Однако несмотря на напряжение, оставшись в одиночестве, я облегченно выдохнула, и меня отпустило. Чувствуя полное бессилие, не спав до этого сутки, физически ощущая напряжение каждым аксоном, я опустилась на диван в гостиной, и меня накрыло тихой истерикой. Мне казалось, что я еще никогда в жизни так не плакала, но через час, когда слез уже не стало, я почувствовала облегчение и, пообещав себе выстоять во что бы то ни стало, вырубилась.
Не знаю, сколько я проспала, но меня разбудил звук открывающейся двери. Открыв глаза, я отметила, что наступили сумерки, и в номер вошел Коул.
Глава 18
Коул потянулся к выключателю, и реальность вместе с режущим светом и шумом дождя за окном вновь ворвалась в мою жизнь. Я машинально прикрыла глаза руками, но, тут же вспомнив мужской разговор в коридоре, внимательно посмотрела на Коула, затаив дыхание.
— Ты проспала ужин, — констатировал он и, положив свой сотовый на стол, направился ко мне.
Судя по шумевшему за окном дождю, трибол был отменен, а я каждую секунду ждала, что Коул скажет “собирайся, ты перенаправлена к Харрису”.
Подойдя ко мне, Коул прошелся ладонью по моим спутанным волосам, но теперь я уже не шарахалась от его руки, видимо, немного привыкнув ко всему этому ужасу.
Понимая, что выгляжу не самым лучшим образом, я отвернулась, чтобы не показывать Коулу свои слабости, а он молча направился к барной стойке. Послышался звук наливающейся жидкости, я тихо сглотнула, чувствуя, как мои губы пересохли от жажды, а в следующую секунду передо мной возник бокал с водой.
Я машинально кивнула в знак благодарности и, залпом выпив содержимое, выдохнула.
Стало немного легче, но чувство неопределенности давило тяжелым грузом на плечи, и я посмотрела на Коула.
— Сейчас придет девушка из салона, приведет тебя в порядок.
— Зачем? — выпалила я, стараясь понять, что меня ждет дальше.
Он бросил на меня изучающий взгляд — видимо, мой вопрос прозвучал чрезмерно быстро и настороженно — но, как ни странно, ответил.
— Спустимся отдохнуть в бар, и ты поужинаешь, — спокойным тоном произнес он и направился под арку, где находилась просторная спальня и ванная комната.
“Если бы он меня отдал Бобу, то уже сейчас поставил бы перед фактом и вообще мог заявиться в люкс с австралийцем. Зачем ему говорить подобные новости в баре?” — аккуратно выдохнула я, однако до конца не расслаблялась, понимая, что он мог отдать меня не сейчас, а позже.
“Тебе придется жить сегодняшним днем и полагаться только на свою интуицию. Иначе ты сойдешь с ума”, - закрыла я глаза, как вдруг на столе завибрировал телефон Коула.
Пока я думала, что мне делать в сложившейся ситуации, в гостиной появился хозяин смарта, и я замерла от увиденной картины.
Видимо, звонок застал Коула на полпути в душ, и он вышел без рубашки, в одних брюках.
В нескольких местах на груди и животе виднелись шрамы, и я была уверена, что они возникли отнюдь не из-за проблем со здоровьем. Скорее, эти отметины остались от пулевых ранений и ножа.
Но больше всего поразила татуировка, огромный рисунок, занимавший всю левую часть грудной клетки и заходивший на живот и плечо.
На меня смотрела Смерть. По крайней мере, мне показалось, что это была именно Она. Костлявый силуэт в плаще с капюшоном, под которым зияла черная бездна. Правда, в своей руке с длинными вытянутыми пальцами он держал не косу, а часы, словно показывая, что каждому из нас отведен свой срок. На плече у Смерти сидел черный ворон, вероятно, как её вечный спутник и вестник её прихода. Однако, несмотря на этот пугающий образ, чувствовались в нем мощный интеллект и благородство — если Коул и был смертью, то косил не всех подряд.
Понимая, что пялиться на татуировку и шрамы было просто неприлично, я опустила взгляд, а Коул, не обращая на меня внимания, пошел в небольшую комнату, напоминавшую кабинет, объясняя собеседнику что-то относительно контракта и субподряда.
Разговор был недолгий, потому что уже через пару минут, он вышел и направился в ванную, а я вновь бросила непроизвольный взгляд на татуировку. Мне была знакома эта бездна. Это были глаза Коула. Именно туда я и смотрела, пока стояла на тонком канате.
