Что это? Отцовская ревность подоспела?
Притворяюсь глухой, потому что эти переглядки меня жутко смущают. Если бы кто-нибудь неделю назад сказал, что мне будет неловко от таких усмешек, я бы расхохоталась ему в лицо.
Беру со стола контейнер и, чмокнув Лильку в щеку ретируюсь в сторону выхода.
Только бы Ник не затягивал с отъездом, и Тим не заявился раньше.
Не хочу с ним сталкиваться.
Не сейчас.
Не при Никите.
Блин!
В моей грудной клетке творится что-то безумное.
Сажусь на скамейку возле дома и закрыв лицо руками считаю до десяти в надежде выровнять дыхание. Но ни оно, ни сердце, что прыгает словно заведенное, мне сейчас не подвластны.
- Поехали? – пиликает сигналка, а затем щелкает дверь отцовского внедорожника.
Натянув черные очки, как бронежилет забираюсь на пассажирское.
«Прошу тебя, поменьше расспросов о нем» - мысленно посылаю сигналы Никите. Надеюсь, что между нами есть хоть какая-то связь и он ее сейчас уловит.
Мы молча трогаемся с места.
Через пару метров нам летит сигнал-приветствие.
За рулем своей развалюхи сидит Агачев.
Его транспорт у таких как я вызывает истирический смех, но сейчас мое сердце сладко сводит, потому что он улыбается и поднимает ладонь в приветствии.
Мне хочется делать вид, что я его не заметила, но против своей воли я улыбаюсь этому парню.
Смогла ли я выкинуть его из головы за эту неделю?
Нет!
Соскучилась ли я по этому парню?
Похоже, что…очень.
Никита снисходительно молчит, хотя я почти уверенна, что он заметил, как вибрирует моя грудная клетка и какого цвета стали мои щеки.
Смущение, мать его!
С пятого класса такой фигней не страдаю.
Доехав до больницы, Ник освобождает меня от своей компании, уединяясь на телефонный разговор.
Воспринимаю эту возможность, как временную передышку. Я почти уверенна, что очень скоро мой экс-папаша заведет со мной беседу об Агачеве.
Обследование занимает почти двадцать минут. Десять из которых приходятся на ожидание.
- Все у Вас в порядке- заключает врач гастроэнтеролог.
Ник меня заверил, что эта тетя – одна из лучших в своем деле. Надеюсь, что это действительно так, потому что нормальной еды хочется до безумия.
- Желудок у Вас в норме, без раздражения и эрозий. Никаких патологических изменений не выявлено– чиркнув что-то в моей карте поднимает взгляд на меня, протягивая заключение. – обычное отравление.
С души моей скатывается огромный камень.
Я уже три дня мечтаю о вине и шашлыке. Надеюсь, что к выходным я окончательно приду в норму и смогу себе это позволить.
Сложив документы в файл и коротко поблагодарив чудо-женщину сбегаю по ступенькам.
Ник стоит у окна и с кем-то разговаривает по телефону.
Уверенна, что ему уже давно пора на работу, но он все еще здесь.
Со мной!
Потому что за меня переживает. Это сейчас очень ценно, потому что переживать обо мне почти не кому.
Быстрым шагом приближаюсь к отцу и, поддавшись порыву, встаю на цыпочки и кладу подбородок на его плечо.
От него веет спокойствием и уверенностью. То, что мне сейчас надо.
Ник от неожиданности вздрагивает.
– Жить буду – убирая подбородок, делаю шаг назад.
От его неловкой улыбки становится как-то слишком уютно. Он...Смущается? Это мило.
- Значит можно тебе купить огромный киндер? – убирает телефон в брюки, улыбаясь.
Я громко смеюсь.
Я о вине мечтаю, а мне соску в рот пытаются затолкать.
- Можно. Даже два.
Обратную дорогу мы разговариваем.
Много.
Я жую свой завтрак, распрашивая у Никиты, как он познакомился с Лилей, почему рос в детдоме и как так получилось, что меня до трех лет воспитывала только мама.
- Я не знал своих родителей. От меня отказались при рождении. Рос в двух семьях. Первая от меня отказалась спустя два года- сложным ребенком был. Очень сложным.
Взгляд папы становится влажным, а у меня в этот момент язык не поворачивается назвать его Ником даже в своих мыслях.
