Когда мы приехали, то все уже началось. Я не стала проходить ближе, остановилась в конце толпы, под березой, в окружении своей охраны. Странные похороны: никто не ревет и не кричит. Тихо утирают носики расфуфыренные дамы, скрывая свои глаза под темными очками. Такое ощущение, что здесь показ мод, а не похороны. Своего рода тематическая вечеринка.
Всех осмотреть не получалось, слишком много народа, но взгляд зацепился за одного мужчину. Его внешний вид был безупречный, а в голове вторил его голос. Это, наверное, Антон Бесаров, доверенное лицо. Он пристально смотрел на меня и кивнул в приветствующем жесте. Узнал меня? Однозначно. Если у него были мои данные, то и фотография по любому есть.
Я смотрела, как опускают по очереди деревянные коробки с уже умершими людьми. Смелости попрощаться не хватило, я, как вкопанная, просто стояла и смотрела.
«Наверное, Юль, ты на меня злишься, что не подошла? Не могу… ни рука, ни нога не поднимается, все тело онемело и не позволяет сдвинуться с места. Знаю, что потом буду себя винить, что не попрощалась, потому что время лечит и стирает обиды, особенно к мертвым. Родителей я же простила… и тебя смогу, но не сейчас… потом, когда душа перестанет болеть от легкомысленных и необдуманных поступков.» — грудь сдавило, дышать было тяжело, казалось, что еще минута, и я упаду в обморок от кислородного голодания. Вовремя подошел Свят и позволил облокотиться на свою руку. Понемногу я приходила в себя, мнимая поддержка со стороны охранника успокаивала.
Официальная процессия была закончена, нас всех пригласили в зал, который находился при церкви. Я присела в углу, не привлекая к себе внимания. Охранники все так же не отходили от меня ни на шаг. Чувствуя минимальную поддержку, еле высидела весь процесс оглашения. Каждых хотел урвать хоть маленький, но кусочек бизнеса и имущества Должных.
Одиннадцать лет прошло с того момента, как она меня оставила в детдоме и вышла замуж за Должного. И бизнес у них становился только крепче. Он ее, наверное, очень любил, раз вписали меня в завещание и не развелся. Хотя, как знать, что происходило за закрытыми дверьми…
Все шептались и переговаривались, кто-то завистливо пускал шутки, кто-то со счастливой улыбкой радовался пришедшему благосостоянию… Мерзко от всего этого, тошнота подкатывает. Делаю глубокий вдох и резкий выдох несколько раз.
… — 70% акций будут обладать Агния Владимировна Должная, дочь Должного Владимира и Мальвина Ивановна Редова, племянница Юлии Редовой, остальной процент так же остается у законных обладателей, — сквозь шум в ушах услышала я голос доверенного лица, все стали возмущаться и даже некоторые кричали, что будут оспаривать права на компанию в суде. Я этих людей не знала, но становилось не по себе от сложившейся ситуации. Даже на оглашении завещания люди забыли, что только что похоронили знакомых, возможно, близких людей. Они уже готовы были перегрызть глотки каждому, кому достался кусок побольше.
Раньше никогда не доводилось сталкиваться с этим миром. И моё погружение туда заставляло все больше сомневаться… А нужно мне все это? Проще будет отдать все акции дочери и уехать обратно, в деревню… Неизвестно что можно ожидать от этих людей, которые так кровожадно делят не свое имущество.
На поминки в ресторан не поехала: нет смысла смотреть в лица тем людям, которые делают это для галочки.
На выходе меня поймал Антон и попросил поставить подпись в бумагах.
— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался он.
— Как не в своей тарелке, — не стала скрывать, итак, очевидный факт.
— Не переживайте, привыкнете. Вы сейчас куда? В ресторан?
— Нет, там делать нечего. Можете познакомить нас с Агнией?
— Она уже уехала, ей тоже неприятно поведение этих людей. Она сейчас в офисе будет, можете направиться туда.
— Спасибо, — попрощавшись с Антоном, я пошла к машине.
Там я почувствовала себя более комфортно, да и дорога до офиса помогла направить мысли в более правильное русло.
Мы подъехали к двухэтажному зданию. На входе у меня попросили документы и записали в журнал. Охранники были уже здесь, поэтому они провожали меня к кабинету, где, по идее, должна быть Агния.
