не смогу оставить работу…
— Но из этих трех дней только один будет рабочим.
— Не для меня. Мне придется работать все выходные, но главное… — Она отпила вино и снова прижалась к нему. — На самом деле у меня просто нет сил, как моральных, так и физических, чтобы ехать куда бы то ни было, тем более в Сингапур.
Он негромко рассмеялся.
— Поверь, мне самому придется собрать все силы, чтобы отправиться в путь.
Она сделала еще глоток и неожиданно спросила:
— Ты знал, что это произойдет сегодня?
— Нет. А ты?
— Нет, — медленно выговорила Доминика. — Хотя я всю неделю об этом думала.
— Возможно, мы начинаем влюбляться друг в Друга?
По ее телу пробежала дрожь, она повернула голову и взглянула ему прямо в глаза.
— Да. Да, но… — И замолчала.
— Не стоит делать поспешные выводы? — подсказал Энгус.
Она промолчала, затем кокетливо улыбнулась.
— Мне кажется, что я должна, если только во мне имеется капля здравого смысла… — она помедлила и сделала суровое лицо, — покрепче заарканить вас и дотащить до ближайшего алтаря, мистер Энгус Кейр!
Наступила мертвая тишина. Затем Энгус рассмеялся и ответил ей в тон:
— А сидящий рядом с тобой мужчина будет всегда любить тебя за эти слова.
Он привлек ее к себе и поцеловал. После этого вся скованность Доминики исчезла, и она смогла наконец съесть свой ужин. Они сидели рядом и разговаривали ни о чем. Но атмосфера была теплая и по-своему прекрасная, и эта ночь, как поняла Доминика позже, воплотила в себе суть их отношений. Непринужденное, веселое общение, которое согревало сердце, но составляло разительный контраст с фейерверком их страсти, которую они испытывали друг к другу.
— Мне надо идти, — наконец сказал он, взглянув на часы. — А ты снова ложись в кроватку. — Он встал, помог ей подняться и в который раз заключил ее в свои объятия.
— Так и сделаю, — пробормотала Доминика, переплетая пальцы на его затылке и целуя его в уголок рта. — Берегите себя, мистер Кейр.
— И вы себя, мисс Харрис. — Он погладил ее по волосам и провел руками по ее телу под тонким шелком, отчего она задышала неровно и уткнулась головой ему в плечо. У нее едва не закружилась голова от воспоминаний о том, что они совсем недавно делали в постели… В следующую секунду они одновременно отстранились друг от друга и обменялись смущенными улыбками. — Не думай, что мне легко.
— Я вообще не могу думать. — Доминика стиснула кулаки. — Не стоило тебе ко мне прикасаться.
— Я не мог устоять. — Он взял ее за руки, поднес по очереди каждую ладонь к губам, заглянул ей в глаза и произнес едва слышно:
— Я вернусь, Доминика. Ничто не удержит меня вдали от тебя надолго.
Доминика вернулась в постель и заснула почти немедленно. В десять часов ее разбудил звонок в дверь. Придерживая на груди пеньюар и пытаясь закрутить на затылке волосы, она открыла дверь.
На площадке стоял служащий из цветочного салона с огромным букетом роз — и без карточки. И самым удивительным в них помимо аромата и прохладной бархатистой прелести лепестков, были цвета — розовый, белый и клубничный, словно розы были специально подобраны в соответствии с цветовой гаммой ее спальни.
Совпадение? Доминика медленно вернулась в комнату с цветами в руках. Или продуманный выбор в ознаменование того, что здесь произошло?..
Она поставила розы в вазу, еще раз приняла душ и полетела на работу словно на крыльях.
Последние недели они все свободное время проводили вместе. Доминика открывала в Энгусе все новые и новые черты характера.
Особенное наслаждение ей доставляло узнавать подробности из его прошлого. Оказывается, несмотря на то, что учился Энгус от случая к случаю, он имел степень магистра экономики. И несмотря на свое многомиллионное состояние, он терпеть не мог, когда зря пропадала еда, и был просто одержим манией чинить все на свете.
