— Так что там стряслось с твоей цыпочкой?
3.12
Вероника
Шея с трудом удерживала тяжёлую голову, то и дело роняя ее на грудь. Неприятная слабость налила конечности, преодолев которую, с сомнительным успехом удаётся сжать кисть в кулак или пошевелить ступней. Как будто меня били вшестером несколько часов напролёт, а потом опоили какой-то дрянью. Попыталась открыть глаза, но тут же закрыла, уловив расплывающуюся картинку, вызывающую приступы тошноты. Медленно, глубоко вдохнула, стараясь избавиться от головокружения, снабдив мозг ударной дозой кислорода, и сморщила нос от пронзительного запаха тины или тухлой рыбы.
Гадость какая.
Прокручивала последние воспоминания о том, как меня засунули в машину, приложили и держали у носа ткань, пока сознание не затуманилось, а потом и вовсе отключилось. Какая же я дура… Воспользовалась картой. Ни ума, ни фантазии.
— Гляди, кажется, она пришла в себя, — эхом раздался незнакомый голос, вызывая приступы острой боли в районе висков. Я безвольно свесила голову на грудь, возвращая себе бессознательный вид. Шаркающие шаги заглохли в опасной близости от меня, и если бы я приоткрыла глаза, то точно бы увидела ноги одного из похитителей.
— Нет, без сознания ещё, — рапортовал второй.
— Проверь верёвки. Босс сказал она ушлая змея, — скомандовал первый и с шипящим звуком вскрыл банку пива.
В следующую секунду на моих запястьях, заведённых за спинку стула, сильнее затянули и без того тугой узел.
— Все в норме. Почему она ещё не пришла в себя? Ты не переборщил с хлороформом?
Звук отдаляющихся шагов позволил немного расслабиться и попытаться привести мысли в порядок.
— Ты при боссе такое не ляпни, придурок, — выругался, судя по всему, старший, звучно отхлёбывая из банки.
— Долго нам ее ещё стеречь? Жрать охото.
— Ты кроме жратвы ещё о чем-то думать можешь?!
Он помолчал, всерьёз обдумывая вопрос, и примирительно заявил:
— Дай хоть пива глотнуть…
Я сделала важный вывод: меня выкрали какие-то идиоты.
Но я точно знала кого они зовут «боссом». Меньше всего мне хотелось лицезреть морду своего муженька. Пол года после смерти отца я жила отдельно в той квартире на седьмой Авеню, и Джей лишь изредка заглядывал, чтобы проверить не стала ли я слишком счастлива без него, продолжая отравлять мне жизнь. Развесил свадебные фотографии, как напоминание о том, кому меня продали и кто теперь властвует надо мной.
Пыталась ли я бежать? Конечно! Безусловно! Естественно! И ни раз. Пока после одного неудачного случая не потеряла надежду, да и смысл жизни в целом. Поэтому и сейчас я не испытывала страха или чрезмерного стресса. Хотя, должна признать, после встречи с Глебом, что-то изменилось во мне… Даже появилось что-то, напоминающее интерес и желание жить.
Один из надсмотрщиков звучно отрыгнул и я закатила глаза. Дегенераты.
Отбросив мысли о своём прошлом, постаралась сконцентрироваться на том где нахожусь. Тошнотворный запах рыбы и повышенная влажность, наталкивали на мысль, что мы где-то у реки или залива. При этом, вокруг довольно тихо. Это не порт, а, быть может, какой-то рыбацкий домик? Приоткрыла глаз и увидела деревянный пол, с облупившейся голубой краской. За рамой небольшого окна уже сгущались сумерки. Сколько часов я была без сознания?
— Наконец-то, — прогрохотало за моей спиной и голову за волосы потянули на себя. Поймали, черти.
— Руки убери, — огрызнулась, пытаясь вытащить кисти из крепкого узла, но только сильнее натерла саднящую кожу.
— Ладно-ладно, не мне с тобой разбираться, — рассмеялся мужчина, обходя по кругу и присев на корточки у моих ног. Волосы разбавляла седина, хотя лицо и казалось молодым. Чёрные глаза глядели алчно, с азартом. Затем, я уловила в них мимолётный проблеск, светлую каплю в беспроглядной темноте. Это было сострадание или сочувствие?
