— Господи, детка, ты меня убиваешь. Я едва держусь.
— Тогда действуй, — говорит она, давая мне разрешение двигаться.
Я медленно отступаю от ее тела, все время глядя ей в глаза. Делаю паузу, замерев, член прямо у ее входа, затем толкаюсь. Трахаю ее жестко, пока она не начинает выкрикивать мое имя, кончает на мой член и умоляет двигаться быстрее, говоря, что больше не может выносить ожидания.
— Еще… Я хочу еще… — Я хмыкаю, пытаясь сдержать собственный оргазм. Круговыми движениями ласкаю ее клитор. Глаза Мэллори закрываются, и она сжимает мои плечи, укол ее ногтей как толчок моему члену. Мне нравится, какой дикой и раскованной она бывает в такие моменты, следуя к своему оргазму с целеустремленностью, которую редко показывает за пределами спальни.
— Вот так, красавица, кончай на мой член.
— С тобой, — стонет она.
— Да... сейчас.
Ее бедра двигаются в такт моим, и через несколько мгновений мы оба кричим от оргазма. Мое освобождение кажется бесконечным, заполняя ее до тех пор, пока оно не истекает, когда я выбиваю последний кусочек удовольствия из нас обоих. Мэллори рухнула на кровать, раскинув руки и ноги, как морская звезда, а выражение ее лица соответствует хорошо оттраханной женщине. Я падаю на кровать рядом с ней, и она тут же прижимается ко мне.
— Ммм… Муж, я люблю тебя, — сонно бормочет она.
— Я люблю тебя, жена.
***
— Боже, мне так жаль, что я отключилась вчера вечером. Просто я так устала в последнее время, — говорит Мэллори.
— Ну, сейчас в тебе растет совершенно новый человек. Во всех книгах говорится, что усталость — это совершенно нормально.
— Книгах?
Я потираю затылок, чувствуя себя немного неловко.
— Хм, да. Я решил купить несколько книг после того, как ты рассказала мне о ребенке… Я читал о беременности, детях и прочем.
— Читал? — спрашивает она шокировано.
— Конечно, я хочу быть рядом с тобой на всем пути.
Мэллори обхватывает меня руками и прижимает к себе.
— Я так чертовски тебя люблю. Это самые приятные слова на свете.
— Я тоже тебя люблю, красавица. У меня для тебя сюрприз.
Она отстраняется и одаривает меня счастливой улыбкой.
— Мне ничего не нужно, кроме тебя.
Я целую ее в лоб.
— Ну, жаль, конечно, потому что сюрприз ждет в моем кабинете.
Мэллори взвизгивает от возбуждения и убегает в то, что раньше было моим кабинетом. Я с улыбкой качаю головой… для кого-то, кто утверждает, что ненавидит сюрпризы, она действительно взволнована. Следую за ней гораздо медленнее, давая ей возможность увидеть, что я сделал.
Я стою в дверях детской и смотрю, как Мэллори бродит по комнате, трогая все подряд. Она останавливается перед фреской, которую нарисовал Адам, осматривает ее и поворачивается ко мне со слезами на глазах.
— О, Скотт, это просто великолепно, но твой кабинет...
Я сокращаю расстояние между нами и беру ее на руки, прижимая к себе.
— Разве ты не слышала? Я больше не одержимый трудоголик. У меня есть более важные вещи, чтобы зацикливаться — и это ты.
Эпилог
Пять лет спустя.
Мэллори
Сегодня день рождения Твиллы. Трудно поверить, что моей маленькой девочке четыре года. Время пролетело незаметно… Я вытираю слезы, когда наношу последние штрихи на последний кекс. Ненавижу скачущие гормоны во время беременности.
— Ма-а-ам, Бабба дернул меня за волосы!! — Твилла визжит во всю горло, вбегая в кухню и сталкиваясь с моими ногами. Я опираюсь на стойку, чтобы сохранить равновесие. Мой центр тяжести теперь смещен, быть на восьмом месяце беременности — это не шутка. — Он испортил мне косичку!
