я себе под нос, поднимая газету с подробностями ее нападения, в которой целых три строки и нет имени нападавшего, только то, что она была на вечеринке и что она что-то помнит о каком-то LW.
Я понятия не имею, что это такое и как это связано с нападением. Я хотела бы получить больше информации, но Эви предупредила меня, что эти девушки либо напуганы, либо их шантажируют и заставляют молчать. Возможно, если бы я могла заставить их открыться мне и рассказать больше информации, это помогло бы. Опять же, Эви упоминала, что некоторые из девочек были под действием наркотиков, поэтому они могут вспомнить только детали перечисленные на этих бумажках.
Я сглатываю комок, образовавшийся в горле, от воспоминаний, как я была изнасилована. Я очень хорошо понимала, что произошло, образы были яркими и тошнотворными.
— Смирись, Келли, — говорю я себе. — Ты можешь это сделать.
Когда я переворачиваю страницу и вижу фотографию Харпер, сделанную сразу после инцидента, ее лицо распухло, губа рассечена, глаза налиты кровью, и я не замечаю, как тошнота поднимается по моему горлу.
Распахнув дверь, я выблевываю яйца, съеденные на завтрак, на асфальт.
Прерывисто вздохнув, я вытираю рот рукавом, выпрямляюсь и закрываю дверь. Тошнота не лучшее начало, но я не хочу, чтобы это меня обескуражило.
Мой взгляд скользит к папке Харпер. Нет, я не позволю этому обескуражить меня. Я найду способ добиться справедливости для этих девушек, чего бы это ни стоило.
К тому времени, как я прихожу домой, у меня почти не остается времени, чтобы отправиться на стадион и посмотреть игру Кайдена. Я как раз собиралась переодеться во что-нибудь более удобное перед тем, как уйти, когда зазвонил телефон. Полагая, что это Кайден, так как он обычно звонит мне в это время, я отвечаю на звонок, не проверяя экран.
— Кэлли? — голос, который приветствует меня, когда я отвечаю, это не Кайден.
— Эм, да, это она, — отвечаю я, сначала смущенно, но затем я узнаю, кто это.
Истон.
— Привет, — говорит он. — Я просто хотел проверить, как идут дела. Эви сказала, что ты забрала файлы для проекта «Несправедливость» сегодня?
— Проект «Несправедливость»?
— Да, мы даем всем нашим историям названия, и твоя история называется «Несправедливость». Просто показалось подходящим.
— Ох. Да, извини, я запуталась. — Я открываю верхний ящик комода и откапываю пару моих любимых джинсов.
— Эви никогда не упоминала это название.
— Да, иногда она забывает мелкие детали. Она отличный босс и отличный журналист, но обычно она берет на себя слишком много и может быть немного рассеянной. Но для этого я здесь. Ну, и чтобы убедиться, что новички не сойдут с ума на своей первой работе, — дразнит он. — Именно поэтому я и звоню. Чтобы убедиться, что у тебя все в порядке после прочтения файлов.
— Я в порядке. — Я держу телефон между плечом и ухом и расстегиваю молнию и пуговицу на брюках. — Я еще не просмотрела все папки, но сегодня вечером эти займусь.
— Не торопись, — говорит он. — Тебе, наверное, стоит прочитать их пару раз.
— Я планировала это. — Я снимаю штаны и отбрасываю их в сторону.
— Вообще-то я знаю одну из девушек, она была моей соседкой по комнате, когда я училась на втором курсе.
— Серьёзно? — спрашивает он, заинтригованный. — Которая из них?
— Харпер Аллиберритон. — Я натягиваю джинсы, которые взяла с комода. — Я не очень хорошо ее знаю, но у меня есть кое-какие сведения о ней, которых нет в папке. Мне нужно сначала поговорить с ней, прежде чем я добавлю информацию, я должна убедиться, что она согласна с этим.
— Это хорошо. Я имею в виду, что ты ее знаешь. Она могла бы быть более открыта с тобой.
— Надеюсь, на это. Я, наверное, позвоню ей завтра и спрошу, не хочет ли она встретиться и выпить кофе или еще чего-нибудь.
— Отличное начало. Если тебе нужна какая-нибудь помощь, дай мне знать.
— Спасибо. Я дам знать, если что нибудь понадобится. — Я хватаю черную футболку с комода, быстро включаю громкую связь и кладу ее на кровать. — Можно задать тебе вопрос?
— Конечно, — я стягиваю с себя рубашку.
— Как давно ты работаешь на Эви?
Он считает про себя.
— С тех пор, как я был второкурсником, около трех лет.
— Ты учился или учишься в университете? Спрашиваю я, натянув чистую футболку.
— Учился, — отвечает он. — Я выпустился в прошлом году, но продолжал работать на The Offbeat Go Daily, потому что мне нравится эта работа. Мне трудно найти работу писателя с такой большой свободой.
— Я полностью это понимаю. Свобода это одна из причин, почему я искала новую работу. — я иду в ванную за щеткой.
— Значит, тебе никогда не приходилось переезжать или быть к командировках? Потому что Эви упомянула, что я могу делать то и то.
— Мне пришлось много путешествовать, и переезд упоминался несколько раз, но так как я помощник Эви, помимо того, что я журналист, она еще не заставила меня переехать в другой офис. Я думаю, ей слишком нравится, когда я рядом, — говорит он легким тоном, — Хотя, вероятно, она никогда в этом не признается.
Я хмурюсь. Дерьмо. Это был не тот ответ, на который я надеялась.
— Многие ее рабочие переехали в большие города, ради лучших историй, — добавляет он. — Это вероятно, нужно иметь в виду, когда ты продвигаешься вперед в этой работе.
— Обязательно.
Я стремлюсь к оптимистичному тону, но внутри я чувствую себя опустошенной, мне действительно нужно поговорить с Кайденом об этом, чтобы мы могли придумать план, если это произойдет. Я просто надеюсь, что мы сможем придумать что-то, что не потребует от нас разлуки на долгое время. Или кто-то из нас должен отказаться от своей мечты.
Обычно я езжу на игры с Сетом, Грейсоном и Вайлет, но, видимо, Люк ушел из команды. Я не знаю, почему Вайлет была крайне расплывчатой в своем сообщении. А Сет и Грейсон немного опоздают, так что я решила поехать сегодня одна.
Так как я приехала рано, парковка не слишком переполнена. Припарковав машину, я направляюсь к стадиону, одновременно посылая сообщение Кайдейну.
Я: «Эй, только что приехала. Удачи сегодня!»
Обычно он не отвечает по крайней мере пару минут, когда игра вот вот начнется, поэтому почти мгновенный ответ удивляет меня.
Кайден: «Рад, что ты написала. Встретимся у входа, прежде чем ты войдешь? Есть кое-что, что мне нужно сделать,
