слушать, переключившись на приготовление какого-то пирога.
Она усаживает меня за стол, весь едой заваленный, а у меня ком стоит в горле. Я ничего не хочу. Не хочу!
– Поешь, деточка, надо сил набираться. Вон, какая худая, не кормят тебя что-ли совсем? Поешь, сладкая. Поешь.
Женщина подает мне тарелку, на которой я вижу жареный бекон с яичницей и какую-то мясную нарезку. Приготовлено, как в ресторане, однако как только мне в нос ударяет запах жареного мяса, к горлу тут же подкатывает тошнота, и меня сдувает со стола за секунду.
Не зная, где тут еще есть туалет, я бегу в комнатушку, в которой провела эту ночь.
Меня тошнит. Так сильно, что кажется, я скоро выплюю последние кишки. Полоскаю рот и умываюсь, смывая горькие слезы. Беременность с первых недель дается мне трудно, и что еще хуже – я вообще не представляю, что с этим делать.
Весь день я провожу в постели, чувствуя невероятную слабость в теле. Я больше не выхожу на завтрак, также как и на обед или ужин. Пытаюсь только еще раз спуститься на кухню, чтоб попросить чая, но оттуда снова доносится запах чего-то жареного, от которого я несусь обратно к себе.
Через маленькое окошко в своей камере я вижу высокий забор и ходящую по периметру охрану, больше похожую на профессиональный спецназ. Они вооружены до зубов, а у меня из оружия, разве что шпилька с волос. Мне не выбраться.
Обхватываю голову руками. Папа, я здесь уже сутки, ну где же ты?
К горлу подступает горький ком. Я должна сбежать отсюда, иначе зверь не пощадит моего ребенка, не говоря уже обо мне. Я вижу в его глазах только злость и желание мести, вот только совсем не понимаю, за что. Что я сделала ему, чтобы быть таким…жестоким?
Встаю на носочки, и смотрю через окно. На улице уже темно, поэтому я вижу лишь примерно, что рядом с забором растет большое дерево, нижние ветки которого опускаются прямо к земле. Я могла бы, могла…
– Даже не думай.
Вздрагиваю. Грубый мужской голос заставляет быстро отскочить от окна. Сердце сразу же пропускает пару ударов. Я вообще не услышала, что здесь больше не одна.
Передо мной стоит Волк, и кажется, он недоволен. Мужчина так смотрит на меня, что хочется прикрыться одеялом. Десятком одеял.
Быстро отступаю от него подальше, но Роман ближе подходит, заставляя вжаться в холодную стену спиной. Мне не скрыться от него. Он слишком близко.
– Валентина передала, что ты не ела ничего весь день. Это правда?
Киваю. Он все равно уже поверил своей служанке, какой смысл спорить. Опасливо смотрю в серые глаза Волка. Мужчина недоволен. Замечаю, как ходят желваки на его скулах. Что он…
Вскрикиваю в немом крике, когда Волк хватает меня за руку и тащит на выход. Бесцеремонно. Грубо. Без права на отказ.
Тут же упираться начинаю, чуть ли на пол не заваливаясь. Прикосновение его руки обжигает меня до костей. Кажется, даже следы остаются. От ожогов.
– Не брыкайся. Я тебе не папочка, чтоб твои закидоны терпеть.
Как ни упираюсь, сил у этого зверя в тысячу раз больше, чем у меня. Сколько ему лет? Волк выглядит старше меня. Гораздо старше. Он вообще не похож на парней из университета, с которыми я учусь. В нем все через край прямо бьет. Грубая сила, необузданная жестокость, и еще…невероятная сексуальность.
Мужчина крепко за руку меня держит и доводит прямо до кухни, усаживая на стул, и пододвигая к столу, как маленькую.
Уже через минуту мне подают блюдо. Жареный стейк с соусом. Такой горячий, что от него все еще валит пар, острыми запахами забиваясь мне в нос.
Отодвигаюсь от него подальше. Пытаюсь дышать медленнее, чтобы меня не вывернуло прямо за столом. Кажется, это баранина на гриле. Валентина готовит, как в дорогом ресторане, однако меня это нисколько не успокаивает.
Быстро взгляд на Волка бросаю. Перед ним такой же стейк.
Делаю глубокий вдох. Меня тошнит так сильно, что я уже едва ли сдерживаюсь. Медлю. Что мне делать? Неужели он не видит, что есть такое блюдо я просто не могу?
Низкий голос мужчины тут же дробит все мои надежды на мелкие осколки.
– Ешь, не то сам накормлю.
Сглатываю. От такой перспективы кровь стынет в жилах. Дрожащей рукой я беру нож с вилкой и разрезаю этот чертов кусок мяса. Господи, он еще и с кровью.
Отпиливаю небольшой кусочек и кладу в рот. Глотаю целиком, и делаю так еще несколько раз, проталкивая это все водой. Хоть ее мне дали, и на том спасибо.
Дышу часто, вилка в моей руке сильно подрагивает. Пальцы не слушаются. Проклятье. Ощущение такое, словно я ем рядом с хищником, который сам может отгрызть мне голову, если ему что-то не понравиться.
У Волка закатаны рукава белой рубашки до локтей. Невольно взгляд бросаю на его руки. Крепкие, смуглые и крупные. Жилистые. Пальцы длинные, костяшки на обеих кулаках сбиты до мяса. На правой руке больше. Виднеется даже запекшаяся кровь.
Господи…Он бил кого-то! Совсем недавно, и от этого понимания я даже двигаться не могу.
Только сейчас я осознаю, что наверное, жила в каком-то вакууме, так как кроме университета, рисования и книг в моей жизни не было ничего. Отец ограждал меня от всего зла, которого, как я теперь понимаю, в жизни есть с избытком.
В какой-то момент очередной целый кусок мяса встает мне поперек горла. Вода уже не помогает. Новая волна тошноты подкатывает так быстро, что я буквально падаю со стула, быстро убегая в туалет.
Уже спустя пару минут мой желудок снова пуст. Все внутренности болят от спазмов, а лицо залито слезами, которые я пытаюсь вытереть дрожащей рукой. Жадно хватаю ртом воздух, пытаясь успокоиться. Господи, когда это уже закончиться?
Я обнимаю унитаз руками, стоя на коленях. Кажется, именно он станет в ближайшее время моим лучшим другом.
– В чем дело?
Басистый голос заставляет быстро обернуться.
Сжимаю кулаки. Как этот зверь вообще смеет заходить сюда?!
Быстро поднимаюсь и захлопываю дверь прямо перед его носом, но просунутая между дверью большая нога в туфле не дает и шанса мне этого сделать.
Дверь медленно открывается, заставляя меня опасливо отступить назад. Волк надвигается прямо на меня, как дикий зверь, отчего вскоре я чувствую поясницей край раковины. Он загнал меня в угол. Мне не скрыться.
Еще миг, и мое лицо перехватывает сильная рука, сжимая скулы ладонью. Не больно, но достаточно
