вид на участок и реку.
— Нормально, — он рассмеялся, проведя пальцем по деревянным панелям. — А может быть, это нормально для севера штата Нью-Йорк, и мне следует начать присматриваться к инвестиционной недвижимости.
— Здесь ты точно получишь больше отдачи на свои вложения, чем на Манхэттене. И бесплатная парковка, — пошутила она, ткнув большим пальцем в сторону входа в дом, где она оставила Land Rover.
Он кивнул в знак согласия, хотя ей показалось, что он слишком пристально смотрел на неё. Изучал её.
Возможно, ей больше нравилось, когда он смотрел сквозь неё. До того, как она придумала эту глупую схему. Как неделю назад, когда он даже не знал её имени.
Во всем был виноват Эван. Это он без приглашения сел на её стол и заговорил о свадьбе, которая направила их по этому странному и извилистому пути романтического обмана.
И вот теперь самый сексуальный парень в компании — и одновременно самый недосягаемый из всех, кого она знала, — остановился в её гостевой комнате на выходные.
Некоторое время он молчал, пока смотрел на портрет Эдварда Кларка, написанный маслом в XIX веке, а затем повернулся, чтобы осмотреть ряды дверей спален, расположенных вдоль коридора.
— Это место напоминает мне о моём детстве.
Её брови поднялись.
— Ты насмехался надо мной за то, что я называю свой семейный дом нормальным, а сам вырос в таком же месте?
Она не была удивлена, что у него имелись деньги. Он одевался соответствующе. Одни только его костюмы стоили больше, чем аренда жилья на Манхэттене. А его адрес в Нью-Йорке говорил о том, что он много зарабатывал в компании и мог позволить себе жить там, где жил. Но она не знала, что он вырос в богатой семье.
Он издал короткий смешок, лишённый юмора.
— Нет. Вкусы моих родителей больше тяготели к современности, не то, чтобы я часто у них бывал. Но моя школа-интернат была очень похожа на это место, — казалось, он выдернул себя из воспоминаний, прежде чем подарить ей улыбку, в фальшивости которой она не сомневалась. — Куда дальше? Налево или направо?
Ксандер только что позволил своим стенам опуститься. Он дал ей возможность заглянуть внутрь, хотя бы на минуту. Она увидела его уязвимость. Боль, которую он прятал за фальшивой мегаваттной улыбкой. И теперь, когда она увидела это, то уже никогда не сможет этого забыть.
И, чёрт возьми, что это за ощущение в её груди?
Пора выстраивать оборону, потому что она не могла — не хотела — влюбиться в Александра Баррингтона. Между ней и этим ходячим и говорящим сердцеедом в костюме от Бриони не могло быть ничего хорошего.
Мерри открыла дверь в спальню с камином и кроватью с балдахином.
— В это время года в спальнях бывает холодно, но не стесняйся разжечь огонь. Дрова есть внизу.
Он кивнул, лишь наполовину прислушиваясь к ней из-за воспоминаний, которые нахлынули на него, пока он пытался решить, хорошие они или плохие.
То, что он рассказал, было правдой. Большая часть его детства прошла в подобном месте, куда богатые родители отправляли своих отпрысков под предлогом дать им самое лучшее образование. В действительности же они могли проводить зиму, катаясь на лыжах в Сент-Морице, осенью плавая на яхте по греческим островам, а весной играя в гольф в Палм-Бич. Летом он, правда, мог видеть их в доме в Хэмптоне. Он полагал, что должен быть благодарен за это.
Не то, чтобы он был одинок. В школе у него появились друзья. Все они были в одной лодке. Но семья была для него чуждой концепцией. А такая семья, как у Мерри… он и не думал, что такие семьи существуют не только в кино и идиллических рекламных кампаниях.
Наверняка у них здесь настоящее семейное Рождество, достойное Нормана Роквелла или Карриера и Айвза. И, чёрт возьми, он немного завидовал этому.
— Так, завтра мы срубим ёлку.
— Какую ёлку?
— Рождественскую ёлку.
— Ты должна сама её срубить? А нельзя просто купить? — по всему Манхэттену проходили распродажи, где можно было именно так и поступить, купить уже срубленную ёлку, доставленную на грузовике, вероятно, прямо из этого района.
Её губы дернулись.
— Мы могли бы, но не хотим, — она сморщилась. — Но если ты не хочешь участвовать в этом, я могу сказать, что у тебя видеоконференция или что-то в этом роде…
— Нет. Все в порядке. Я думаю, что хочу пойти, — этот ответ удивил его не меньше, чем её.
— Хорошо. Я обязательно найду для тебя обувь к этому времени. О. И ещё… — она подошла к шкафу и открыла двойные дверцы. — Ты можешь пользоваться всем, что найдешь здесь.
Он встал за её спиной. Она была достаточно миниатюрной, и он мог видеть над её головой стопки свитеров на полке.
— Кому они принадлежат?
Она пожала плечами.
— Кто знает? Некоторые, я думаю, принадлежали моему отцу. За последние несколько лет он вырос на размер или два. Он винит пандемию. Думаю, это правда, поскольку моя мама стала печь домашний хлеб во время изоляции, как будто это была её жизненная миссия. Некоторые вещи принадлежат моему брату Эдди. Он забрал только половину своих вещей, когда женился и переехал. Но все это будет отдано на благотворительность, так что одевайся завтра теплее.
— Я буду… — его ответ был прерван шумом в коридоре.
— Что вы здесь делаете? — в дверях появился Эдди, слегка запыхавшийся, держа в каждой руке по сумке.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Мерри.
— Почему он не спит в твоей комнате?
Ксандер с интересом наблюдал, как лицо Мерри приобрело прекрасный оттенок смущения.
— Когда в доме есть дедушка, мама и папа? Мы не можем жить в одной комнате.
— Брайан постоянно ночует в комнате Бет, — сказал Эдди, поставив сумки на пол.
— Брайан и Бет помолвлены, — возразила она, явно подыскивая причину.
— Только с Дня благодарения. Она уже год заставляет его спать в своей комнате, каждый раз, когда он приезжает. Да ладно. Мама с папой ведь не думают, что вы не спите вместе в квартире. Верно?
Каким-то образом кожа Мерри приобрела ещё более тёмный пунцовый оттенок. Наслаждаясь зрелищем, Ксандер отошёл в сторону, предоставив ей самой разбираться с этим.
— Ну, да. Но здесь я этого делать не буду, — Мерри бросила быстрый взгляд в сторону Ксандера.
— Хорошо. Твой выбор. Притворяйся девственницей, если хочешь, — Эдди повернулся к Ксандеру. — Ты играешь в бильярд?
Его брови приподнялись от неожиданного вопроса.
— Немного играю. А что?
— Мы с Брайаном
