— спокойно спросил он, а когда его собеседница назвала сумму, я еще крепче вцепилась в косяк. Потому что ноги действительно подкосились. Вот так запросто она у него просила огромную сумму, а он по-прежнему пялился в свой ноутбук.
— Ксень, тебе что, от органов отмазаться надо? Что ты натворила?
— Да нет же, просто я потратила все деньги Марка. Ты же знаешь, что он никогда мне не дает выше фиксированной суммы, хоть метеорит на землю упадет.
— И?
— Мне для Сени надо.
Всего четыре слова, а плечи мужчины вмиг окаменели, он убрал ладонь от мышки, откинув при этом ее на другой конец стола, и быстро поднес телефон к уху, меняя режим разговора.
— Говори.
Огнев выключил громкую связь, но Смирнову было слышно по-прежнему, не так хорошо, как прежде, но кое-что разобрать было возможно. Девушка говорила что-то про выкидыш, больницу, тяжелое состояние и… тупость сестры.
— За словами следи, — рыкнул Ярослав и с силой захлопнул крышку ноутбука, — где она? В Москве?
Смирнова начала частить, и теперь я уже совсем ничего не могла разобрать.
— Слушай, Ксень, ну ты же только прикидываешься тупой. Не у всех жизнь крутится лишь вокруг того, где потеплее они могут пристроить свою жопу.
— Она моя сестра! — закричала девушка так сильно, что мне стало отчетливо ее слышно. — Ты что, думаешь, я за нее не волнуюсь? Ей нельзя было, у нее…
— Я знаю о ее проблемах, — шикнул Яр.
По тому, как мужчина был напряжен, становилось понятно, что он еле сдерживался.
— Сейчас состояние стабильно? — Я опять не расслышала ответ, а Огнев кивнул, скинул вызов, растер ладонями лицо и, набрав кого-то следом, прислонил трубку к уху.
— Игорь, записывай. Левицкая Есения, — затем Яр по памяти произнес адрес проживания Левицких в нашем родном городе и дату рождения Сени, а я поняла, что очень сильно ошиблась, когда посчитала именно Ксению той самой особенной. — Она сейчас в районной больнице лежит, организуй ей нормальную палату и лечение. Как тень за ней, пока она не поправится. Понятно?
Огнев поднялся из-за стола, положил телефон на темную поверхность, уперся в нее ладонями и шумно задышал.
Секунда. Две. Три. Десять. И мужчина заорал, одним движением руки снес все, что лежало на столе, потом ему, видимо, показалось мало, и он опрокинул тот самый стол, который, казалось, стоял намертво.
Огнев развернулся и даже не обратил на меня внимания. Словно запрограммированная машина, он со стеклянными глазами прошел мимо и завернул в соседнюю дверь, за которой находился его кабинет.
Я юркнула следом. Ярослав достал из бара какую-то бутылку и принялся пить из нее залпом. То ли алкоголя там было на дне, то ли разделался он с ним с запредельной скоростью, но практически в один момент бутылка оказалась пустой, и Ярослав швырнул ее в стеклянную полку с книгами. Я отшатнулась, прислонилась спиной к стене в коридоре, гулко дыша, но все равно услышала звон разбившейся бутылки. А затем начался сущий кошмар. Звуки настоящего погрома. Треск мебели, грохот падающих тяжелых вещей и звон бьющегося стекла, и маты… Хриплые маты Ярослава, он кричал так громко, что через какое-то время начало казаться, что его голос попросту сел.
Я боялась не то что зайти туда, я даже смотреть на происходящее не хотела, стояла в коридоре, прикрыв лицо ладонями, и вздрагивала от каждого громкого звука. Я пыталась понять, что произошло, и не могла.
Даже если связать воедино все, что я знала, пазл не складывался. Если Огнев любил Есению два года назад и расстался с ней тогда, то почему он спал с ее сестрой? Почему сейчас так остро отреагировал на новость о том, что у Есении случился выкидыш? Или его так задело, что она от кого-то забеременела? Но почему тогда он сам не поехал к ней, а отправил одного из своих помощников?
Пока я пыталась хоть как-то осмыслить происходящее, воцарилась тишина, от которой я перепугалась еще сильнее. Сорвалась с места и тут же забежала в кабинет.
За Огнева я переживала зря. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к очередному перевернутому столу, и пил из горла алкоголь из еще одной бутылки. Лучше бы он ее разбил, чем сидел сейчас и напивался в разгромленном кабинете. Здесь не осталось ни одного целого предмета мебели, разве что кожаная софа, та просто была перевернута, так же как и стол. А вот у стула, валяющегося рядом с Огневым, была сломана спинка. Почему-то мне сразу представилось, что именно этим стулом он и крушил всю мебель вокруг.
Происходящее так не вязалось с тем Ярославом, которого я знала. Тряхнула головой и позвала мужчину, пожалуй, громче, чем было нужно.
— Ярослав…
Он перевел на меня взгляд и непонимающе посмотрел, почти так же, как и два года назад, словно видел меня впервые и никак не мог взять в толк, кто я такая и как здесь оказалась.
— Уходи, Рит, — все же вспомнив мое имя, он попытался меня выпроводить. Его голос действительно охрип, и сейчас мужчина говорил очень сипло, а у меня в груди что-то сжалось. От звуков его голоса, от его обреченного вида.
Захотелось стать к нему ближе. Захотелось быть с ним. Невыразимо сильно. Я шагнула в кабинет и, сделав этот шаг, окончательно поняла, что той дружбы, которая была между нами, мне было мало. Мне было чертовски мало его дерганья за косички, лукавых улыбок, обедов в кафе и прогулок по городу.
Я хотела, чтобы он и за меня вот так же…
Быстро заморгала, прогоняя непрошеные слезы. Я понимала, как это эгоистично и неправильно, но ничего с собой поделать не могла. Я хотела, чтобы он меня любил, чтобы он из-за меня вот так сильно психовал и разносил кабинет в щепки. Хотя нет… я не позволила бы ему так из-за себя убиваться. Никогда. Я была бы рядом, любила бы его и не давала ему ни единого повода напиваться виски из горла со слезами на глазах.
— Ты же понимаешь, что оставить тебя сейчас будет как минимум некрасиво с моей стороны.
— Рит, иди домой, — он прислонил бутылку к губам, — в коридоре