Эмоции, игнорируя здравый смысл копятся в груди, зарождая неприятную тяжесть. Мне горько слышать такое. Неужели ребенка можно вернуть, как надоевшего зверька?
-А вторая – гостевая семья – продолжает выворачивая руль направо и, следуя указателю движется в сторону нашего поселка. -Иногда забирали. С ними долго поддерживал связь, но потом как-то перестали общаться. Когда мне исполнилось пятнадцать они меня перестали забирать.
Опускаю взгляд на пустой контейнер и подавляя ком сдавленно сиплю.
- А меня почему тогда бросил?
Мне больно. Сама не знаю, когда успела стать такой уязвимой. Словно я все эти годы наращивала броню, а сейчас она по швам трещит обнажая тонкую кожу, которую при любом касании невыносимо жжет.
- Прости, Ян…- остановившись возле ворот поворачивает голову и с нежностью исследует мое лицо. – Я не хотел… Струсил. Мне дед твоей матери снился. И я…- долгий взгляд в окно, а затем туда же слова – уступил вас ему.
От непонимания открываю рот и закрываю, не найдя слов.
Что за ерунда?
- Снился дед? И что он говорил? Почему?...
- Да не помню я Янка… Правда! – фыркает и, повернув голову в мою сторону смотрит. – Он колдуном был и мама твоя даже что-то умеет. Не слышала, что ли эту историю? – бровью ведет.
Нет. Ну об этом я, конечно знаю, а вот что сны какие-то снились Нику и он из-за этого решил нас с мамой бросить- слышу впервые.
И все равно как-то неприятно.
Не оправдывает его это.
- Ладно. Проехали… - выдыхаю и выбираюсь из машины. – я пошла есть запеканку с мясом, так что будь на связи, вдруг все по новой начнется- подмигнув скрываюсь за воротами.
Разрешаю слезам стеч по щеке.
Я ведь имею право на слабость?
Машины Тимура возле дома нет.
Пытаюсь разобраться огорчает меня это или радует и не могу понять.
Еще утром я очень хотела его увидеть, а сейчас жутко переживаю, как мне себя с ним вести.
- Яна приехала! – прыгает на месте Сонька, а потом побросав игрушки в большой надувной бассейн мчится ко мне навстречу.
- Она тебе так ждала. Купаться хочет, а без тебя я ее в большой бассейн не отпущу – Лилька надувает нарукавники и косится в мою сторону. – Ну что сказали?
Я бросаю рюкзак на траву и скидывая топ растягиваюсь на пластиковом шезлонге.
- Сказали, что бы мне Лилька готовила самое вкусное на свете мясо и откупоривала бутылочку вина – приоткрыв один глаз наблюдаю за ее реакцией. А реакция как всегда потрясающая - звонкий смех и блестящие от радости глаза. Обожаю этих девчонок.
- Сегодня нас будет баловать Тимур. Он купил овощей и мяса. Замариновал. Тебе мы сделали не жирное, в отдельную кастрюльку. Но разрешим и с нашей стащить. – подмигнув натягивает на Соньку нарукавники.
- Пойду надену купальник. Негоже в одном бюстике расхаживать.
Поцеловав Соньку забегаю домой и поднявшись по лестнице застываю. Интересно, а Тим дома?
Аккуратно заплываю в его комнату.
На расправленной кровати валяются мои шмотки. На компьютерном столе моя раскуроченная косметичка. Она так не вовремя сегодня разорвалась по шву, что пришлось все бросить как есть. Мне внезапно становится так стыдно, ведь Тим по любому был в своей комнате и видел этот бардак. Странно, почему мне не пофиг.
Быстро скидав свои вещи в чемодан и заправив кровать натягиваю купальник. Только я собираюсь выйти из комнаты,как мой телефон разрезает тишину звонкой трелью. От неожиданности я роняю его на пол.
Подняв осматриваю экран на наличие повреждений. Все таки надо быть поаккуратнее. Что-то слишком часто я стала его ронять. И вообще, откуда во мне такая зашуганность?
На экране знакомое фото.
Егор.
Да неужели, блин!
Провожу рукой по значку, принимая видеозвонок.
- Чего хотел? – не церемонюсь с этим типом. Я так-то больше недели отсутствую, а ему словно наплевать. Ни разу не потерял меня.
- Тебя хотел- нагло выплевывает и затягивает кальян. На тусовке где-то трется.