“И правда, смерть с часами…” — нахмурилась я и вновь поймала себя на странном ощущении. Несмотря на весь ужас происходящего, мне не хотелось бежать от этого человека. Словно, находясь рядом с ним, я полностью теряла инстинкт самосохранения, уверенно двигаясь по канату над пропастью. Как и в тот вечер с кальяном, я хотела протянуть руку и прикоснуться теперь уже не только к шрамам, но и к этой мрачной, завораживающей своей бездной, тату. Фамилия у него тоже была подходящей — “коул” в переводе означало “каменный уголь” или “угольно-черный”, и оба значения отображали его суть. Этот человек был таким же безучастным, как камень и таким же черным, как смерть.
“Видимо так твой мозг адаптируется к стрессу”, - мотнула я головой, возвращаясь в реальность от этого морока, а через секунду раздался стук в дверь, и я пошла открывать, памятуя о словах Коула.
Мои предположения оказались верными — в комнату вошла азиатка с чехлом, скрывающим очередное платье и, поздоровавшись, протянула мне упаковку таблеток.
— Что это? — насторожилась я.
— Обезболивающее от головной боли. Мистер Коул распорядился, — вежливо ответила она.
“Видимо ему доложили, что я ушла раньше с обеда”, - предположила я и, уже ничему не удивляясь, забрала коробку.
Ровно через пятнадцать минут в гостиную вошел Коул — в брюках и черной рубашке он выглядел, как всегда, строго и элегантно. Однако сейчас, когда я увидела его татуировку, его мрачная суть чувствовалась еще сильнее. Это была не просто татуировка — этот черный силуэт в капюшоне выявлял его нутро и показал его истинную природу.
— Пойдем, — тихо произнес он, и я направилась за ним, ловя себя на мысли, что рядом с этим человеком у меня полностью отключались базовые инстинкты.
Мы направились по коридору к лестнице, а я сжимала свой клатч, и создавалось странное, не поддающееся объяснению чувство, будто со мной не случится ничего ужасающего, пока он рядом.
“Так защищается твоя психика. Ты бы нашла что-то позитивное и в Ханге, и в Харрисе, достанься ты им”, - вновь повторила я, однако понимала, что научные обоснования здесь ни при чем — они не сработали бы ни в сторону лицемерного австралийца, ни в сторону хитрого азиата.
— Вовремя, — отвлек меня голос Боба, стоявшего на ресепшене, и я в очередной раз внутренне сжалась, вспомнив их разговор.
— Я всегда вовремя, — улыбнулся Коул, и было в этих словах что-то мрачное, учитывая его тату.
Харрис, как мне показалось, не понял этой тонкой шутки, а я, несмотря на свое напряжение, нервно усмехнулась.
Мы шли по направлению к дальной гостиной, откуда доносились звуки рояля, мужчины вели светские беседы о том, что им не удалось поиграть в гольф, и я не могла не отметить, что Боб рядом со мной не терся и ко мне не обращался.
— Здесь подают отличное шато марго, — Боб все-таки посмотрел в мою сторону, я вновь напряглась, как внезапно почувствовала руку Коула на своей пояснице.
Я понимала, что, вероятнее всего, обманываю себя, но мне казалось, Коул увидел мое напряжение, понял по моему нервному возгласу “зачем”, что я услышала их разговор в коридоре, и таким образом ответил мне.
Мы зашли в просторное помещение, напоминавшее уютную гостиную в старом английском особняке — с кожаными креслами, камином и массивным роялем — и я увидела за столом у окна уже знакомую компанию. Правда, к ним присоединился еще и азиат со своей спутницей, которую звали Джу.
Девушка, повернув голову, улыбнулась мне, а я во что бы то ни стало решила попробовать узнать, почему все таки Коула называли Смертью.
Глава 19
Вот уже двадцать минут я пыталась доесть филе-миньон из телятины, заказанное Коулом в бар, и выглядела, как белая ворона, на фоне остальных гостей вечера. Посетители в это время попивали напитки, разговаривали, слушали живую музыку, и я, с вилкой и ножом в руках, чувствовала себя совершенно не к месту, учитывая, что практически перед нами пианист выводил какую-то завораживающую композицию, и мне казалось кощунством есть перед ним. Да, собственно, и пить тоже. Моя тарелка, к которой я практически не прикасалась, резала глаз, и каждый раз, когда мимо нас проходил официант, меня так и тянуло попросить его забрать блюдо.