Пустынные коридоры, тишина, да и только слышно, как работает вентиляция. Скорее всего, сегодня был объявлен выходной и тут никого нет.
В приемной никого не было, а в кабинет была настежь открытая дверь, где сидела молодая девушка с бокалом, содержимое которого было очень похоже на виски. Она оторвала взгляд от окна, в глазах стояли слезы, и она опустошила содержимое залпом.
— Агния Владимировна — это Мальвина Ивановна, ваша совладелица, — представил меня Святослав.
— Спасибо, ребята, идите обедать. Мы с ней вдвоем поговорим, — сухо произнесла она. Охрана посмотрела на меня, дабы узнать: соглашусь ли я с ней.
— Идите, — одобрительно кивнула и прошла, снимая свое пальто.
— Будем знакомы напарник? — грустно сказала Агния и горько разревелась.
Глава 19
Она была похожа на маленькую тигрицу, которая не знала дальнейшей своей дороги. Слёзы капали, оставляя черные разводы от туши по лицу, и падали на ее красивое черное платье. Жуткое зрелище… Как будто себя увидела, когда хоронила родителей. Только в моём распоряжении не было такой роскоши. Я была одна с женщиной из соцзащиты. У меня не было теплого родного плеча, куда я могла опустить свою голову и забыть обо всех проблемах. Не было добрых слов и напутствующих речей.
Я подошла к Агнии и обняла ее, когда она пыталась вытереть свое лицо. Ее тело напряглось, но в ту же секунду расслабилось, и ее руки крепко обняли мою талию. Казалось, что я успокаиваю маленького ребенка.
— Все наладится, это нужно просто пережить и отпустить. Будет больно, но все проходит… А жизнь продолжается… — старалась успокоить ее, хоть и не знала, как это делается.
— Я не знаю, как дальше жить, — полувсхлип, — я не могу без них жить, — ее слова больно резали, но ей нужно понимать: все, что происходит с нами, мы должны принимать и идти дальше. Не отпускать руки, а бороться до последнего вздоха.
— Никогда так не говори! У тебя есть руки, которыми ты можешь работать. Есть ноги, которыми ты можешь ходить. Голова, которой можешь думать. Ты совершеннолетняя и принимаешь решения самостоятельно, тебя не могут забрать в детдом, где жизнь для тебя станет адом. У тебя есть средства на существование и не нужно бояться, что сегодня-завтра тебя выселят из квартиры. У тебя есть возможности нормально питаться, а не заваривать на завтрак чайный пакетик третий или четвертый раз, месяцами питаться одной картошкой и каждый день бежать на учебу и доказывать, что не зря они тебя взяли на бесплатное обучение. За твоей спиной много людей, которые тебе верят и за тобой пойдут. Они будут защищать и оберегать, а ты должна оправдать ожидание тех, кто даровал тебе возможность жить, — слова лились из моих уст, как вода. То, что я пережила за свою жизнь и врагу не пожелаешь. Однако ей губить себя и утопать в горе не позволю. Слишком тяжело выводить потом людей из этого состояния.
— Да, не хило тебя помотало по жизни, подруга… — она ответила мне уже более спокойным и собранным голосом.
— Еще бы… Не все бывает так хорошо, как хотелось бы, — туманно отозвалась я.
— Тебе не больно? — она смотрела выжидающе на меня, пытаясь уловить мои мысли о случившемся.
— Больно, но не так, как тебе. Для меня Юля, твоего отца я и не знала, обычный человек, который трагично погиб, вот и все, — правда ли это? На данный момент я чувствовала именно так.
— Знаешь, она не была так плоха. Да, она поступила плохо, и мы с отцом часто ругали ее за это, но она помогала тебе. Косвенно, но старалась помочь, — печально слышать, как твоего родственника пытаются выбелить в твоих же глазах.
— Может, для тебя она и была неплохой, но не думаю, что мне она помогала, — грустно отозвалась я, убирая ее руки со своего животика.
— Ты не понимаешь, — Агния взмахнула руками и продолжила. — Она постоянно присылала тебе деньги в приют, одежду, канцелярию. Заказывала праздники у ведущих агентств, на новый год, рождество и 8 марта. Помогла поступить в универ, правда твоя специальность удивила нас, но все же. Тебе же легко училось? — она все говорила-говорила, а у меня в голове не укладывалось… Это не могло быть правдой.