Он протянул руку к моей щеке и провёл по ней мозолистым пальцем:
— Не повезло тебе, девочка, стать женой тирана. Будь я на его месте, берег бы, как самый дорогой алмаз…
Отпрянула от неприятных и неуместных ласк, гневно сверкая взглядом.
— Так отпусти, если жалеешь. А коли нет, нечего разбрасываться словами. Мужчине это не к лицу.
Комнату заполнил глухой звук размеренных аплодисментов. Мужчина резко выпрямился и отшатнулся от меня, словно я была ядовитой змеей на его пути. Мы синхронно повернули голову в сторону двери, в проёме которой, торжественно расправив плечи, стоял Джейден. Он продолжал хлопать в ладоши, уничтожая взглядом, виновато опустившего голову, мужчину.
— Очень трогательно, Мэтью. Очень, — он театрально провёл ладонью по лицу, будто смахивая слезу.
— Босс, — коротко поприветствовал, разглядывая носки своих ботинок.
— Проваливай. Будут гости — сразу сообщи мне, — короткий приказ, волшебным заклинанием подействовал на Мэтью, испарившегося из домика буквально за секунду.
Тёрнер медленно прошёлся по комнате, спрятав руки в карманах классических брюк, разглядывал шелушащиеся от влажности стены, местами дырявый пол и низкие балки нал головой. Понажимал на скрипучую половицу, хмыкнув себе под нос с таким оценивающим видом, будто он осматривал дом, который собирался купить.
Наконец, его внимание переключилось на меня. Глаза горели бирюзой, желваки гуляли на скулах, нога, обутая в дорогие кожаные ботинки, нетерпеливо притаптывала. Я выпрямила спину до хруста позвонков и гордо глядела в ответ. Без страха и сожаления. Пусть катится ко всем чертям.
Он подошёл ближе и взял мое лицо одной рукой, больно впиваясь в кожу длинными пальцами. Покрутил то в одну, то в другую сторону, разглядывая щеки и шею.
— Потаскуха, — брезгливо выплюнул, резко отдергивая от меня руку. Это напомнило мне тот день, когда отец узнал, что я встречаюсь с Глебом. Он с таким же отвращением глядел на меня, наверняка, сожалея, что я его дочь.
— Джейден, отпусти меня. Я перепишу все папино наследство на тебя, только давай разведемся, — сдержанно заговорила, в последний раз надеясь достучаться до него.
— Развод? — он присел на корточки, прокладывая взглядом дорожку по оголенной ноге и кружевному вырезу халата, задерживаясь на ключицах и губах. Внутренности скрутило навязчивым чувством отвращения и я сглотнула, пытаясь подавить тошноту. — Никакого развода, дорогая. Я стану безутешным, но богатым вдовцом, — проговорил спокойным голосом, поправляя мне волосы. — Жаль только терять такую красоту… Но ты сама сделала выбор, Верониииика.
Меня пробила дрожь, оставляя после себя россыпь мурашек. Мое имя из его уст, да ещё и с этим ужасным акцентом, возвращало во времена, когда он был одержим мной.
3.13
А я не хотела обратно. Одержимость — болезнь, которую надо лечить профессионалам. Иначе она порождает иллюзию любви. Чувство, заранее отравленное, обречённое, однобокое и уродливое. Любовь — она для двоих, все остальное ее обманчивые тени.
Он обрисовал контур нижней губы и с силой надавил, разжимая плотно стиснутую челюсть.
— Ты злишься… Как всегда злишься на меня. Этот взгляд и осанка, я хорошо выучил тебя, моя дорогая женушка. Потерпи ещё немного мое присутствие. Я выпотрошу этого щенка, из-за которого ты так и не полюбила меня, прямо на твоих глаза и отправлю тебя к моему драгоценному тестю.
Я фыркнула, отвернувшись в сторону.
— Помню, как увидел тебя на приеме. В красивом платье, подчёркивающем каждый изгиб фигуры. Помню улыбку и блеск в глазах… Так, как тогда они больше никогда не блестели. В тот же вечер я выловил твоего отца и договорился. Предложил то, от чего он не смог бы отказаться. Ты знаешь, он даже не раздумывал слишком долго.
— Отчего-то я не удивлена.
Он взглянул на меня исподлобья и продолжил:
— Отсчитывал дни до твоего приезда, сходил с ума…