Я не могу не улыбнуться ее выходкам. Для ребенка все выглядит как вопрос жизни и смерти, а моя девочка — настоящая королева драмы.
— Милая, Бабс еще маленький, и я сомневаюсь, что он сделал это нарочно.
Она топает своей ножкой и скрещивает руки на груди в манере взрослого человека. Господи, в ее подростковом возрасте нам придется несладко.
— Посмотри, — говорит она, размахивая руками, — это гатастрофа.
— Это не катастрофа, — поправляю я, — и не трагедия. — Я быстро вытаскиваю зажим для волос и поправляю своенравную косичку. — Видишь, все исправлено.
Твилла награждает меня самой широкой, самой озорной улыбкой и убегает играть.
Раздается звонок в дверь, и я смотрю на часы — время вечеринки.
— Вот дерьмо, ты выглядишь так, будто вот-вот лопнешь, — говорит Джен, входя в комнату с моей дочерью на руках.
— Что такое дерьмо? — так невинно спрашивает Твилла.
— Господи, Джен, следи за языком!
Джен начинает громко смеяться, что только побуждает Твиллу снова произнести это слово, думая, что это что—то смешное.
— Твилла, детка, это очень взрослое слово, тетя Джен не должна была произносить его при тебе. Пожалуйста, не повторяй его.
Она смотрит на меня понимающим взглядом.
— Например, когда папа произносит «черт возьми»?
Господи помилуй.
— Именно так, — соглашаюсь я с Твиллой, стараясь не придавать большого значения тому, что она сказала еще одно слово, которое ей не следовало произносить.
— Ладно, я больше не буду говорить «дерьмо».
Снова раздается звонок в дверь, и Твилла бежит встречать очередного посетителя. Тем временем Джен практически согнулась пополам от смеха.
— О, погоди, когда родишь, тебя будет ждать расплата — вроде самки собаки.
Джен фыркает на мое альтернативное проклятие. Она скоро все поймет. Дети повторяют все подряд.
— А где Дэви? — спрашиваю я.
— Он в гостиной со Скоттом и Адамом. Вероятно, хвалятся и меряются своими «игрушками»… ну, знаешь, мужские заморочки.
Влюбленность нисколько не изменила мою подругу. Она по-прежнему резка, как всегда, и имеет тенденцию угрожать насилием всякий раз, когда кто-то пытается задеть ее или одного из ее друзей. Надеюсь, материнство сможет смягчить то, чего не сделал брак.
— О, звонил Зак и сказал, что немного задержится. По-видимому, у ребенка случилось пищевое отравление пятого уровня. Что бы это ни значило, — пожимает плечами Джен.
Я смеюсь, потому что точно знаю, что такое отравление пятого уровня — не просто целая коробка салфеток и новый наряд, а полноценная ванна. Ничто другое не исправит усталость после этого.
— Ты скоро все поймешь.
Ребенок выбирает этот момент, чтобы пнуть меня в мочевой пузырь, и я вздрагиваю. Потираю живот, потому что ребенок, кажется, не удовлетворен тем, что просто пинает меня, он потягивается, и это выглядит как что-то из фильма ужасов.
— Фу, это впечатляюще. — Я похлопываю себя по животу. — Похоже, он собирается сбежать.
Джен смотрит на меня с чем-то вроде ужаса.
— Я подумала, ты как Рипли из «Чужого» собираешься его вытащить. Это выглядит страшно... пожалуйста, скажи мне, что это ненормально.
— О, это нормально... и то, чего ты должна ожидать через несколько месяцев.
Джен издает негромкий возглас отчаяния, как раз когда парни входят в кухню. Дэви подходит сзади и обнимает ее.
— Тошнит? — спрашивает он с беспокойством.
— Нет, но моя бывшая лучшая подруга рассказывает мне все об ужасах беременности. Я думаю, что ты должен носить этого паразита все остальное время.
— Я бы хотел, чтобы ты перестала называть нашего сына паразитом, — говорит он.
— Дочь, — возражает Джен.
