мы!
«Мы?» ― удивился про себя Эрен. Оторвавшись от пересчёта бумажек, он заметил, что в его сторону бежал Армин, а рядом Микаса, одетая в короткий шёлковый комбинезон с цветочным принтом. В сердце Эрена прокралась необъяснимая тоска, стоило ему сосредоточиться на том, как Микаса беззаботно придерживала ладонью бежевую шляпку с синей лентой и махала ему рукой: ненастоящая ― размытое изображение со старой почтовой открытки. Когда она в последний раз так самозабвенно улыбалась? Нет, и вправду, должно быть, сон.
― Пошли скорее! ― поторопил его Армин и, ухватив за локоть, потянул вперёд. ― Автобус в Небесный порт отходит через пять минут.
― Ты, выходит, с нами? ― обратился Эрен к Микасе.
― А ты против?
― Ничуть!.. Но как так вышло? Твой отчим ведь превращается в Халка по любому безобидному поводу.
― Добухался, так и вышло! ― с сарказмом проговорила она. ― У него какая-то беда с желудком случилась: ходил под себя целую неделю, пока в обмороки падать не начал. Весь дом дерьмом провонял, я думала, помру раньше него. Но мама всё-таки вызвала скорую, и его положили в больницу на месяц. Месяц! Месяц тишины и покоя!
― Лучше б его там подольше подержали…
― В общем, как только узнала от Армина про ваши грандиозные планы, мигом собралась и отпросилась у мамы.
Микаса вещала с крайней увлечённостью, даже не заметила, как все трое подошли к пешеходному переходу, когда горел красный свет, и чуть не ринулась дальше, прямиком под колёса, но Эрен успел схватить её за запястье и машинально привлёк к себе. Она тихо ойкнула и замерла у его груди, сжав мокрой ладонью шнуровку на рубашке Эрена.
Двадцать секунд гадкого и самого сладкого жара близости тел. Шею обдало горячим дыханием испуганной Микасы. Эрен вздрогнул, поджав пальцы ног. Нервно сглотнул. Красные цифры на светофоре вели обратный отсчёт, приближая кончину его мимолётного трепетного счастья. Три, два, один: «Ну, всё, пусти! Пошли скорее к автобусу!»
Приятная прохлада, ровное дыхание, расслабленные мышцы.
И её удаляющаяся спина.
Концы ленточки на шляпе весело подпрыгивали, шёлк струился по торопливым девичьим ногам. Память Эрена без устали сохраняла новые «размытые открытки» весёлой Микасы.
«Когда-нибудь я повзрослею, придёт совсем другое время, переполненное заботами и тревогами. Тогда я лягу на кровать во мраке своей комнаты и буду вспоминать, вспоминать…»
Перед лицом, просипев, открылись двери автобуса и зачерпнули внутрь салона пыльный прокуренный воздух остановки. Пассажиры синхронно потушили окурки об урну, схватили со скамьи пожитки и побрели занимать места. Ребята в спешке проталкивались вдоль сидений, боясь быть задавленными, и слаженно уселись в кресла. Микаса стянула кеды и опустила на них стопы: она частенько так делала во время уроков, и Эрен едва сдерживал смех в те моменты, когда Аккерман вызывали к доске, и она судорожно пыталась влезть обратно в обувь.
Несколько волнительных минут. Плечом к плечу. В упоительной тесноте. Эрен чувствовал локтем локоть Микасы и тихонько ёрзнул по её коже. Армин с открытым ртом изучал улочки родного города, наслаждаясь ветерком из открытого окна, и ревностно прижимал к себе туго набитый рюкзак.
― Ты чего, карлика туда спрятал? ― со смешком спросил Эрен, кивнув на багаж друга.
― Не, приставку с собой взял.
― Совсем поехал? Мы же гулять и купаться собрались! На кой чёрт тебе это говно? Оно весит как гиря!
― Ну а вдруг мне вечерком покатать захочется? Я ж загнусь там! Не нуди только.
― Её хоть можно будет подключить к чему-нибудь? ― обстоятельно заговорила Микаса.
― Там есть большой монитор. Старенький, но сгодится.
Эрен скорчил недовольную мину, а Микаса успокаивающе похлопала Армина по колену, дескать, сейчас он покряхтит и успокоится, не обращай внимания.
Прибыли в порт. Вокруг толпы с чемоданами, шум, гам, рабочие снуют туда-сюда. Ребята взялись под руки, чтобы не потеряться, и побежали к эскалатору, ведущему на верхние ярусы. И тут справа от них один из дирижаблей дальнего следования стал набирать высоту: поплыл к небесному морю гигантским китом, а внизу похожие на разноцветный планктон люди махали ему вслед крохотными ручками. Микаса округлила глаза и перестала дышать, заворожившись чудесным зрелищем.
― Ни разу не видела подобное в такой близости…
― Да я и сам, сколько бы ни летал к Армину погостить, всякий раз торчу на платформе разинув рот, когда снизу отбывают корабли. Ты бери выше: сейчас мы на таком полетим! ― воодушевлённо произнёс Эрен, глядя ей в глаза, затем потянул обоих друзей за собой на эскалатор.
На верхнем ярусе разгуливал ветер, дарящий спасительную свежесть. Платформа с обеих сторон была защищена балюстрадой, посадка производилась строго через турникет. На скамьях сидело много стариков, а пассажиры в основном ограничивались довольно скромным багажом: здесь останавливались дирижабли, идущие пригородными маршрутами. Эрен с восхищением оглядывал просторы монументального здания порта, и от горла через живот до самых пяток опускался ток ― настолько увиденное захватывало дух. Потолок был разделён на две части узкой полосой, через которую на платформу проталкивался тоненький каскад бледно-жёлтого света. Эрен воображал, что этот свет врывался сюда из другого мира. Он посмотрел на улыбающуюся Микасу, стоящую прямо под волшебным солнечным потоком, и сердце вновь пронзило острой болью: «Как долго продлится её радость? Настанет день ― из больницы вернётся этот подонок, лето закончится, и она вновь станет изнурять себя учёбой. Обратно превратится в грустную девочку, избегающую доверительных отношений и долгих разговоров по душам».
― Вон уже наш летит! ― прокричал Армин, показывая в сторону дирижабля с молочно-розовым корпусом.
― Какой красивый! ― очарованно произнесла Микаса, вытянув шею.
Раздался протяжный хриплый гудок, по громкоговорителю объявили направление дирижабля, а также напомнили о мерах предосторожности при посадке. Как только транспорт полностью остановился, пассажиры потекли к турникетам ― без промедлений, давки и ругани: на верхних ярусах это ни к чему хорошему не приводило. Ребята заняли места на боковой скамье: Армин, как обычно, у окна, Микаса и Эрен же чуть не легли друг на друга, чтобы тоже смотреть на город и небо.
— Задушите, бегемоты! ― тихо ворчал на друзей прижатый к стене Арлерт. ― Хотя знаете… На самом деле, эта нелепая уютная близость мне даже нравится, ― со смущением добавил он.
Дома внизу казались крошечными, а леса и поля образовывали причудливые зелёные узоры. С высоты всё выглядело нереальным. По телу разносилось приятное ощущение самостоятельности и независимости: они втроём ― одни ― и летят куда-то, по своим
